Полихромный ноктюрн - Ислав Доре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Процессия голосов смерти разбавились лязгом металла и свистом пуль. Волна взрывов накрыла улицы города. Такие сигнальные огни показывали, что есть готовые противостоять кошмару. С башни мастерской донесся звонкий смех. Мастер Шылдман давил довольную лыбу. Стоя рядом со своим лучшим творением, опустошил пузырёк и направил инструмент с семью трубками на кровожадные полчища. Шылдман под аплодисменты своей супруги, которая годилась ему во внучки, полил градом металлических мух мерзких врагов всего живого. Он смеялся — был доволен.
По крыше побежали трещины да провалы, устремились к Вальдеру. Что-то огромных размеров ползло к нему.
— Я — не Ворон. Я — не еда. Я — древний Лорд! — прокричал тот и бросился в бой.
Выжившие в гостинице люди, стоя в едком дыму, переглянулись. Грегор схватился за ручку двери; она вела через маленькую комнату с необходимой утварью на кухню.
— Сигнал? Это оно! Нам пора уходить, — произнёс он, поправляя свой головной убор.
— Наше место с остальными. Мы не пойдём к ним? — спросил Тайлер.
Кана осторожно подвела рукой Квазия, державшего дымящеюся жаровню, ближе к себе. Она ожидала возможного нападения шутки, которая трепыхалась рядом.
— Мы должны найти Рамдверта и убираться отсюда.
— Ты же слышишь эти звуки, это просто бойня. Мы не можем уйти, оставив их на убой.
— Не можем, но нужно. Ты же тоже слышал Вальдера… мы присоединимся к ним в другую ночь.
— Тогда будет уже поздно.
— Думаешь, я не хочу к остальным? Ещё как хочу, но сейчас нужно делать то, что нужно делать.
На Грегора набросилась одна из Шуток в кожаном плаще. Отступив в сторону, остановил лапу с кривыми когтями встречным ударом топора. Вдарил ногой в покрытое мясом колено, уложил голодное порождение на пол. Затем дал волю ярости, начал топтать укреплённой подошвой подобие затылка этой твари, пока не превратил его в костяную кашу.
На его спутников также напали. Всё закончилось в третью часть мгновения. Когда обернулся — двое из троицы уже наносили решающие удары. Полурукий вытащил лезвие кинжала из правдоподобного трупа, а потом проговорил медленно и почти уверено:
— Ладно. Пошли, найдём его.
— Попробуем отыскать и твой шанс на новую жизнь. Слышишь меня? Пойду первым. Фонарь мне, — сказал Волчий брат и открыл дверь.
Вошли в маленькую комнату. Время пребывания в ней казалось вечностью, будто каждый шаг делался в пустоту. Единственным подтверждением действия служил звон посуды, что разбросана под ногами. У них получилось преодолеть пространство нескольких шагов — добрались до кухни. Стены помещения, в котором ранее готовили любимые пироги, изменились. Их непроглядным слоем облепляли тающие люди. Некоторые пытались тянуть свои руки, чтобы подать сигнал о присутствии жизни и быть спасёнными. Но было уже поздно, черта невозврата была пересечена.
На большом столе лежали изодранные тела помощниц хозяйки гостиницы. Прожорливое уродство, почти захлебываясь собственными гнойными слюнями, крепко держало бёдра, сжимало грудь, выгрызало куски плоти красоты. Пучеглазый многоконечный глазочей заметил Воронов, перестал совершать возвратно-поступательные движения, а после раскрыл пасть и оглушительно завизжал. Кана нажала на спусковой крючок — меткое попадание закрыло расселину. Оно подавилось пулей, пошатнулось и пауком прыгнуло на стену, где скрылось в обшитой мясом поверхности как брошенный в воду камень. В уши пробрался громкий крик ребёнка. Крик превращался в бурление.
На кухню зашёл жирный великан-пигмей, держа перед собой большой металлический круглый сосуд. На безглазой косой харе с перекошенной челюстью висела тряпка. Свет фонаря показал, что к холщовому лоскуту пришиты ушные раковины, будто бисер на ритуальном платье. Вороны не двигались — наблюдали. Тот поставил котёл с кипящей жидкостью, подошёл к стене, прильнул к ней. Напряг слух — уловил отголосок дыхания. Его тут же затрясло. Снял с пояса зазубренный тесак, провел лезвием по шее — из раны потекла вовсе не жидкость, а высунулась третья рука, которая быстро росла. Когда превзошла по размерам другие две, то обрела свою волю и выхватила тесак, замахала им. Пигмей вырвал из ошмётков маленькое тельце и швырнул в котёл. Ингредиент для блюда был найден.
— Нужно торопиться, — проговорил Тайлер, не желая больше ждать. Рванул с места, оттолкнулся от опоры и прыгнул на трирурокого. Тот быстро повернулся голодным псом, услышавший трепыхания раненой дичи, и схватил Полурукого за горло. Насладившись моментом, поднял тесак, чтобы усмирить свою добычу, но Грегор оборвал все планы слепого жирдяя. Схватил новорождённую конечность, попытался превзойти чудовище в физической силе, однако получилось только сдерживать. Ему помогла Кана, пальнув в украшенную раковинами повязку. Все воспользовались моментом.
Трирукий взвился и откинул мистера «Сломанные часы», который успел перед этим воткнуть кинжал в перекошенную челюсть. Спустя мгновение, один стремительный взмах срубил голову. Она, подозрительно, медленно прикатилась к котлу и зашевелилась. Грегор схватил её, бросил в кипящую жидкость. Туловище великана замерла, а после рухнуло рядом.
— Это было быстро. Даже очень быстро, — подметил джентльмен, смотря на одного из Р’одум.
Тайлер подлетел к телам девушек и осмотрел их. Их внешний вид не был обманчивым — они были мертвы; убиты, возможно, одним из самых ужасных способов. Когда распахнул дверь кладовой, провёл глазами несколько поисковых линий.
— Ивва?! Ты здесь? Ивва…
— Её здесь нет…даже на стенах нет. Думаю, она жива и сейчас прячется в безопасном месте под защитой Рэмтора, — утешила Кана.
— Ага, — ответил он, пытаясь поверить в столь удачное стечение обстоятельств.
— Она жива. У неё нет другого выбора. Вы же планировали бежать. Вот этим всё и должно закончиться, — прошептал Грегор. Его язык говорил одно, но
