Оружие юга - Гарри Тертлдав

— Вы же знаете, мы не придем к согласию по этому вопросу. Тем не менее, я не буду плохо спать из-за этого по ночам, — сказал Дэвис. — С одной стороны, я могу ошибаться. Негры в армии Союза и партизаны, которые остались на нашей земле после вывода федеральных войск, доказали, что способны на поступки более мужественные, чем я ожидал бы от их расы. — Для Дэвиса признать, что он мог бы быть неправым было почти чудом. Отпив из стакана, он продолжил: — С другой стороны, в отличии от меня, вы, вероятно, сможете заручиться большинством в Конгрессе, и ваши руки будут развязаны.

Его постоянные бои с законодательной ветвью власти, хотя и мягче сейчас, чем в кризисные времена Второй американской революции, заставили президента вообще сомневаться в ее полезности. Ли, нахмурившись, предположил, что дело тут в действии или, возможно, бездействии правительства. Как командир и генерал, он мог отдавать приказы и ожидал их выполнения, а если их не было, он имел право наказывать тех, кто пренебрегал своими обязанностями. Но президент такой республики, как Конфедерация Штатов Америки, не мог управлять просто приказами. Если Конгресс отказывал ему в поддержке, он был в тупике.

Как будто читая его мысли, Джефферсон Дэвис протянул и положил руку ему на плечо.

— Мужайтесь, сэр, мужайтесь. Хотя у нас в Конфедерации еще нет политических партий, наш Конгресс по сию пору остается разделенным на фракции, поддерживающие меня и противостоящие мне, но, насколько мне известно, ни одна из фракций не выступает против Роберта Ли, имеющего поддержку всего нашего народа.

— Если он и дальше будет агитировать против продолжения рабства чернокожих, то такая фракция появится и достаточно скоро, а так-то, конечно, — сказал Стивен Мэллори.

— Это правда, — сказал Ли, думая о том, что анти-Ли движение в лице Натана Бедфорда Форреста и АБР уже набирает силу. — Что ж, если в результате этого мне не удастся победить на выборах, я вернусь в лоно своей семьи без особых мучений. Я провел слишком большую часть своей жизни вдали от них. Я не буду лукавить перед избирателями — я оставляю такие уловки, о которых вы упомянули, господин президент, политикам Севера.

Дэвис поднял бокал в тосте.

— За то, чтобы и нам осталось немного уловок.

Ли Мэллори поддержал его тост и выпил.

Джулия подошла к Ли и сообщила.

— Извините, Масса Роберт, здесь солдат, чтобы увидеть вас.

— Солдат? — переспросил Ли. Джулия кивнула. Ли пожал плечами.

— Выйдя в отставку из армии, я думал, что отныне мне не понадобятся солдаты. — Черная служанка застыла в недоумении. Ли встал со стула. — Спасибо, Джулия. Сейчас, уже иду.

„Солдат“ оказался розовощеким лейтенантом, который выглядел так молодо, что Ли подумал, что тот мог застать лишь конец войны. Когда он увидел Ли, то вытянулся настолько, что Ли испугался за целостность его позвоночника.

— Генерал Ли, сэр, у меня здесь письмо, сэр, которое военный министр поручил мне доставить в ваши руки. Сэр.

— Спасибо вам большое, лейтенант, — сказал Ли, принимая конверт, который вручил ему юноша в сером мундире. После пожатия руки, которую протянул ему Ли, лейтенант вновь вытянулся.

— Вы можете идти, — сказал ему Ли.

— Нет, сэр. Мне сказали ждать и доставить ваш ответ, если таковой будет, министру.

— Что ж. Очень хорошо.

Ли сломал печать на конверте. Внутри было два листа, один в другом. Наружный лист был от Джеймса Седдона: „Дорогой генерал Ли. В связи с политическими событиями, связанными с вашим именем в последнее время, лавиной сплетен и множеством спекулятивных историй в газетах Ричмонда, и в связи со слухами об отчуждении между вами и генералом Форрестом, а также между вами и АБР, я посылаю вам информацию, которой вы можете распоряжаться, как вы посчитаете нужным. Имею честь оставаться вашим самым преданным другом, Джеймс А. Седдон.“

Ли открыл внутренний лист. Почерк и орфография в нем оставляли желать лучшего; формальное образование Натана Бедфорда Форреста длилось только несколько месяцев. Но главное было ясно: Форрест подал в отставку из армии конфедератов. Его последняя фраза объясняла, почему: „Если ген. Ли думает, что президентство достанется ему на блюдечке с голубой каемочкой,“ — писал он, — „пусть ген. Ли еще раз задумается.“

Ли прочитал письмо Форреста несколько раз и покачал головой. Насколько он понимал, Юг только что приобрел политическую партию. Джефферсон Дэвис не был бы доволен. Он и сам был не в восторге.

Молодой лейтенант спросил: — Будут ли какие-либо сообщения для военного министра, сэр?

— А? Вот что, лейтенант, вы можете передать мистеру Седдону мою благодарность, но нет, никакого письменного ответа не будет.

Рэфорд Лайлз суетился внутри своей лавки: перебирал тюки с тканью и менял ценники. В процессе он что-то бормотал себе под нос. Торговец был явно не в духе; после того, как Израиль перешел работать на Генри Плезанта, он не нашел никого себе в помощники.

Нейт Коделл постукивал деревянным карманным гребнем о прилавок. Он перебирал стопку старых трехдневных газет.

— Выходит, вы были правы, мистер Лайлз, — сказал он. Голова Лайлза торчала между парой плетенных из соломы вееров.

— Прав? В чем? — спросил он. Когда же он увидел, что Коделл разглядывает газеты, он нахмурился.

— Знаете ли, вам здесь не библиотека. Если хотите почитать газеты, покупайте их.

— Ладно, куплю. — Коделл взял верхний лист. — Вы были правы насчет генерала Форреста — тут пишут, что он собирается баллотироваться на пост президента.

— Успеха ему, — сказал Лайлз. — Кто, кроме него, сможет держать негров в узде. Судя по происходящему, иногда кажется, что это Север выиграл войну.

— Ну, не знаю. — Коделл продолжал читать дальше. — Любой, кто называет Роберта Ли предателем идеалов, которые составляют основу нашей республики, просто сумасшедший. Без Роберта Ли, войну выиграл бы Север, и мы бы сейчас тут не дискутировали.

— Вы же знаете, я никогда не отзывался плохо о Роберте Ли, — ответил Лайлз, и Коделлу пришлось кивнуть: это было правдой. Кладовщик продолжил: — Но из того, что я слышал, Ли поднял изрядную шумиху насчет освобождении всех негров. Так если война была из-за рабства, то в чем, черт возьми, дело?

— Рабство в значительной степени было причиной войны, конечно же, — признался Коделл, — но это была не вся причина. Кроме того, из всего, что я читал, Ли не говорит об освобождении всех рабов сразу. Я согласен с вами: любой, кто потребовал бы такого, был бы не в своем уме. Но янки освободили слишком много негров на наших землях. Представьте, что будет, если они все вернутся сюда. Это заставляет меня думать, что мы не можем удержать всех в рабстве навсегда.