Буря Жнеца - Стивен Эриксон

Последовал долгий миг молчания.

Потом Быстрый Бен фыркнул: – Чудесно. А я поведаю о двенадцати душах. И об обещании, которое я дал некоему Вискиджеку – обещании, которое я пронес через всю жизнь и намерен нести дальше. Вот тогда, думаю, мы будем поистине глубоко знать друг друга.

– Это, – сказал Онрек, поднимая второго котенка и держа их бок о бок, – день даров.

Из-за холмов прогремел гром. Он постепенно затих и не повторился.

Эмлавы вдруг притихли.

– Что это было? – спросил Тралл.

Быстрый Бен ощутил, как тяжело бьется сердце в груди. – Это друзья, была долбашка.

Скрипач пересек грязный сарай и встал над спящим Бутылом. Посмотрел на юного солдата, скорчившегося под темно-серым одеялом. «Бедный ублюдок». Толкнул тело носком сапога. Бутыл застонал. – Солнце село, – сказал Скрпач.

– Знаю, сержант. Я следил, как оно садится.

– Мы соорудили носилки. Просто встань, поешь чего-нибудь – и покойся на переносной постели всю ночь.

– Это если я вам не понадоблюсь.

– Да, если не понадобишься.

Бутыл сел и потер лицо: – Спасибо, сержант. Мне не нужна вся ночь. Половины хватит.

– Ты возьмешь то, что я даю. Солдат, если ты не поспишь, сожалеть придется всем.

– Ладно, ладно. Играете на чувстве вины. А мне плевать.

Скрипач улыбнулся, отворачивая лицо. Остальные солдаты собирали снаряжение, изредка перебрасываясь словечком – другим. Геслер со своими остался в заброшенном доме: нет смысла скучиваться всем в одном месте. Простейший закон тактики.

Их не преследовали. «Барабан» свою работу сделал. Но при этом потеряно четыре долбашки, не считая тех, что использовали раньше. Осталось две. Плохая новость. Если их найдет другой отряд… все умрут или еще хуже. «Ну, моряки легко не сдаются. Да и то – до сих пор мы выживали».

Подошел Каракатица: – Скрип, Тарр сказал, все готовы. – Он глянул на Бутыла. – Мне досталась неудачная сторона носилок. Солдат, не вздумай пускать газы.

Бутыл не смог ответить (рот его был набит орехами и салом) и просто уставился на сапера.

– О боги, – продолжал Каракатица, – ты наелся этих хундрильских кексов, так? Скрип, если нам придется зажечь факел, чтобы освещать дорогу…

– Не разрешаю, Карак.

– Наверное, правильно. Бутыл озарил бы все ночное небо. Дыханье Худа! Почему мне всегда достается короткая соломинка?

– Пока ты соперничаешь с Кораббом, – ответил Скрипач, – имя твое будет «Короткая Соломинка».

Каракатица подошел к нему ближе и шепнул: – Тот большой бум-бум привлек к нам целую треклятую армию.

– Если считать, что у них она стояла наготове. Пока что мы налетали на роты и отдельные отряды. Если тут армия, она рассеяна. Чего и следовало ожидать. Зачем держать силы в одном месте, если твой враг разбежался по прыщавой спине Худа? Будь они поумнее – прислали бы подкрепления, чтобы нам ни одной оленьей тропы не осталось для отхода.

– Пока что, – сказал Каракатица, массируя плохо залеченное плечо и отыскивая взглядом сквозь сумрак солдат взвода, – они не показали особого ума.

– Морантские припасы для них в новинку, – заметил Скрипач, – как и наш вид магии. Тот, кто за главного, до сих пор отступает, пытается угадать наши планы.

– А я вот как думаю: тот, кто у них за главного, сейчас украшает кишками вершину дерева.

Скрипач пожал плечами, взвалил на спину вещмешок и поднял самострел.

Капрал Тарр еще раз проверил вещички, выпрямился. Просунул левую руку в ремень щита, поправил перевязь, поплотнее натянул шлем.

– Почти все несут щиты на спине, – сказал Корик от входа в сарай.

– Но не я, – ответил Тарр. – Вот случись засада – разве есть время готовиться? А я всегда в готовности. – Он напряг мышцы плеч, чтобы удобнее легла кольчуга. Привычный, успокаивающий шелест железных «чешуек». Без солидного веса доспехов ему теперь даже ходить неудобно. Застежки на вещмешке особые, их можно расстегнуть одной рукой, пока вторая выхватывает меч. По крайней мере один во взводе должен идти впереди, чтобы дать остальным время схватить оружие.

Именно этому его учили с самого начала. Бравый Зуб сразу увидел, что у Тарра твердая, упрямая душа. Так и сказал: «Твое имя Тарр, солдат? Подходяще. Почти как «таран». Стой на месте, словно ноги приклеились к земле. А рукой – бей со всей силы. Теперь это твоя работа. Удержи врага в первый миг, дай товарищам пережить натиск. Понял? Но пока ты недостаточно силен. Надевай – ка тяжелые доспехи, начнем учиться бою».

Ему понравилась идея неподвижности. А еще ему понравилась идея стать капралом, особенно потому, что капралу редко когда приходится говорить. И взвод выпал хороший. Быстро учатся. Особенно Улыба. Вот в Кораббе он не уверен. Да, точно, этому человеку подмигнули Опонны. И смелости не занимать. Но ему всегда нужно вылезти первым, впереди Тарра. Да, пытается что-то доказать. Тут загадки нет. Пока что взвод видит в Кораббе новобранца. Более или менее. Ну, он уже немного продвинулся – ведь никто не кличет его в лицо Рекрутом. Но сам Тарр все еще думает о нем как о новобранце.

Корабб вытащил Скрипача. По собственной воле. Он был проклятым пленником, но вытащил Скрипа. Почти достаточно, чтобы простить ему службу рядом с Леоменом и то, что они двое заманили Охотников за Костями в кошмар И’Гатана.

Почти.

Да, Тарр знал, что не склонен прощать. И забывать тоже. В глубине души он понимал, что будет сражаться до смерти за каждого солдата своего взвода… кроме, возможно, Корабба Бхилана Зену’аласа…

Корик занял место впереди взвода, и солдаты молча двинулись в ночь вдоль опушки леса, петляя среди поваленных стволов и оград крестьянских полей. Они постепенно догнали взвод Геслера. Вокруг царила тьма, над головами мерцали звезды.

Тарр решил, что панцирники Буяна им явно не помешают. Почти такие же упрямые и сильные, как он сам. Жаль Уру Хелу. Но разве она не была неосторожной? Даже если несешь воду, не забывай про щит. Что еще хуже – она бросилась бежать, открыв врагу спину.

«Меня нужно было посылать. Демон там или нет, я бы встал на месте и приветил урода. Встал бы и устоял…»

«Помни свое имя, Тарр. А чтобы лучше помнить, подойди сюда и послушай, как старший сержант сказочку расскажет. Про другого солдата, у которого ноги приклеены к земле. Его звали Темп, и в день, когда Дассем Альтор пал под И’Гатаном, он…»

Тарр слушал, а как же. Достаточно, чтобы понять: такой человек мог существовать только в богатом воображении старшего сержанта Бравого Зуба. Но сказка все равно вдохновляющая. Темп. Отличное имя, чертовски хорошее имя. Почти как Тарр.

Идущая в трех шагах позади капрала Улыба безостановочно, тревожно озирала деревья по обе стороны пути. Чувства ее так обострились, что ломило голову. Бутыл спит. Значит, его крошечные шпионы не отслеживают окрестности, лесные звери не изображают, будто поддались слабому напору его воли. Удивительно, как такие крошечные мозги и соответствующий разум умудрялись верно служить отряду на всем пути!

А клятый капрал? Одна хрустящая кольчуга и кожа внизу – едва ли он способен связать пятнадцать слов в осмысленное предложение. Подойдет, чтобы заткнуть брешь своим смехотворно большим щитом (один такой щит остался, демон позаботился о втором, который несла женщина – пехотинец). И мечом помахать, хотя тот короткий и тупой. Такого сорта солдаты держатся на месте даже убитые. Полезное дело. Но как капрал? Поверить невозможно…

Нет, Скрипачу гораздо больше подошел бы капрал сообразительный, быстрый, злобный и неистребимый в бою. Что же, есть утешение: всякому видно, что она идет следующей, вторым номером. «Вчера почти выгорело, так? Если бы Тарра послали переведаться с демоном, была бы у нас сейчас капрал Улыба – и тогда глядите, вы, треклятые оглоеды».

Да ладно Тарр. Ее… э… разум занимает Корик. Убийца, о да. Настоящий убийца. Ее типа человек, хотя без ее изящества; поэтому они двое – отличная пара. Опасные, злые. Ядро самого опасного взвода Охотников за Костями. О, взвод Бальзама может поспорить, упирая на своего визгливого Горлореза. Но разве они не околачиваются на богами забытом островке? Они не здесь, чтобы заняться тем, чем и должна заниматься морская пехота: просачиваться, пинать Эдур и летерийцев, чтобы муравьями бегали и таскали белые яички. А при случае взрывать встречные роты – просто чтобы напоминать Худу, кто у него главный поставщик.

О да, такая жизнь ей по душе. Лучше, чем жалкое прозябание дома. Едва выкарабкалась… Девчонка из бедной деревни, притаившаяся в жуткой тени мертвой сестры. Гадавшая, когда очередное оскудение отмелей пробудит и ее – ту же самую – участь. Хотя парни ее хотели. Конечно, она же одна осталась на всю деревню. Хотели заполнить ее тень своей, как будто такое возможно.