Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Сармат, растерянно мигнув, повернулся к нему. Вепуат стоял рядом с белым «коконом», прилепленным к стене — там под усиленной вентиляцией досушивались деревянные плашки. Сармат проделал в коконе щель, сунул туда «щупы» сканера и теперь рассматривал изображения на голографическом экране. Их было два, и между ними вспыхивали точки и стрелки сверок.

— Сам посмотри, — Вепуат повернул голограмму к Гедимину. — Кто как, а я отличий не вижу. Где там у тебя все эти… верёвки, подпорки и черепушки? Соберём уже эту штуку, чтоб она тебе глаза не мозолила.

Гедимин сдержанно хмыкнул. «А. Он про тот… булькающий инструмент. Значит, можно всё это добро убрать из цеха…»

…Вепуат взвесил в руке слишком маленькую для него кость-колотушку и щёлкнул по тёмной плашке. Звон отразился от резонатора переливчатым бульканьем. Булькало долго — секунды три. Вепуат радостно хмыкнул.

— Работает! Эх, так и не слетал я в Джеру…

Он постучал по другим плашкам — затухающее бульканье резонаторов слилось в мелодию. Горячее щупальце тронуло Гедимина за запястье и свернулось поудобнее на загривке. Вепуат стукнул ещё пару раз и, сунув колотушки в крепления, обошёл уккулан по кругу.

— А нормально получилось. Не хуже, чем у Кьюссов. Даже и лучше. Гедимин! Куда это поставить, чтоб хранителю было лучше слышно?

— Кут’тайри отдай, — буркнул Гедимин. — Он жрец, вот пусть он и работает… с оборудованием.

Вепуат покачал головой.

— Не, он не будет. Это вещь Кьюссов, он не умеет — и вообще Сэта так не делают. Придётся доверить кому-то из филков… Слушай! Может, его в контрольный отсек? Младан почти весь день ничем не занят. А акустика там хорошая.

Гедимин хмыкнул.

— А Младана ты предупредил?

— А! — Вепуат отмахнулся. — Гварза не против. С чего Младану быть против? Тут же ничего сложного. А хранителю нравится.

Щупальца на загривке беспокойно зашевелились. «Всё?» Вепуат пощёлкал когтями по плашкам и наклонил голову, прислушиваясь к бульканью.

— Тогда давай в операторскую. Ну, где мы вчера были.

Гедимин фыркнул.

— Такая слабая пульсация обычно… — донеслось из коридора; шлюз уже открывался, пропуская Гварзу. — Вот! Как я и говорил — у Кета опять эксперименты.

Следом за ним в цех вошёл Айзек, остановился перед уккуланом и задумчиво на него посмотрел.

— Ну, реакция хранителя несомненна… Гедимин, эта штука тут тебе не мешает?

— Мешает, — буркнул сармат. — Убери её подальше.

— В операторскую, — вставил слово Вепуат. — Там же есть место?

Айзек задумался.

— Заражаемые предметы в операторских не держат… — он наклонился над коваными резонаторами и тронул когтем синий металл. — К ремонтникам тоже не поставишь. В службу времени, что ли…

Гварза поморщился.

— Этой штуке нужен свой оператор, — он покосился на дозиметр. — Раз она влияет на реакторы непосредственно… И он должен понимать, что происходит. Кет! Оно разборное?

Он заглянул под плашки.

— Хотя — в транспортёр влезет, — Гварза подхватил агрегат «под брюхо». Резонаторы зазвенели.

— Куда⁈ — спохватился Вепуат. Гварза с уккуланом под мышкой уже выходил в шлюз.

— Будет у меня, — донеслось из закрывающейся камеры. Гедимин ошалело мигнул.

— Ему-то на кой⁈

— Надо полагать, попытается поладить с «Элидгеном», — отозвался Айзек, мрачнея на глазах. — Кенен!.. Вепуат, идём. Вот почему сарматы не могут не искать приключений⁈

Шлюз за ними закрылся. Гедимин повернулся к станку. Тёплое щупальце тронуло сармата за висок. «А где-е?»

— У Гвар… — начал было Гедимин, но прикусил язык. Впрочем, было уже поздно — щупальце, накалившись докрасна, отдёрнулось и растаяло. Сармат поморщился. «Надеюсь, Айзек за ним проследит. Или с этой штукой хранитель не будет так шарахаться. Станции-то Гварза ничего плохого не сделал…»

21 день Лучей, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»

— Повелитель сияния сегодня в высокой силе, — услышал Гедимин, едва подойдя к ГЩУ, и изумлённо мигнул. «Жрец-то что тут забыл⁈»

— Так-то оно так, — отозвался Айзек — судя по голосу, совсем не удивлённый. — Но выдержат ли стены? Наши постройки всё же не так прочны, как Куэннские.

— Мало вещей, что устоят перед сиянием, — согласился жрец. Он близко к мониторам не подходил — стоял вместе с Айзеком у дальней стены и на оборудование посматривал сквозь растопыренные пальцы. По его шее протянулась цепочка белых огней — признак волнения и радости.

— Вы тут о чём? — настороженно спросил Гедимин. Кут’тайри подался в сторону, складывая руки в почтительном жесте. Айзек вздохнул и покосился на дозиметр. Влияние дня Лучей просачивалось сквозь любые экраны — излучение неуклонно росло. «Пятнадцать микрокьюгенов наберётся,» — Гедимин прикинул перспективы роста. «Даже тут, под экранами. Как бы не пришлось вечером раздавать флоний…»

— Определяемся с датой запуска, — Айзек кивнул на светящиеся мониторы. — Тянуть некогда. Сегодня выждем, а вот завтра — придётся. Иди отдыхай. Ближе к ночи пройдёмся по оборудованию.

Гедимин мигнул.

— Уже запуск? И… мы снова в Ураниуме⁈

Айзек криво ухмыльнулся.

— Не так быстро. Второй год на исходе, в первые дни месяца Огня нам придётся уехать. И нужно ещё дней двадцать понаблюдать, как ведёт себя станция. Так что с запуском тянуть нельзя. Сходи поспи до семи. Там ты будешь ненадолго мне нужен.

…Стоило выйти из-под экранов, как на дозиметре зажёгся красный светодиод. «Омикрон, полтора кьюгена,» — сверился Гедимин с прибором и покосился на люк — надёжно ли закрыт? «Понесло же Айзека в такую погоду…»

— Подождать никак? — он кивнул на ослепительно-зелёное небо. — Тут кьюгена три будет.

Айзек невесело усмехнулся.

— Время на Земле ждать нас не станет. Там шесть утра, здесь второй час дня, — а про погоду ничего не сказано.

Дальний угол неба прерывисто вспыхнул. Что-то светящееся, протяжённое