Призвание варяга (von Benckendorff) - Александр Башкуев

День был на зависть, — только во Франции и возможно такое буйство, все искрится и сияет, как будто во всем по капельке Солнца — сего покровителя "la Douce France". Дашка была в приподнятом настроении и забавлялась — по-всякому.

Она гарцевала рядом со мной в ее любимом офицерском мундире ливонской армии, (Дашка дослужилась у матушки до капитана — в абвере, разумеется) и все мужчины только слюнки утирали — так соблазнительно смотрелась сия валькирия нового времени. А ее мужское седло и сама манера езды, к коей приучают воспитанниц самых этаких пансионов, приводили охотников — в состояние животного исступления.

Я ж, к вящему удовольствию буржуа, перескочил на коне через пару изгородей, удовлетворил интерес по моему поводу и спешился — подкрепиться.

У столиков меня ждал Талейран, коий сразу стал извиняться за давешнее. Я милостиво махнул ему рукой со словами: "Бог простит", — и мы дружно с ним рассмеялись. Тогда сей лис спросил у меня, какого мое впечатление от Бонапартов, на что я, обнаружив немало слушателей, — (причем из обоих лагерей французской политики), пожав плечами, ответил:

— Корсиканцы!" — и все кругом сопроводили мои слова смехом и возгласами. (Обе партии записали меня в свои сторонники, — своим ответом я угодил как солдатам, так и католикам.) Те и другие услыхали то, что хотели услышать, а я заслужил репутацию человека… "понятливого.

Тут из толпы раздались свисты и улюлюканье. Сестра играючи перемахнула через ровик, куда до того шлепнулись пара молодых буржуа, — без комментарий.

Я с изумлением разглядел, как разрумянились щечки моего визави, коий глаз не мог оторвать от ливонской валькирии. Одной ногой там, — а — туда же!

Я хлопнул старика по плечу и задушевно спросил:

— Интересуетесь? Я могу — познакомить!

Старый сатир покраснел, как маков цвет. Мысли и желания раздирали его, но в сих делах "клиент" сам решается на нисхождение в ад. А то, что Дашка умела помучить…

Наконец, борьба разума с глупостями в Талейране кончилась тем, чем она обычно кончается, и старик робко промямлил:

— Коль Вас не затруднит…

Через пять минут я снял вспотевшую Дашку с ее кобылы и подвел к бывшему министру иностранных дел Франции. Старичок приложился к руке амазонки и с замиранием сердца спросил:

— Как вам не страшно — так ездить, милая?" — он не успел продолжать, как "милая" отмахнулась, как от докучливой мухи:

— Мне сие нравится. Передняя лука моего седла изогнута на манер… Так что я — получаю от этого особое удовольствие. Разве сие — не заметно?" — я чуть не провалился сквозь землю от таких слов, но она произнесла это так, будто объясняла — как проехать до соседнего кладбища.

Двадцатилетние девицы любят поиздеваться над стариками, коль примечают кой-что — во взглядах старого козлетона.

На любую старуху бывает проруха. Многие потом говорили несчастному, что над ним издеваются. Но умнейший человек Франции был будто бы — не в себе.

Когда сестра дала ему, наконец, отставку, Талейран был совершенно разбит. Он часами мог просидеть в карете под окнами нашего дома и (вы не поверите!) знать не желал, что Доротея (увы!) забеременела (от меня). (Сие — Проклятье фон Шеллингов — наши женщины рожают только от близких родственников…)

Когда ж Доротею арестовали, влюбленный лично просил Императора отпустить ее с миром, уверяя, что она — ангел, а я — сбил ее с пути истинного. Говорят, Бонапарт с участием выслушал старичка, а потом проводил его до дверей, при всех покрутил у виска пальцем и со вздохом сказал:

— Это — колдовские проделки. Их мать — известная ведьма, чего ж вы хотите от сына и дочери? Пошлите врачей, я хочу знать, — это гипноз, иль они его — опоили?!

Чтобы не вдаваться в подробности, опишу путь падения Талейрана. Вскоре средства его истощились, а Доротея (продолжая спать с родным братом) стала этакой прорвой, куда утекали деньги несчастного. Вас волнует моральный аспект сей проблемы?

У меня нет и никогда не было никаких прав на сестру. А у нее — на меня. Я, к тому ж, рассматривался всеми, как холостяк и ко мне было особое отношение дам…

Опять же — молодые актрисы. Если б я мог предъявить им постоянную связь, они бы не столь усердствовали, но…

Я не мог открыть отношений с сестрой, а моя жизнь с Элен… Женщины лучше мужчин чуют в этом подвох. Мужики поголовно считали нас яростными любовниками, женщины ж — на ложе любви сплошь и рядом интересовались — что нашел я в Элен?

По их мнению, она должна была быть — совершенно фригидна. (Они меж собою смеялись, называя ее "Снежною Королевой"!) Как вы уже знаете — они оказались недалеко от истины. За вычетом лишь того, что Элен не была "куском льда", — просто ее однажды сильно обидели…

В общем, — в глазах милых дам я был богат, родовит, остроумен, хорош собой и — совершенно свободен. Вы не поверите, — мне пришлось отвергать многие предложения, ибо я опасался преследований со стороны мужей и возлюбленных неких дам. Я все-таки был на службе…

Но все это не касалось юных актрис. Девочки происходили из бедных семей и им важно было понять, что их ждут — наверху. Первое время я пытался "остаться друзьями", но… Малышки решали, что я даю им отставку и, извините за подробность, — травились всякою гадостью.

Я впервые был в положении, когда девицы психовали не от того, что "их обижают", но — потому что "ими пренебрегли". К тому же — возникла одна неприятная ситуация…

Однажды я представил одну красавицу нужному человеку, он оставил ее у себя на ночь, а на утро прибежал ко мне совершенно взбешенным:

— За что ты меня так подставил?

Я не понимал ярости моего нового друга:

— Как? Что?! Что случилось?!

— Она была — девственница!

Помню, как я поперхнулся, услыхав этакое. К тому ж, я по младости лет — не понимал, — в чем недостаток этой особенности?

Но мой собеседник тут объяснил дело сам:

— Теперь я, как Честный, должен брать ее на содержание! Что с ней такого, что она с такою профессией дожила до сих лет и еще не попробована? Отвечай! Чем я тебе так досадил, что ты мне подложил эту свинью?!

Вот так. Попробуйте объясниться в такой ситуации.

Начните с того, что девушка сия — в сущности не актриса и воспитывалась в семье со строгими нравами…

Вы попробуйте — объясните, как такое произошло и почему ваша "прима" в столь позднем возрасте — все еще девственница?! Вы еще расскажите про Организацию и разведку Российской Империи, стоящую за сим парадоксом!

Итак, возникла проблема, — девушки мои не должны были быть "чисты и невинны", когда я "подводил" их к очередному королю Бельгии, иль Рейнланда…

А теперь вообразите себе ситуацию, когда я прихожу к честной девушке и говорю ей, — давай, милая, я приведу человека и он, извини за подробность тебя "трахнет". Во Славу Царя и Отечества. И нашей Победы над твоей Францией…

Нет уж… Все — самому.

Вечер, клавиши рояля под пальцами, печальная музыка, мерцанье меноры… Жаркие поцелуи. Обеты и обещания… Рассказ о Юдифи, вошедшей в шатер Олоферна… Об Эсфири, жене Артаксеркса. Историю Сарры, как она описывается для нас, избранных… И прочее, прочее, прочее…

Знаете, почему побеждали французы? Потому что дрались они — за Идею. "Свобода, Равенство, Братство" — не пустые слова и сколько бы не упражнялись в их адрес Фаддеи Булгарины им их не умалить. Когда человек идет в бой и знает — за что именно он умирает, — это серьезно.

Знаете, почему они проиграли? Потому что их Вождь — Наполеон Бонапарт предал и опошлил сии Идеалы. Он — католик, перед Господом и Людьми взял себе в жены мадам Жозефину. А потом — предал ее, женившись на австрийской принцессе. И наваждение кончилось…

Его армии начинали воевать за Свободу, а в итоге — несли Рабство всему прочему миру… Пустяк.

Якобинцы говорили о Равенстве, а на поверку вдруг вышло, что простая француженка — не чета австрийской принцессе… В принципе, и сие — частный случай.

Энциклопедисты во главу угла ставили Братство, а в Россию вошла армия "двунадесяти языков", в коей саксонцы шли отдельно от вюртембержцев, по-разному производились в чинах и самое главное — снабжались по-разному. Солдат — сплошь и рядом темный и ограниченный человек, но и для него осязаема разница, когда французскому фузилеру полагается куриный бульон, а драгуну-саксонцу — похлебка из чечевицы! Вот оно — якобинское "Братство"! Вот оно — крушение Идеалов!

Но все это было — потом. Когда же я начинал создавать мою Сеть, я осознал, что пребывая в рамках русской имперской идеологии, я в лучшем случае попаду на расстрел — как вражеский офицер. А в худшем — на позорную гильотину.

Бонапартисты во Франции (как в свое время — кромвелевские Индепенденты в Англии) обладали безусловной поддержкой и били нас прежде всего — в смысле идеологическом. Такую плеть можно было перебить лишь подобной же плетью, но не обыденным "обухом.