Черчилль. Биография - Мартин Гилберт

Болдуин был вынужден поддержать официального кандидата от консерваторов. Но когда Бальфур написал письмо, выразив желание снова использовать, как он выразился, «блестящие таланты» Черчилля в палате общин, именно Болдуин поспособствовал тому, что это письмо стало широко известно. Голосование состоялось 19 марта. Во время подсчета последней партии бюллетеней кто-то повернулся к Черчиллю и крикнул: «Вы впереди на сотню». Весть о победе дошла до толпы, собравшейся на улице, и потом разлетелась телеграммами по всему миру. Но она оказалась ложной. На самом деле он проиграл. Официальный кандидат от консерваторов опередил его на сорок три голоса.

Но Черчилль был решительно настроен вернуться в парламент. 2 апреля он встретился с Болдуином и предложил себя в качестве лидера пятидесяти либералов – парламентариев и кандидатов, готовых сотрудничать с консерваторами в палате общин против лейбористов, если на выборах против них не будут выставляться официальные кандидаты от консерваторов. Через две недели он писал Клементине, что консерваторы пытаются подобрать ему округ, в котором у него не будет конкурентов.

Одновременно Черчилль активно занимался ремонтом Чартвелла. «Весь день вчера и сегодня перекапывали и ровняли землю. Моторная газонокосилка работает безупречно, мы сделали все, за исключением тиса, который надо посадить около огорода». Дети помогали ему, работая «как негры». «Пью шампанское за каждой едой, – продолжал он, – ведра кларета с содовой в промежутках, cuisine[30] простая, но превосходная. По вечерам заводим граммофон (который отняли у Мэри) и играем в маджонг».

7 мая Черчилль отправился в Ливерпуль. Выступая перед пятью тысячами консерваторов – впервые за двадцать лет, – он заявил, что для Либеральной партии как самостоятельной силы в британской политике больше нет места. Только Консервативная партия предлагает достаточно прочную базу для успешной борьбы с социализмом. Либералы должны объединить усилия с консерваторами на широкой прогрессивной платформе. Через два дня представители консерваторов попросили его быть их кандидатом. На этой же неделе поступили предложения еще от двух объединений консерваторов, а до конца месяца – еще от четырех.

Возращение к консерваторам вызывало у Черчилля сомнения. В той же степени, в какой он не любил лейбористов, он хотел сохранить связи и отношения с либералами, наработанные за время министерской работы. В середине июня он размышлял над возможностью создания новой политической партии либералов, которые, назвав себя либерал-консерваторами, могли бы выступить на следующих выборах независимым объединением в поддержку консерваторов. Из этого, впрочем, ничего не вышло. В июле он заручился согласием Болдуина, что на следующих выборах выступит как конституционалист с официальной поддержкой консерваторов. Болдуин также согласился подыскать ему надежный консервативный округ в Лондоне или неподалеку, чтобы с началом предвыборной кампании он мог свободно выступать по всей Британии против экономического займа Советской России, предложенного Макдональдом, и предостерегая от угрозы социализма.

Лето Черчилль провел в комфорте и покое в своем новом доме в Чартвелле. Он осушил озеро около дома и построил дамбу, чтобы соорудить плавательный бассейн; проложил узкоколейку, по которой могла передвигаться землеройная машина для расчистки дна озера. На это был мобилизован его охранник. «Мы с Томпсоном возимся в самой черной грязи, какую ты только можешь представить, и в страшной вонище, пытаясь ликвидировать всю эту гадость», – рассказывал Черчилль Клементине.

Осенью Черчилль попытался навести мосты между консерваторами и либералами. 31 августа на тайной встрече с Ллойд Джорджем в доме бывшего премьера в Чарте он уговаривал того поддержать консерваторов на следующих выборах, основываясь на их общем отрицательном отношении к займу, который Макдональд собирался выдать России. Ллойд Джордж отнесся к этому благосклонно. «В тот момент, когда лейбористы связали себя этим договором, – сказал он Черчиллю, – они сунули пальцы в шестерню, которая затянет их целиком и перемелет».

11 сентября Черчилль принял приглашение баллотироваться от консервативного округа Эппинг на северо-востоке Лондона. Через три недели он выступал в Эдинбурге на встрече с шотландскими консерваторами. Вместе с ним в качестве группы поддержки находились три ведущих политика Консервативной партии – его бывший противник лорд Карсон, сэр Роберт Хорн и Бальфур. Черчилль заявил, что не существует «непреодолимых противоречий между консерватизмом и либерализмом. Угрозу представляет социализм, экономический заем Советской России и желание Макдональда заключить англо-советский договор. И все перечисленное должно быть отвергнуто. Все, что предлагают лейбористы, совершенно очевидно неприемлемо: наш хлеб большевистскому змею, наша помощь врагам всех нормальных стран, наше благодушие к социалистам по всему миру – все это у Штатов, нашей заокеанской дочки, от которой зависит будущее британских островов и британского народа, вызывает лишь холодное презрение».

Выступление Черчилля широко освещалось в прессе и было хорошо принято консерваторами. «Уинстон снова вышел на тропу войны после длительного отдыха, от которого получал удовольствие», – написала мать Клементины, леди Бланш Хозьер, своей подруге.

На следующей неделе после выступления в Эдинбурге Черчилль опубликовал статью в Nash’s Pall Mall об опасности будущей войны. Позже в виде брошюры, выпущенной тиражом четверть миллиона экземпляров, она распространялась в Соединенных Штатах. «Разве не может быть создана бомба величиной с апельсин, – вопрошал он, – которая может разрушить целый квартал или, более того, даже город? Разве нельзя уже существующие взрывчатые вещества поместить на летательные аппараты, которые будут направляться автоматически, по радио или какими-то лучами, без участия пилота, нескончаемой чередой на вражеские города, арсеналы, лагеря или судоверфи?»

Появление такого оружия уже предсказал Герберт Уэллс, с произведениями которого Черчилль был хорошо знаком. Но в своем интересе к науке Черчилль подпал под другое влияние: он познакомился с тридцативосьмилетним профессором из Оксфорда Фредериком Линдеманном, блестящий ум и быстроту мышления которого сразу же оценил. Отец Линдеманна родился в Эльзасе еще до того, как его аннексировала Германия. Он родился в Германии, на курорте Баден-Баден, где принимала процедуры его мать-американка, а образование получил в Берлине и Париже. С 1915 по 1918 г. работал в лаборатории военно-воздушных сил в Фарнборо, где научился летать, чтобы самому исследовать аэродинамический эффект авиационного штопора.

Линдеманн быстро стал его близким другом. Он часто приезжал из Оксфорда в Чартвелл на выходные и поражал Черчилля своими рассказами о новейших изобретениях и возможностях науки. Вскоре после начала работы над статьей для Nash’s Pall Mall Черчилль написал Линдеманну: «Я начал писать о вероятности будущей войны и о том, насколько страшной она может оказаться для человечества. На эту тему у меня много идей, но мне бы очень хотелось после той интереснейшей беседы, что у нас с вами состоялась последний раз, поговорить еще. Я прочитал, что изобретен луч, который может убивать мышей на расстоянии. Все это, конечно, может оказаться мистификацией, но мой опыт научил меня не говорить «нет» в качестве ответа».

Черчилль также обсуждал с Линдеманном сравнительную военную мощь Германии и Франции и вероятность возобновления их конфликта. В статье от 24 сентября он писал о страстном желании Германии отомстить за поражение 1918 г. и пересмотреть Версальский договор: «Франция стремится сохранить договор и относительную слабость Германии за счет своего технического превосходства, чернокожих солдат, системы союзов даже с мельчайшими европейскими государствами и в данный момент подавляющего преимущества в силе. Но чисто физическая сила, – предупреждал он, – нестабильна и не дает надежной основы безопасности. Германия – более мощное образование, чем Франция, и ее нельзя держать в постоянном подчинении».

На 29 октября были назначены всеобщие выборы. В своем манифесте Черчилль заявил: «Я полностью поддерживаю Консервативную партию». Он баллотировался как «конституционалист», поддержанный консерваторами в Эппинге, надежном округе, который предоставил ему Болдуин. Единственной сложностью избирательной кампании была его жесткая оппозиция англо-ирландскому договору, но зато критика займа Советской России приветствовалась избирателями. 29 октября он победил в борьбе с кандидатами от либералов и лейбористов. Черчилль получил более 9000 голосов и после почти двухлетнего перерыва снова стал членом парламента. Впрочем, в ряды Консервативной партии он формально еще не вернулся.