Черчилль. Биография - Мартин Гилберт

В тот день, когда тень войны снова нависла над Дарданеллами, в личной жизни Черчилля произошли два приятных события: Клементина родила пятого ребенка, девочку, которую окрестили Мэри, а Черчилль приобрел загородный особняк Чартвелл в графстве Кент. Он обошелся ему в 5000 фунтов – не намного дороже, чем годовой доход от поместья Гаррон-Тауэрс. Дом требовал значительного ремонта, но Черчилль рассчитывал за год превратить его в удобное для жизни и работы место.

16 сентября Черчилль и Ллойд Джордж составили коммюнике для прессы с заявлением о срочной необходимости защитить Дарданеллы и Босфор от агрессии Турции. На следующее утро коммюнике появилось в газетах Британии и доминионов. Пояснительную телеграмму Ллойд Джорджа, направленную премьер-министрам доминионов, там еще не успели расшифровать. Правительства Австралии и Канады пришли в ярость – как оттого, что с ними не посоветовались перед призывом к оружию, так и от самого призыва. «При достаточных основаниях мы готовы рисковать всем, – телеграфировал премьер-министр Австралии в Лондон. – При недостаточных – ни единым солдатом». Премьер-министр Канады вообще написал, что его страна не намерена направлять никаких войск.

Ллойд Джордж и Черчилль были убеждены, что демонстрация силы и твердости в Чанаккале удержит турок от перехода через Дарданеллы. На заседаниях кабинета они продолжали изыскивать средства для укрепления гарнизона в Чанаккале и для отражения любых попыток наступательных действий Турции на море. Их поддерживали канцлер Казначейства сэр Роберт Хорн и первый лорд Адмиралтейства Ли Фарехам. Но ситуация была неутешительной: Франция и Италия эвакуировали войска из Чанаккале и Измита, и Британия осталась в одиночестве. Остин Чемберлен присоединился к тем министрам, которые были настроены при необходимости удерживать Галлиполи только своими силами. Впрочем, на следующий день Черчилль сообщил кабинету, что правительства Ньюфаундленда и Новой Зеландии телеграфировали о поддержке.

20 сентября на заседании правительства Черчилль напомнил об опасности попытки удержать три объекта одновременно – Константинополь, Чанаккале и Измит. «В прошлом, – сказал он, – все наши неудачи возникали из-за попыток сделать то, на что у нас не хватало сил». Кабинет решил, что следует удерживать только Чанаккале, но на следующий день Daily Mail выразила растущее общественное недовольство заголовком на первой полосе: «Убирайтесь из Чанаккале».

Ллойд Джордж не собирался подчиняться давлению прессы. 22 сентября он назначил Черчилля председателем особого правительственного комитета для осуществления ежедневного контроля за перемещением войск, кораблей и авиации в Чанаккале. На следующий день тысяча турецких солдат пересекла нейтральную зону к югу от Чанаккале в непосредственной близости от британских позиций. Ни одного выстрела сделано не было.

Соотношение сил было далеко не в пользу Британии. На 23 сентября 23 000 турецких солдат противостояли британской группировке в 3500 человек. Пятитысячное подкрепление могло прибыть не ранее 9 октября. Черчилль в очередной раз предложил эвакуировать гарнизон в Чанаккале и сконцентрировать силы на европейском берегу пролива, в Галлиполи. Но Ллойд Джордж настаивал, что Чанаккале следует удерживать. Эвакуация с азиатского берега, по его мнению, будет означать сильнейший удар по престижу, который, вполне вероятно, скажется на всей Британской империи. Черчилль был с этим не согласен. Он ответил, что поражение станет большей катастрофой, чем эвакуация.

Ллойд Джордж пребывал в воинственном настроении. 29 сентября командующий британскими силами в Константинополе генерал Тим Харрингтон получил указание передать туркам, что, если они не отведут войска от Чанаккале к указанному генералом часу, британские войска откроют огонь. Черчилль надеялся, что ультиматум приведет к началу переговоров. В ходе переговоров туркам можно будет предложить достаточно выгодный для них территориальный компромисс. Однако генерал Харрингтон решил отложить предъявление ультиматума, поскольку определение конкретного срока предоставлялось ему. В то же время австралийцы отозвали свое возражение и согласились направить войска в Чанаккале, а турки одновременно дали понять, что готовы отступить. Войскам в районе Чанаккале был дан приказ не провоцировать инциденты. Мустафа Кемаль предложил отвести свои войска от Чанаккале, если британцы оставят азиатский берег и переправятся на европейский.

Утром 1 октября стало известно, что Харрингтон решил не предъявлять ультиматум, а Кемаль согласился встретиться с ним для переговоров. Через два дня начались переговоры между Харрингтоном и представителем Кемаля генералом Исметом. К этому времени турецкие войска отошли на километр от британской линии обороны. По-прежнему озабоченный тем, чтобы британский гарнизон был в состоянии отразить возможное нападение, Черчилль пристально следил за соотношением сил. «В Чанаккале очень мощная артиллерия, – телеграфировал он премьер-министрам доминионов 7 октября, – и авиационная группировка усиливается с каждым часом».

Турки не были готовы к наступлению. Политика дипломатии силы принесла успех без выстрелов. Но в Лондоне кризис лишь начинался. Консерваторы, глубоко уязвленные своей четырехлетней политической импотенцией в правительстве, по-прежнему изощрялись в критике англо-ирландского договора. Вдохновленные критическим отношением Канады и поначалу Австралии к ситуации вокруг Чанаккале, они решили положить конец коалиции Ллойд Джорджа. Утром 7 октября в Times было опубликовано письмо Бонара Лоу, бывшего лидера консерваторов, который полтора года не принимал участия в политической жизни. В письме было сказано, что для Британской империи как мусульманской державы – а в Индии проживало более 60 миллионов мусульман – неправильно демонстрировать враждебность по отношению к туркам. Бонар Лоу заявил, что без поддержки хотя бы Франции следует избегать каких-либо военных действий. «Мы не можем действовать в одиночку, – написал он, – как мировой жандарм».

Но теперь, когда на переговорах между Харрингтоном и турками и был достигнут определенный прогресс, в письме Бонара Лоу оказалось мало смысла. Через четыре дня турки согласились отвести войска на десять километров от Чанаккале и на десять километров от границы нейтральной зоны в Измите. В день подписания соглашения британский верховный комиссар в Турции сэр Хорас Рамболд телеграфировал из Константинополя в Лондон: «Вероятно, на подписание договора повлияла наша демонстрация силы. Они поняли, что мы готовы применить ее в качестве последнего средства». Но для консерваторов письмо Лоу прозвучало как призыв к сплочению и выходу из коалиции. Политические волнения в Британии уже набрали такую силу, что их не могло остановить даже известие о предотвращении войны и об успехе британской внешней политики.

Утром 19 октября стало известно, что на дополнительных выборах в Ньюпорте независимый кандидат от консерваторов победил кандидата от коалиции. Этим же утром в лондонском клубе «Карлтон» встретились 273 из 335 парламентариев-консерваторов, чтобы решить, следует или нет оставаться в коалиции. Остин Чемберлен призывал остаться. Другой член кабинета Ллойд Джорджа, министр торговли Стэнли Болдуин, настаивал на прекращении сотрудничества. Его поддержал Бонар Лоу. Черчилль, который неделей ранее пытался убедить Болдуина не выступать против коалиции, не имел возможности повлиять на развитие событий: за три дня до этого он почувствовал острую боль в боку. Это был приступ аппендицита. Из своего лондонского дома он был доставлен в ближайшую частную клинику, где вечером 18 октября ему была сделана операция.

Встреча в клубе «Карлтон» состоялась как раз в то время, когда Черчилль приходил в себя после наркоза. Говорили, что он, очнувшись, тут же громко воскликнул: «Кто победил в Ньюпорте? Дайте газету». Врач сказал, что читать газету ему нельзя и что он должен лежать спокойно. Вернувшись через некоторое время, врач обнаружил Черчилля без сознания. На его кровати валялись три или четыре газеты.

Несмотря на призыв Бальфура, который настаивал на сохранении коалиции, 185 из присутствовавших в «Карлтоне» депутатов заявили, что больше не поддерживают Ллойд Джорджа. Только 88 высказались за сохранение коалиции. Днем Ллойд Джордж отправился в Букингемский дворец, где сделал официальное заявление о своей отставке и, соответственно, об отставке правительства. Черчилль, лежа на больничной койке, перестал быть министром. «В мгновение ока, – написал он позже, – я оказался без места, без партии и без аппендикса».

Черчилль рассматривал чанакский кризис как удачный пример того, что можно остановить агрессию, действуя с позиции силы, а затем провести успешные переговоры. Но Чанаккале стал поводом не только для отставки правительства, но и для очередных несправедливых обвинений в его собственный адрес.