Долина кукол - Жаклин Сьюзан

Нили выронила пешку. Она села на край постели и зарыдала. Медсестра попробовала ее успокоить, но рыдания становились только сильнее. Нили думала об Энн и Кевине. Они-то в Нью-Йорке и, наверное, убеждены, что она блаженно спит. Она подумала о квартире Энн. Ах, почему она там не осталась? Там можно было спокойно ходить где угодно, когда угодно курить, глотать сколько угодно куколок, выпивать. Она подумала о Голливуде. Босс… интересно, кем он теперь помыкает? И Тед… В Калифорнии еще день, может, еще три часа – и тепло, и солнце светит… Тед, наверное, сидит у бассейна со своей женой. А она, великая Нили О’Хара, она сидит под замком в загородном дурдоме! Она еще громче разрыдалась.

Должно быть, она проплакала целый час, потому что, когда она подняла глаза, снаружи было уже темно. Появилась старшая сестра. На ее накрахмаленном халате была бирочка, на которой было написано, что сестру зовут мисс Шмидт. «Большая мужеподобная лесбиянка – вот ты кто», – подумала Нили.

– Мисс О’Хара, если вы не возьмете себя в руки, нам придется кое-что предпринять для вашего успокоения.

Ага, вот и выход. Значит, она все же сможет получить несколько куколок или укольчик. Она им еще покажет. Никаких барбитуратов, говорите? Что ж, Нили О’Хара положит этому конец. Она заставит их нарушить это чертово правило! Она пронзительно закричала.

Это тут же возымело действие. Вновь появилась хриплая мужеподобная медсестра.

– Мисс О’Хара, прекратите же. Вы нарушаете покой остальных пациентов.

– Ах, у меня за них прямо сердце кровью обливается – аж из жопы каплет! – истошно завопила Нили и принялась кричать еще громче.

Мисс Шмидт резко кивнула двум медсестрам. Они ухватили Нили за руку и поволокли по коридору. Она вырывалась, лягалась, вопила – но численный перевес был на их стороне. Нили оказалась в огромной ванной. Мисс Шмидт и две медсестры велели ей раздеться.

– Что! Чтоб вы, кобылы, тут кайф большой словили?! – заорала она.

Мисс Шмидт кивнула, и две медсестры насильно раздели Нили. Голую, визжащую, ее загнали в ванну. Сверху на ванну накинули большой брезентовый чехол и закрепили крючками, оставив поверх чехла только голову Нили. Под голову ей подоткнули подушку. Рядом за столик уселась медсестра, приготовив записную книжку и карандаш.

Нили орала не переставая. На самом-то деле в ванне было даже приятно. Как правило, она любила подолгу лежать в ванне, пока вся кожа не пропитывалась водой. А эта ванна была какой-то особенной – вода в ней постоянно менялась, бурлила вокруг нее. Это ощущение действовало успокоительно. Эти мысли проносились у нее в голове, а она все продолжала орать.

Мисс Шмидт вернулась и встала возле нее на колени. У нее были добрые глаза.

– Мисс О’Хара, попробуйте расслабиться и дайте ванне сделать свое дело.

– Заберите меня отсюда! – крикнула Нили.

– Вы останетесь в ванной, пока не прекратите кричать – или не заснете.

– Ха! Да во всем вашем чертовом штате воды не хватит, чтоб меня усыпить! – Нили набрала побольше воздуха и оглушительно завизжала в лицо мисс Шмидт.

– Иные пациенты проводили у нас в ванне до пятнадцати часов, – ответила мисс Шмидт. Она встала. – Через часик загляну. Может быть, к тому времени вы немного расслабитесь.

Через часик! Нили почувствовала, что охрипла. У нее болело горло. Она так хотела лечь и расслабиться, но именно этого они и ждут, именно этого и добиваются. Она проголодалась… она хотела курить… и куколок. О господи, куколок! Она снова закричала, выкрикивая бранные слова в адрес доктора Холла, медсестер, всей лечебницы… Когда запас ругательств иссяк, она зашлась в рыданиях. Вот так, значит, дело обстоит – записывать каждое произнесенное пациентом слово, чтобы потом великий доктор Холл мог все прочесть. Расслабиться, да? Ну уж нет, никто не расслабится, пока здесь Нили О’Хара.

Она вновь начала кричать. Она выкрикивала самые мерзкие слова, которые знала, и заметила, что сестричка, записывая ее непристойности, густо покраснела. Какой-то частью своего рассудка Нили даже пожалела сестричку. Девочка была совсем молоденькой – лет девятнадцать, и не ее вина… не она придумала эти правила. Но Нили продолжала выкрикивать все известные ей ругательства, продолжая тем временем елозить коленями по брезенту, хоть он и царапался. Неожиданно она обнаружила, что может пролезть головой под брезент. Она нырнула.

Сестричка подпрыгнула и вытащила голову Нили, потом подбежала к столику и нажала кнопку звонка. Пришли другие сестры и уменьшили дырочку для шеи. Нили заорала еще громче… сестричка еще быстрей заводила пером по бумаге.

Когда Нили была под брезентом, она высмотрела небольшую дырочку возле крана. Продолжая кричать – а сестра все продолжала записывать, – Нили принялась расковыривать дырку большим пальцем ноги. Дырка стала больше – скоро она смогла наполовину просунуть в нее ногу. Чтобы сестра не отвлекалась от писания, Нили продолжала страшно ругаться, а потом, c нечеловеческим усилием, она протиснула ногу в дырку и резко подтянула колено к груди. Раздался оглушительный треск, и брезент разорвался пополам. Нили выскочила из ванны. Сестра подала сигнал тревоги. Примчалась целая команда медсестер во главе c мисс Шмидт. Ванну прикрыли новым брезентовым чехлом, но Нили все же получила некоторое удовлетворение – она услышала, как одна из сестер прошептала:

– Еще никто никогда не мог порвать брезент!

Она вопила, наверное, целую вечность. Медсестра на посту сменилась. Новая тоже была молода, но от ругательств Нили даже глазом не моргнула. Нили охрипла… устала… у нее болела спина… болели колени… палец на ноге, казалось, сломался, когда она разрывала брезент, – но она продолжала кричать. Дверь открылась. Вошел врач. Он пододвинул табуретку и сел возле ванны:

– Добрый вечер! Я доктор Клементс. Сегодня я провожу вечерний обход.

На его больших часах она увидела, что уже девять. Должно быть, она сидит в этой ванне почти три часа.

– Чем могу вам помочь?

«Они все тут сумасшедшие, а не я, – подумала она. – Вон, расселся тут, беседует, как на светском приеме. У меня башка торчит из этой сраной ванны, а он вежливо интересуется, чем может помочь!»

– Что я могу для вас сделать?

Она повернулась к нему, и слезы заструились у нее по лицу.

– Что же вы за психиатр такой? – всхлипывая, спросила она. – Чем можете помочь? Господи, да любой врач здесь знает, как я тут оказалась. Все вы знаете, что меня обманули. Мне обещали лечение сном, и только потому, что я боролась за свои права, меня затолкали в эту ванну!

– Лечение сном? – Удивление его было