Прыжок - Роман Злотников

Дело было совсем не в том, что все, кто двигался в этой колонне, оказались поголовно одеты в точно такие же странные комбинезоны с множеством карманов, что и большая часть «настоящих руигат», которых они к настоящему моменту увидели. Нет, самое главное отличие было в том, как они двигались. Казалось, что это бегут не отдельные люди, а некий странный, многорукий и многоногий организм или даже механизм, в котором все зазоры и интервалы были жестко заданы самой конструкцией. Расстояние между бегущими, несмотря на то что они бежали не по ровной дороге, а по тропе, которая то сужалась, то расширялась, и ее поверхность была щедро усыпана кочками, ямками, выступающими древесными корнями, практически не менялось ни по длине, ни по ширине. А там, где неровности рельефа или сужения тропы все-таки требовали его как-то изменить, оно изменялось, но едва только это место оказывалось позади, как все интервалы тут же восстанавливались.

Тиэлу мгновенно прикинул, что эта команда численностью в полсотни человек занимала на тропе где-то в два с половиной — три раза меньшую площадь, чем их отряд вполовину меньшей численности. А вот средняя скорость движения у вновь прибывших была, наоборот, раза в полтора-два больше, чем у них. Ну и ни единого запыхавшегося среди вновь прибывших мастер не заметил. Наоборот, все, похоже, как это называется, «вошли в ритм», то есть были способны бежать установившимся (и очень неплохим) темпом долгие и долгие часы. Уж Тиэлу-то это было ясно видно. Он и сам умел так настраивать свой организм.

— Ну и отлично, — тут же отозвался Алкор. — Будешь командовать построение?

Его собеседник отрицательно качнул головой:

— Сначала узнаю последние новости. До прибытия «капель» у нас еще два часа, успеем разбить по взводам и ротам и все подготовить.

А потом все закрутилось. Следующие два часа Тиэлу провел в жуткой толчее и суматохе. Вернее, первые минут пятнадцать они оказались никому не нужны. Алкор подал команду:

— Разойдись. — И для наглядности пояснил ее парой весьма понятных жестов. Но никто никуда расходиться не стал, только отошли к краю вытоптанной площадки. Потому что на нее вот-вот должны были выскочить эти несколько десятков мускулистых красавцев. Ну, они и выскочили. А затем раздалась команды:

— Стой! Напра-во! Смирно!

Строй остановился как и бежал — слитно и одновременно. После чего так же слитно развернулся и замер, будто все составляющие его «настоящие руигат» (а кем еще все они могли быть), окаменели. А бежавший впереди всех лидер вскинул руку к виску в непонятном, но каком-то хищно-красивом жесте, и коротко пролаял:

— Герр ротный инструктор Ликоэль, группа инструкторов роты «Райх» прибыла для дальнейшего прохождения службы.

— Вольно! — негромко произнес тот, кого назвали Ликоэлем. — Десять минут времени на отдышаться. Командиры ко мне. Разойдись!

Закаменевший строй после первой команды сначала чуть расслабился, а после второй — мгновенно рассыпался. Вновь прибывшие тут же обступили тех немногих «настоящих руигат», которые находились в лагере, не обращая особого внимания на остальных. Тиэлу некоторое время потолкался поблизости, но ничего путного из подслушанных разговоров узнать не удалось. Сплошные: «Ты как?.. Класс… Оторвался… А где Блеиен?.. А помнишь… А сейчас куда?.. Да ты что!..» и тому подобное. Поэтому он потихоньку выбрался из толпы, скучковавшейся у «настоящего руигат» под именем Ликоэль, и оттянулся ближе к краю вытоптанного пространства, решив пообщаться с обычными обитателями этого лагеря. Судя по их внешнему виду, большинство обреталось здесь уже не один день, так что мастер надеялся получить от них хоть какую-то информацию о здешних порядках и как-то собрать отчего-то не складывающую у него картинку.

Но сначала он нарвался на «гимнопевца», который, при виде столь большого числа слушателей, пришел в крайнее возбуждение и воодушевленно вещал что-то типа: «Мы, руигат, должны все, как один…» А когда Тиэлу удалось выбраться из плотного круга, обступившего «гимнопевца», то в следующем кружке он наткнулся на совершенно противоположенные по, так сказать, знаку, но от этого не менее малоинформативные речи. Стоявший в центре тесного кружка худой юноша с горящими глазами убеждал всех, кто его слушал, в том, что: «Мы, руигат, не имеем права так подло и цинично относиться к окружающей природе! Посмотрите, что случилось с травяным покровом на этой поляне — он исчез, он напрочь вытоптан! Да, мы допускаем насилие, но только лишь по отношению к Деятельным разумным. Причем, далеко не к каждому! Природа же…»

И тут над лагерем разнеслась зычная команда: «Станови-ись!»

Сразу после этой команды толпа «настоящих руигат» мгновенно рассыпалась и растянулась вдоль окоема вытоптанного участка редкой цепочкой. После чего старший инструктор Ликоэль переместился на середину свободного от людей участка и громко заявил:

— Деятельные разумные — представляю вам ваших инструкторов, то есть тех, кто будет учить вас, что такое быть руигат. Сейчас каждый из них подзовет к себе тех, с кем он будет заниматься. Слушайте внимательно.

После чего выстроившиеся редкой цепочкой «настоящие руигат» начали громко выкрикивать имена.

Свое Тиэлу услышал одним из последних. Когда он подошел к выкрикнувшему его инструктору, то увидел, что рядом с ним в числе прочих стоит и «гимнопевец». Это мастера не слишком обрадовало, но он заранее, еще в тот момент, когда только принял решение присоединиться к руигат, настроил себя на то, что будет принимать все, что выпадет на его долю со всем возможным терпением. Уж больно то, что рассказал ему о руигат один из них, с которым ему повезло (повезло ли?) познакомиться лично, вызывало в нем сомнения в собственных возможностях и способностях. Так что он просто подошел к выкрикнувшему его имя человеку и встал рядом.

— Так, все здесь, — удовлетворенно произнес «настоящий руигат», — давайте знакомиться. Мое имя — Линкей. Я буду вашим инструктором. Теперь прошу всех назвать свои имена.

Сразу после того, как все назвались, вперед выступил «гимнопевец». Величаво поклонившись Линкею, он торжественно заявил:

— Я рад, брат, что ты будешь учить нас насилию. Я вижу в тебе ту же искру, что горит в сердце любого руигат. И потому, я верю — ты сможешь… — Он вещал минут десять, а «настоящий руигат» все это время стоял и молча слушал, то посматривая на говорившего, то бросая короткие взгляды на окружающих.

Первые минут пять Тиэлу недоуменно пялился на инструктора, не понимая, почему он не прервет это, даже на его взгляд, бесполезное словесное извержение. А в том, что инструктор сразу определил этот поток сознания «гимнопевца» таким образом, у мастера не было никаких сомнений. Хотя внешне инструктор, вроде как не проявил в отношении «гимнопевца» никаких негативных, да и вообще видимых эмоций, Тиэлу видел, что он не столько слушает говорящего, сколько смотрит за всеми ими. Но затем до мастера дошло, что инструктор Линкей просто использовал «гимнопевца» для того, чтобы поближе познакомиться с ними.

Вообще-то получить информацию о человеке можно несколькими разными способами. Во-первых, человек может просто сам рассказать о себе. Этот способ, вероятно, самый простой, но у него есть довольно много недостатков. Например, полученная таким способом информация всегда неверна. Хотя бы в малой степени, но иногда и в очень и очень большой. И дело тут не только и не столько в вероятности сознательного вранья (хотя и его не стоит исключать). Просто практически не один человек не способен оценивать себя объективно. Сами себе мы кажемся всегда немного (или намного) лучше, чем есть на самом деле, и уж куда лучше, чем представляемся окружающим (ну, если эти окружающие не родная мамочка). По нашему собственному мнению мы всегда умнее, сильнее и более знающие, чем о нас думают. И то, что столь высоко нас так пока никто не оценивает, не имеет, в нашем представлении, к объективной реальности никакого отношения. Просто все окружающие невнимательны, зашорены, необъективны, а то и просто тупы и бестолковы…

Во-вторых, о человеке могут рассказать хорошо знающие его люди. Но эта информация всегда субъективна. В зависимости от того, кто будет о нас рассказывать, мы можем предстать перед слушателем этого рассказа как в виде ангела, причем, возможно, даже и с крылышками, так и в виде тупого злобного животного, в котором нет ничего человеческого. Ну а третий способ — посмотреть, как человек реагирует на раздражители. Как на простые, обыденные — в виде голода, холода, усталости, так и на многие другие, более сложные. И похоже, в настоящий момент их инструктор как раз и занимался тем, что изучал, как они реагируют на раздражитель в виде зануды-«гимнопевца».

— Инструкторам доложить о наличии личного состава и готовности к выдвижению! — пронеслось над поляной. Тиэлу даже вздрогнул. Вот как это «настоящим руигат» удается так громко говорить? Причем, не кричать, а именно говорить. Нет, есть люди, у которых по жизни громкий голос, но у тех «настоящих руигат», которых мастер успел до сих пор увидеть, при обычной речи голос был так же вполне себе обычным. Но когда им надо было, чтобы их услышали…