Неукротимая Анжелика - Голон Анн

– Что же ты отвечал ему?

– Я назвал наудачу первое, что пришло в голову, гостиницу «Белая лошадь», – она в другом конце города.

– Идем скорее.

Торопливо пробираясь по поднимающимся улочкам, Анжелика пыталась понять, в чем дело. Полиция заинтересовалась ею? Почему же? Неужели Дегре успел уже обнаружить ее побег и послал своих подручных разыскивать ее? Вдруг ее осенило: наверное, герцог де Вивонн заметил ее накануне в толпе, когда спускался по трапу. Он не сразу, возможно, припомнил, как зовут женщину, чье лицо показалось ему знакомым, а потом вспомнил и велел своим слугам разыскать ее. Из любопытства? Из любезности? Или из желания выслужиться перед королем? Как бы то ни было, с ним встречаться незачем, но не стоит так уж и беспокоиться. Герцог де Вивонн обычно участвовал в военных кампаниях и не мог следить за всеми подробностями дворцовых интриг. Он помнил, вероятно, что мадам дю Плесси-Бельер считали будущей любовницей короля, вот и все. Она успокоилась. Несомненно, это именно так… Если только этого человека не прислал тюремный священник, единственный человек в Марселе, знавший, кто она. Может быть, он хотел еще что-то сообщить ей об Али Мехтубе или Мохаммеде Раки? Но тогда он послал бы своего знакомого прямо в гостиницу «Золотой рог». Ведь он знал, где она остановилась…

До гостиницы она добежала задыхаясь, вся в поту.

– Что вы с собой делаете! Нельзя же так!.. – воскликнула хозяйка. – Ох уж эти парижские дамы, только и бегают… Идите-ка сюда. Я вам приготовила замечательный рататуй из баклажанов и помидоров, приправленный чесноком и перцем. Посмотрим, как он вам понравится.

Туго набитый кошелек Анжелики внушал хозяйке гостиницы почти материнскую заботу об одинокой молодой женщине и сочувственное уважение. То, что она держалась так скромно и ее сопровождал лишь один мальчик-слуга, не могло обмануть опытную трактирщицу, сразу догадавшуюся, что перед ней знатная дама, привыкшая ко множеству слуг, но желающая остаться незамеченной. Ну и что? Известно, что творит любовь…

– Идите сюда, в укромный уголок у окна. Тут вам будет спокойно за маленьким столиком, а другие мои гости смогут лишь издалека поглядывать на вас… Что вы будете пить? Подать вам слабенького розового вина из провинции Вар?

Пышные формы Коринны едва вмещались в корсаж из красного сатина и ярко-зеленую юбку с черным вышитым передником. Ее черные как ночь волосы, завитые и хорошо напомаженные, скрывались под чепчиком, но несколько локонов спускались рядом с длинными коралловыми подвесками по обе стороны ее круглого лица, поразительно белого и чистого. Она поставила перед Анжеликой оловянный кубок и покрытую глазурью глиняную кружку со свежайшей водой.

Анжелика подняла глаза и увидела на пороге залы отчаянно жестикулирующего Флипо. Когда Коринна отвернулась, он подскочил к Анжелике и шепнул:

– Он пришел сюда… Этот злой… мрачный… тот, что хуже всех.

Анжелика бросила взгляд в окно. По улице спокойным шагом подходил к гостинице, словно прогуливаясь от нечего делать, мэтр Франсуа Дегре, в своем шелковом рединготе цвета спелой сливы, держа в скрещенных за спиной руках трость с серебряным набалдашником.

Глава VII

Рефлекторным движением Анжелика оттолкнула стул, перемахнула ступени, отделявшие ее от большой залы, молнией пронеслась через нее и выбежала на лестницу, ведущую наверх, к комнатам.

– Иди следом! – приказала она Флипо.

Трактирщица подняла руки к небу:

– Что случилось, мадам? А ваш рататуй?

– Идите сюда, – негромко приказала Анжелика. – Скорее идите ко мне в комнату. Мне надо вам что-то сказать.

Ее взгляд и голос были столь повелительны, что хозяйка поспешила за ней, отложив всякие расспросы. Анжелика втащила ее в комнату, крепко держа за руку, так что ногти впились в пухлое запястье.

– Слушайте! Сейчас в гостиницу войдет человек в лиловом рединготе, в руках у него трость с серебряным набалдашником.

– Это не от него вам пришло сегодня письмо?

– Что такое?!

Коринна вытащила из-за корсажа записку на толстом листе бумаги:

– Это принес какой-то мальчик незадолго до вашего возвращения. Сказал, что велено передать вам.

Анжелика выхватила у нее из рук записку и развернула. Там было несколько строк от отца Антуана. Он сообщал, что его посетил Дегре, бывший адвокат, с которым он имел честь встречаться в Париже в 1666 году, и что он не счел возможным скрыть от Дегре присутствие в Марселе мадам дю Плесси и сообщил ее адрес. Все же он считает нужным известить ее об этом.

Молодая женщина порвала запоздавшее послание:

– Эта записка мне уже не нужна. Слушайте меня внимательно, Коринна. Если этот человек заговорит с вами обо мне – вы меня не знаете, никогда не видали. А как только он уйдет, придите сюда и скажите мне. Вот, держите, это вам.

Она сунула в руку хозяйки гостиницы три золотых. Это произвело такое действие, что Коринна не нашла слов, только подмигнула понимающе и вышла, оглядываясь, с видом заговорщицы.

Анжелика нервно ходила взад и вперед по комнате, ломая руки. Флипо с тревогой следил за ее движениями.

– Собери мои вещи, уложи и запри саквояж. Будь наготове.

Быстро же догнал ее Дегре. Все равно она не дастся ему в руки, не позволит, чтобы ее привели к королю узницей, в цепях. Оставалось только море.

Скоро стемнело, и, как накануне, со всех сторон забренчали гитары и провансальские голоса, воспевающие любовь, зазвучали среди высоких домов в узких переулках, спускавшихся к морю.

Анжелика сумела сбежать и от Дегре, и от короля. Море спрячет ее от них. Наконец она остановилась и застыла в углу возле окна, вслушиваясь в то, что делалось в гостинице.

В дверь тихонько постучали.

– Так и сидите в темноте, – прошептала толстуха, проскользнув в комнату. В руках у нее было огниво, она быстро зажгла огонь и зашептала: – Он там сидит. Уходить не собирается. Это очень вежливый человек, хорошо воспитанный, но только как уж взглянет!.. Ох, я не из податливых, команд не слушаю. Я ему говорю: «Вы что думаете, я не знаю, кто у меня остановился? Да неужели я бы не запомнила такую даму, как вы описываете, если б она сюда попала?! С зелеными глазами и с такими вот волосами и все такое… Да говорю же вам, что я и кончика носа такой дамы не видела…» Он то ли поверил мне, то ли притворился, что верит. Велел подать ужин. Очень его заинтересовал тот уголок, где я накрыла для вас стол. Он бродил там, словно вынюхивал что-то своим длинным носом.

«Мои духи», – подумала Анжелика.

Дегре узнал, конечно, запах ее любимых духов, смеси вербены и розмарина, которую готовили специально для нее в перегонных ретортах лучшего парижского парфюмера в предместье Сент-Оноре. Этот аромат полевых цветов так шел ей! И Дегре вдыхал его когда-то, прижавшись к ее коже, к ее телу, которое она позволила ему однажды обнимать и целовать. Ах, эта проклятая жизнь вынуждает уступать подобным господам!

– А глаза у него прямо дьявольские, – продолжала толстуха. – Вдруг углядел деньги, что вы мне дали; я их так и зажала в кулаке. «Ну и щедрые же у вас постояльцы, хозяюшка…» Очень мне стало не по себе. Это ваш супруг, мадам?

– Да нет же.

Трактирщица покачала головой и начала было:

– Понимаю, в чем… – но вдруг навострила уши. – Это кто же сюда подымается? Своих постояльцев я всех знаю. Это чья-то другая походка. – Она чуть приоткрыла дверь и поспешно закрыла. – Он в коридоре. И открывает двери всех комнат одну за другой. Вот наглец! Ну, я ему покажу, этому проверяльщику, чего я стою!.. – Она подбоченилась, но сразу спохватилась. – Так-то оно так. Повернуться может по-всякому. Я этих полицейских проныр знаю… Сначала, может, и удастся их переупрямить, а потом они все равно отыграются.

Анжелика схватила свой саквояж:

– Коринна, мне надо уйти отсюда… Надо обязательно… Ничего дурного я не сделала.

Она протянула хозяйке кошелек, полный золотых монет. Та шепнула: