Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— С автоматикой всё ясно, — отозвался Айзек. — Ты мне покажи механику. Как будут поднимать стержни?

Гедимин занёс руки над двумя рычагами, обмотанными зелёным гзешем. Он до них мог дотянуться с места, но с трудом; ни одному филку длины рук не хватило бы. Трогать рычаги сармат не стал, хотя знал, что в управляющий модуль их приводы ещё не заведены — стержни не сдвинутся, хоть разломай пульт надвое.

— Отсюда, — нехотя пояснил он, думая обо всех чертежах и планах, отосланных Айзеку за полтора года (он их читал вообще?). — Это ручной привод. Подтягиваешь стержни к стопору. Третий жмёт сюда, открывает заслонки катушек. Пока стопор не сработал, не откроются. Видишь фиксатор?

Айзек пощупал массивную, из самой прочной кости вырезанную деталь и уважительно хмыкнул.

— То есть — эта операция проводится втроём? — переспросил Гварза.

— Можно вдвоём. Сработал стопор — отпустил рычаг, жмёшь на малый, — отозвался Гедимин. — Но вот в одиночку их не сдвинешь.

— Разумно, — Айзек оглянулся на Гварзу, ища подтверждения. Тот угрюмо щурился. Его взгляд скользил то по рычагам, то по мониторам, то по жёлтым стенам операторской.

— Как опускаются стержни? — спросил он наконец. Гедимин указал на раздвоенную кость, обмотанную красной «резиной».

— Задвигает заслонки. Задвинулись — упало — стоит остывает.

— Есть способы опустить часть стержней — и не до конца? — спросил Гварза. — И где дублёр для этого рычага?

— Не нужен, — отозвался Гедимин, показывая два хода рычажка — плавный и резкий. — Пусть роняют стержни хоть дважды на дню. А лучше — вообще не поднимают.

Айзек укоризненно хмыкнул.

— Атомщик! Понимаю твою тревогу, но это уже перебор. А эта группа рычажков для чего?

Гедимин дотронулся до очередного блокиратора, но отодвигать его не стал.

— Управление сбросом. Это верхний канал, это облучатель. Сюда выведу третий монитор, из камеры сброса.

— Облучатель не смотрит на реактор? — зашевелился Гварза. Айзек легонько постучал по его плечу.

— Кенен! Мы же схему с тобой смотрели. И в зале были.

— Пойдём ещё раз, — проворчал Гварза, недобро щурясь на Гедимина. — Кет займётся приводами и зеркалами. А мы осмотрим зал. Хепри! Жди у мониторов. Увидишь, что заработали, — дуй в сирену.

Вепуат радостно хмыкнул и уселся в центральное кресло. Ему оно было в самый раз, любому филку — велико. Айзек задумчиво посмотрел на сарматов и качнул головой.

— В зал схожу я. А ты, Кенен, пока собери первую смену. На утро посадим ребят Кённы… ну, и ещё четыре смены — проверь, как у них с готовностью.

Гварза нахмурился.

— Хочешь оставить Кета без контроля?.. Что ж, до отъезда я в машзал зайти успею. Хепри! Zaa tatzqa!

— Zaa taikka, — отозвался Вепуат, и Гедимин невольно поморщился. «Если „tatzqa“, то „tza“. А если „ taikka“, то „ sa“. Они что, язык забыли?»

…Реактор всё-таки проснулся — погладил горячими щупальцами Гедимину руки, пощекотал висок, отразился на экране дозиметра. Пока Гедимин настраивал зеркала и подсоединял тросы, Айзек обходил зал, задумчиво глядя на высокие колонны сборок и закрытые шахты и ниши. Гедимин краем глаза видел, как скользит световое пятно его фонаря, — своего освещения в машзале не было.

— Сигнальные огни, — раздался голос Айзека за спиной. Сармат скатился с коридора оттока и вопросительно хмыкнул.

— Я их не нашёл, — пояснил Айзек. — А ведь по схеме их должно быть немало — и здесь, и снаружи.

Гедимин досадливо сощурился.

— Заготовки есть. Надо монтировать. Не думал, что это срочно.

Айзек кивнул.

— Кенен найдёт рабочих. Сделай разметку. Раз у нас есть реактор, сигнализация быть должна.

…Монитор горел зелёным огнём. Гедимин покосился на рамочный радиометр, отражённый в зеркале, и едва заметно качнул головой. «Реактор раскочегарился. А не должен бы. Его что-то облучает, а я это прохлопал?» — он внимательно смотрел на стержни, выискивая белые точки. «Светит ровно. Пока трогать не буду. Надеюсь, автоматика не подведёт, если что.»

— Вот здесь, — Айзек кивнул на метки, только что начерченные на полу, — у вас будет аварийная сигнализация.

— Ага, — отозвался Кённа, не отрывая взгляд от монитора; его глаза были закрыты тёмным щитком. — Сигнализация. Это нужно.

— А часы нам когда вернут? — вмешался другой оператор, похлопав по пустующему краю пульта.

— Служба времени сообщит, когда ваша смена закончится, — сухо сказал Гварза. Оператор недоверчиво хмыкнул.

— Знаю я эту службу!

— Тише, — вмешался, недовольно щурясь, Айзек. — Часы найдём. Атайр! Что там за возня? Вы ещё не ушли в машзал?

Из приоткрытого шлюза выглянул угрюмый филк. За его спиной виднелась гружёная волокуша. На неё поставили бетономешалку и три бочонка с разными маркировками. Стеклянные плитки — то, что предполагалось сажать на «цемент» — лежали в рюкзаках филков-рабочих.

— Мы туда не пойдём, — мрачно сказал Атайр. — Никто из нас в реактор не полезет.

Айзек растерянно хмыкнул. Гварза шагнул к приоткрытому шлюзу.

— Что значит — не пойдём? Это приказ.

Филк втянул голову в плечи и недобро ощерился.

— Я уже сказал! В ядерный реактор никто не полезет.

— Там никто не проживёт и секунды, — вмешался другой рабочий. — Кто вообще выдумал такой приказ?

Айзек отодвинул Гварзу в сторону.

— Я же объяснял — реактор полностью экранирован, машзал сейчас безопасен. От вас всего-то и требуется — наклеить плитки на пол!

Филки переглянулись.

— Где хочешь, только не в реакторе, — сказал Атайр. — Туда, вон, пусть Кет ходит. Он в скафандре. А мы не сунемся.

Гедимин двинулся к нему, но налетел на руку Айзека, выставленную поперёк дороги.

— Работы хватает и помимо