Ожог от зеркала - Александр Доставалов

Запускать кабину должны были Ярослав и Лучник. Тарас долго шептался с обоими, объясняя подробности, потом, не удовлетворенный, подходил снова и что-то рассказывал ещё. Сразу после запуска оба должны были уйти через подземный ход.

Одна из весталок, Мария, увидела Свиста, охранявшего вход на зельц-площадку, и, похоже, заколебалась в своём решении. Девушка остановилась, переложила узелок с пожитками на другое плечо и беспомощно оглянулась. Огромный разбойник бородато оскалился и похлопал ладонью окровавленный шар кистеня. Мария шагнула назад, но увидела Варвару, Ольгу и несколько успокоилась.

Вокруг зельцкабины собралась уже практически вся банда. Через несколько минут её предстояло открыть для движения. Разбойники нервничали – вместо Шершавого из пузыря могли посыпаться дружинники. Тарас не верил, что бургомистр Старицы пойдёт на такой риск, но меры предосторожности приняли и школяры, и Хвощ. Бандиты даже сняли со стены бомбарду, разнокалиберная картечь которой проходила сквозь однослойные заклятия. Среди лесных людей нашелся и бомбардир, плюгавенький мужичонка, который очень сноровисто приготовил орудие к бою. Зарядная цепь обеспечивала двенадцать выстрелов, специальная смесь – картечь – готовилась из шариков разного состава, от стекла до слоновой кости. Плюс арбалеты банды и магия школяров...

Несколько минут просто ждали. Только Маринка суетилась вокруг огромной вазы, трамбуя в неё серебряные ногти. Муха молча ей помогал. Затем вокруг пузыря набух сиреневый кокон, раздался характерный, многим знакомый хлопок нормального приёма – и из пузыря вывалился Шершавый. Вслед за ним, однако, прибыл ещё один человек – маленького росточка жрец Сварога, старик с длинной седой бородой.

– Опомнитесь! – сразу начал он, подняв к небу руки, но Хвощ не дал ему продолжить.

– Свист, убери его в подвал, пусть там проповедует.

Свист сгрёб монаха в охапку и понёс вниз. Ольга уже сменила настройку на переход и сделала знак рукой, показывая, что дорога открыта. Обалдевший от перемен Шершавый обнимал Хвоща, слабо понимая, что происходит. Разбойники замешкались, шагать в зельц было страшно, тогда Ольга уступила место ведущего Ярику – все инструкции она дала прежде, взяла свою сумку с заплечными лямками и шагнула в магический кокон. Пространство вокруг неё помутнело, раздался хлопок удачной транспортировки, и после того как дымка рассеялась, стала видна пустая площадка. Тут уже все заторопились – банда выстроилась в подобие очереди, каждый держал заготовленный груз, пытались даже друг друга отпихивать, но вернувшийся Свист выдал самому наглому плюху – и все успокоились. Довольно долго переход шёл благополучно, переправилась уже добрая дюжина бандитов, как вдруг вместо хлопка послышался скрежет, и дымка, рассеявшись, пахнула смрадом. Тела шагнувшего на площадку разбойника не осталось, его «размазало», перекачав энергию в установку. В общем, это было нормально – присутствие тела свидетельствовало бы о сбое, но народ всё равно попятился, не желая продолжать. Вперёд вышел Флейта, и всё прошло благополучно, но за ним опять заскрежетало, и ещё один разбойник переплавился в небытие. Поговаривали, что при этом исчезало не только тело, но и душа, хотя это, конечно, никто не мог проверить. Те, кто вообще не верил в душу – а среди разбойников были и такие, – боялись не меньше. Школяры понимали, что всё это пляска вероятности, но для простого мужика два сбоя почти подряд смотрелись как разлад в кабине. Снова произошла заминка. На площадку шагнул Никита, за ним Тарас, Варька, и потянулись остальные.

Через пятнадцать минут у зельцкабины остались только Ярослав и Лучник да валялось забытое кем-то блюдо чистейшего серебра. Лучник катнул его ногой, затем вопросительно посмотрел на Ярослава. Школяр встряхнулся, подхватил заготовленный мешок с заплечными лямками, взял в руки переносной реечный конверт и кивнул Лучнику. Тот ещё раз качнул блюдо – вещь явно ему понравилась, но, видимо, решил не брать лишнего, и оба побежали к подземному ходу. В руках Лучник держал заряженный арбалет.

Выход наверх, в комнаты весталок, был привален четырьмя брёвнами. Кто-то там уже копошился, скребся изнутри, протачивая дерево чем-то острым. Скорее всего это старался ягуар, но морёный дуб не по когтям и храмовой кошке. Ярик знал, что навсегда эти бревна жриц не удержат, но магу с деревом работать сложно, а бревна были очень массивными. Школяр подумал, что выберутся весталки только к вечеру. Если никто не поможет. Они сбежали по ступеням, здесь тоже всё было благополучно – подвал заперт и засыпан всяким хламом так, что разобрать завал без большого труда и шума было невозможно. Скованные цепью пленники не смогли бы освободиться, а пропавшие охранники если и появлялись, то пока не решались шуметь. То, что в башне не осталось людей Хвоща, пока никому не было известно.

Ярослав и Лучник свернули в проход, ведущий в глубину подземелья. Здесь горели «вечные» масляные факелы, потрескивая выгорающим концентратом (на деле их приходилось заменять каждые полгода), и где-то далеко, еле слышно, капала вода. Всё было аккуратно обшито светлым деревом. Они выбрали правый проход – каждый из них выводил к отдельной паре колодцев, и выбрали неудачно.

Прятавшийся за обшивкой стражник вынырнул сбоку, как чёрт из табакерки. Внезапный удар выбил у Лучника оружие, арбалет улетел в угол, а болт, что всё-таки успел выпустить воин, вонзился в переборку. Следующий удар – в руках у нападавшего сверкала секира – обрушился на Ярослава, тот еле успел прикрыться магическим конвертом, с угла посыпались рейки, а сам школяр упал. Секира провернулась в умелых руках, и Лучник, что потянулся за вторым арбалетом, вынужден был отбивать удар обуха. Он успел сблокировать топор деревянным кашпо, оказавшимся рядом, резные листья разлетелись, а Лучник, зашипев от боли, вжался в стену, пригнулся, прижимая покалеченную руку, лезвие свистнуло над головой, смертным шелестом пройдя по волосам и воротнику куртки, стражник размахнулся для последнего, добивающего удара – Лучнику некуда было уходить, когда Ярослав, рефлекторно «качнув» к себе удачу, прыгнул вперёд, далеко выбросив руку с ножом, и короткий клинок по самую рукоять вонзился над правой ключицей. Стражник захрипел, пытаясь выдернуть смертельное жало, но Лучник уже подсёк ему ногу и безжалостно добил умирающего его же секирой. Топор он держал неудобно, одной рукой, и ему пришлось ударить дважды. Левая рука Лучника едва шевелилась, пальцы синели и разбухали на глазах.

Воин с тоской посмотрел на свою кисть. Три пальца были искалечены ещё на арене, а теперь...