Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Сквозь затемнённый щиток на глазах топливные сборки казались тусклыми. «На пять сантиметров?» — Гедимин покосился на «автоматику» и осторожно просунул пальцы меж твэлов. Управляющие стержни плавно сдвинулись кверху. По пальцам хлестнуло жаром.

«Кто-о-о?» — прогудело в черепе, обжигая изнутри глаза и уши. Гедимин зажмурился.

— Свои. Да тихо ты!

«Пять сантиметров, мать моя колба!» — отозвалось под сводами черепа. «А если бы совсем убрал⁈»

Дозиметр замолчал. Горячее щупальце ткнуло сармата в лоб. «Гедими-ин?»

— Ага, — отозвался он, дотрагиваясь до пучка твэлов. Он не перекосился, все трубки остались параллельными, — реакторный отсек покачался на демпферах и улёгся, почти не затронутый землетрясением. Волокнистые щупальца обвили плечи, стекли на грудь, обожгли затылок.

«Верну-улся,» — волокна дрожали, то остывая, то накаляясь. «Верну-улся!»

— Не оставлять же тебя с полутора твэлами, — криво ухмыльнулся Гедимин, обходя просторную активную зону. Реактор был рассчитан на полную загрузку; топливо экспериментальной установки болталось в нём, как в цистерне.

— Будем достраивать, — он легонько провёл ладонью по сборке. — Вепуат тоже тут. Помнишь его?

«Вепу-уат?» — щупальца заметно потеплели. «Где?»

— Завтра пообщаетесь, — пообещал Гедимин, укладывая у стены синюю пластину накопителя. «Форма цилиндрическая, угол вот такой… Меня об этом, конечно, не просили,» — он снова ухмыльнулся, отходя к другой стене и поднимая сфалт. Пока ещё места внутри реактора хватало для такого громоздкого излучателя. Гедимин убавил мощность и дотянулся до ближайшего твэла.

— Перенаправим твоё излучение, — пробормотал он, сдвигая переключатель.

Он видел, как твэлы гаснут, и свет тускнеет, — только ослепительный зелёный луч теперь упирался в накопитель. Щупальца зашевелились, сползая со спины.

«У-уходишь?»

— Буду на станции, — пообещал Гедимин. — Зови, если что.

…Айзек и Гварза переглянулись. Вепуат зевнул в респиратор и встряхнулся; его глаза на секунду прояснились и снова погасли.

— До утра ничего не трогать, — распорядился Айзек, закрывая шлюз ещё и на засовы. — Ищите свободный отсек и ложитесь. До утра наверху делать нечего.

Стоило закрыть глаза, вокруг вспыхнул зелёный свет, разделённый на пучки-колонны. От них шло приятное тепло. «Сборки готовы, топлива нет,» — думал сармат, погружаясь в дремоту. «Надо ждать. Не люблю я полагаться на Маккензи…»

4 день Огня, месяц Камня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — долина Элид

Под потолком загудела сирена. Подвывала она как-то странно, с переливами и сбивающимся ритмом. Гедимин заворочался, выползая из просевшего под ним матраса, случайно сбил кожух с фонаря и встряхнул головой, досадливо щурясь. «А. Я на Равнине. И комендант дудит в ракушку. А неплохо у него получается…»

Он дотянулся до фляги и сделал пару глотков, дожидаясь, пока явь перестанет путаться со сном. Жёлтый фонарь освещал поблескивающие стены. Как их ни выглаживали, глазу всё равно были заметны неровности, волнистые наплывы — следы постепенного застывания размягчённого камня. Из вентиляционного лючка тёк остуженный воздух. Вдалеке плюхал водоподъёмник, гудел и шмякал запущенный стиральный агрегат; комендант перестал дудеть и что-то громко, но неразборчиво разъяснял недовольным филкам.

«Где Вепуат?» Сонный сармат наконец сообразил, чего не хватает, и тяжело поднялся на ноги. Сигма-сканер нашёл два чёрных силуэта в предбаннике душевой и один — в спускаемой клети. «Уже успел наверх сбегать? Чего меня не разбудил?»

Когда Гедимин поднялся на верхний ярус, Вепуат уже выбрался из клети и теперь отмахивался от наседающих филков.

— День Огня! — он с широкой ухмылкой повернулся к Гедимину. — Всё небо в красном и золотом, и уже с утра плюс тридцать. Не видел Айзека? Там, наверху, у нас куча дел. По ущельям полно разломов, а к холму — ни одной нормальной дороги. Машину сюда придётся краном затаскивать!

Не замолкая, он направился к лестнице. Гедимин пошёл за ним, глядя на качающиеся на его плечах дроны. «Высылал разведчиков? Сам не лазил? Ну, хоть на это ума хватило…»

— На плато разломы есть? — спросил он, когда Вепуат ненадолго замолчал. Тот мотнул головой.

— Не, всё чисто. Дроны всё обшарили. Досадно! С холма за ресурсами ходить удобнее.

— И в набег на холм ходить удобнее, — буркнул, выходя из-за угла, Кенен Гварза. Он уже с утра был мрачен и на Айзека смотреть избегал.

— Ага, вот вы где! — Вепуат радостно ухмыльнулся. — Я вот что говорю — пойдём чистить дорогу. А ещё — надо бы разведать…

— Погоди, — Айзек едва заметно сощурился. — Дорога подождёт, беготня по разломам — тем более. Какой сегодня день?

— Огня, — Вепуат нахмурился. — Ну, видишь? Всё в порядке. Календарь соблюдается. Мы с Гедимином…

— Погоди! — Айзек чуть повысил голос. — У нас тут неуправляемый реактор. Это поважнее дорог. Гедимин, на какой из блочных щитов ты подвесил Пламя?

…От главного корпуса тянуло фантомным теплом. Гедимин чувствовал его кожей, не прикрытой ипроном. Это был ровный поток, не распадающийся на волокна, — видимо, хранитель дремал. «Квантовая сущность нуждается в сне…» — сармат криво ухмыльнулся. «Может, даже и сны видит. Интересно, что ему мерещится?»

Он подтянул последние тросы и замкнул их на пульт управления — гигантскую ракушку с длинной прорезью вдоль бока. В её отверстия были вставлены рычаги и рычажки. В мониторе над пультом отражалась стена — зеркала Гедимин ещё не настроил, только собирался идти с ними в машзал.

— Это — машзал, а это — сам реактор, — самому себе пояснил Айзек, глядя на два зеркальных монитора. — Жаль, что нет более надёжного способа снимать показания. Если зеркало перекосится, треснет или потеряет свойства под облучением…

Гедимин пожал плечами.

— Датчики тоже выгорают. Поэтому стержни сбрасывает автоматика. И она же включает сирену и сигнальные огни. Дело операторов — услышать и передать дальше.

Он кивнул на закреплённую на стене металлическую ракушку. На неё пришлось потратить драгоценный тхелен, хотя, как думал Гедимин, операторы обошлись бы и натуральной, известковой. Вепуат крутился вокруг неё, примеряясь подуть, но Гварза сердитым