Под музыку Вивальди - Александр Величанский

«У пивных ломают руки…»

У пивных ломают рукистарикам их, ай да, внуки,бьют по синяками ведут… к сынкамв околоток среди алыхкленов… иже в генералах —синь как высоки —те же старики.

«Печь из мела и из сажи…»

Печь из мела и из сажи.Кочерга. Ухват.Мозг горазд. Душа гораже,хоть мудрей стократ.Мозг – изба. Душа – в оконцеполе без конца.…Но гремят дверные кольца,гнется матица.

«Над подвыпившею дачей…»

Над подвыпившею дачей —звезд далеких лай собачий.Черная труба.Яблонь голытьбавкруг. До заморозков сивых —сверху ли? из-под?ледяные рос приливы —лета смертный пот.

«За окном – холмы, холмы и…»

За окном – холмы, холмы ивновь – холмы, холмы.Небо маленькое в мылеоблачности. Тьмыдо явления окольнойиз щелей, застрех —в косяке оконца – холмы,холмы, холмы… эх!

«Отрешен от мира толщей…»

Отрешен от мира толщейгодовых колец,человек внутри всё тот же —старый сей корецтой же полной влагой полон,но не можно ейрасплескаться произволомвлажности своей.

«Праха ль гной, зерна полон ли…»

Праха ль гной, зерна полон ли —позабыл росток-паломник.От ростка побегвмиг отрекся, вверхвозносясь. Но до побегали цветку, хотя поблек ион во свой черед.Плод – забвенья плод.

«Позади Романов, иже…»

И.К. Сафонову

Позади Романов, ижес ним Борисоглебск.Фиолетовей, чем нижесолнце. Сизый блеску шоссейного наката.Радио со днавдруг плеснул концерт двадцатый(Моцарт. Юдина).

«Женской преданности стансы…»

Женской преданности стансы,словно полустанков, станцийзамерший на мигзаоконный блик.Нам до нас – короче жеста —час езды едва —как от преданности женскойдо предательства.

«К ноябрю вода в пруду вдруг…»

К ноябрю вода в пруду вдругпрояснилась иглянула окрест прозрачней.Вышли нагишом,как утопленники, вязыотражений из.И листва под ними слиплась,словно веки глаз.

«Храм он пуст, но пуст, как прах он…»

Храм он пуст, но пуст, как прах он —прах не празден, нов нем лежит с подкожным злакомвлажное зерно.Прах он пуст, но пуст, как храм он:праздника страдаотошла с толпой незнамокак или куда.

«Так о чем же тосковати…»

Так о чем же тосковати,песни пети – на закателета, года, дня?и кого виня?Люди вспыхивают, окна,стоп-сигналы… Какхороши деревьев – охра,умбра и краплак.

«О клише в мышленье или…»

О клише в мышленье илиоб иных и тех —но пока мы говорили,выпал первый снегв сумерки свои за шторойи лежал там день который,месяц ли, но воти который год.

«Расставаться нам…»

Расставаться намнастает пора. В передней,словно в первый раз, в последниймы друг друга наглянем удивленно черезне порог, а рок… Оделись.Но идти домойвсякому впервой.

«Вот с известием ужасным…»

Вот с известием ужаснымприбыл вестник, ноне допущен к пировавшимкоим всё равно.Вот другой за первым сразумчится… Нет концаздравицам, пока проказане пришлет гонца.

«Между тем, сама…»

Между тем, самане душа – сама природанаша – за год? За три года? —изменилась – ба! —ПЕРЕВОПЛОТИЛИСЬ МЫ ЖЕ!И душа тоскует, ижехорошо комуне в своем дому?

ПРИ СЛИЯНИИ

1982–1983

ПСКОВУ,

граду речному и «вечному»

Дому Животворящей Троицы

«Нет, ни в верстах и не в часах дорожных…»

Нет, ни в верстах и не в часах дорожныхстоит от нас сей Псков, а много дальше —за младости неладной пеленою,за отрочества призрачностью чистой —в младенчества потусторонних вспышкахярчайших он является нам, будтозарница-озорница вырываетиз вязкой ночи звуки – клочья мрака…а хочется нам верить в озаренье.

«Во Изборске Старом…»

Во Изборске Старомкуры запевают.А во Гдове вдовыпо воду сходили.Во Печерах черныйзвонарь пробудился —к заутрене раннейбратию сзывает.Во Плескове[8] скороправедников троеко ЖивоначальнойТроице сойдутся.

«И в З́апсковье – закат…»

И в З́апсковье – закат.И в З́авеличье – вечер.(Ко вечере звонятсредь бела дня).Уже сошел народсо службы – спины, плечи —над ними восстаетоплот Кремля —

прозрачный силуэтсих башен, стен высоких —пройти его иль нетнасквозь? Гляди:всё по местам своим —Никола со Усохи,Василий, Михаил,а впереди —

углы на склоне дняКозьмы и Дамиана,храм Богоявленья —сей сколок лет,и звонницы фасадмогуч. Хоть ночь, но рано:и в З́апсковье – закат,и в З́авеличье – свет.

«А Великая река…»

А Великая рекаона как велика? —как великое терпенье —застоялись берега.Как Пскова-река однадо слияния видна? —как великая усталость —еле поднялась со дна.Как Мирожки-отручеек течет? —как великая погибель —мельче собственных болот.

«Тиха Пскова – и рыба не плеснула…»

Тиха Пскова – и рыба не плеснула,и камня в реку дикую не бросилникто, а все идут по алой гладикруги, круги, как кольца на надрезедревесного ствола иль отпечаткинезримо чьих, но осторожных пальцев.

«Не слыхали, не наслышались…»

Не слыхали, не наслышалисьзвону Божьего, Господнего,звону медного, зеленого,звону красного, малинового —здесь на звонницах-то нет колоколов,а коль есть, то безъязыкие,безъязыкие, безгласные,словно песня – бессловесные.

«А Великая река…»

А Великая река,хоть мала, да велика.А Пскова-река лежиттише стеклышка.А и Кремль между нихне ворохнется стоит.Перед тем, как стечься им,встал Предтечи храм —встал Ивановский собор:три креста, один запор.

«Спины и плечи…»

Спины и плечитолпы быстротечной людской.Вечер как вечер —он тихо глядит из-под век.Храм Иоанна Предтечи —один над рекой.Храм Иоанна Предтечипред встречею рек.

(Кром. Приказные палаты)[9]

Приказного крыльца изломына столбах бочковатых, тучных —точно змей из палаты выполз —многолапый, нелепый – триждыизогнулся и грозно замер,затаивши дыханья тяжесть,дыбом дерево кровли всталочешуи булатной подобьем – ишь:подавитель и пожиратель,страшный рыночный змей-горыныч.

«Уж хорош Никола, что от Торга…»

Уж хорош Никола, что от Торга:посегодня народ под ним торгует.Еще краше Никола со Усохи,и болота под ним как не бывало.А Никола у Каменной Ограды —рад не рад – совсем один остался:ниотколь не виден за домамину, хотя б главы его клобукна улице Розы Люксембург.

Часовня «Неугасимая Свеча»

Свеч́и перед иконоюНиколы-свет Угодниканет нынче и иконы нетв часовне, прилепившейсяк Николе со Усохи – лишьтонкая, благолепнаяглавка над нею теплитсяСвечой Неугасимою.

«Звонница Вознесения…»

Звонница ВознесенияНового всё возноситсяи что ни день, то сызнованад церковкой укромною,над тучей, и молчаниеее пролетов ярче лишь,сильнее, оглушительнейбез колокольной окиси,что зеленей окрестногонашего лета красного.

«Купол Спас…»

Купол Спас —Преображенья.Сколько явив нем слилось:капля меди,капля меда,капля крови,капля слез.

«Круг Козьмы и круг Демьяна…»

Круг Козьмы и круг Демьянана склоне горы и днякони карие пасутся —три стреноженных коня —не гремит Гремячья башня,глядя бережно на них:как пасутся кони влажно,превращаясь в вороных.

«Поминутно ходит солнце средь ветвей…»

Поминутно ходит солнце средь ветвей.Посолонно ходят тени вкруг церквейкрестным ходом, крестным ходом —а коль церковь над рекой —аки по суху, по водамкрестный ход идет такой.

«Как под травами – коренья…»

Как под травами – коренья,таковы и подцерковья.Как приход сошелся верный,так сомкнулся четверик.Как недвижно крыл паренье,так застыл разлет притвора.Как при матери младенец,так при церкви – бел-придел.Как дыханьице невзрачно,так апсиды воздыхают.Словно царь со службы вышел,таково во храм крыльцо.Каково родство укромно,так под кровлей закомарывизантийскою высокойдаже бровью не ведут.Чем на небе птиц поболе,тем и кровля многоскатней.Век себя кругом обходитпо-над кровлей барабан,как обходит крестным ходомбелый храм народ пасхальный.Как следы в снежок запали,так под куполом узор.Каково свисает каплядолго с облака благого,таковы и налитыеэти капли-купола.Как в золе огонь остался,так и в гонте – огнь древесный.Как над реками – стрекозы,так над церквами – кресты.

«Облака стали плотью…»