Оружие юга - Гарри Тертлдав

Мэри Ли сказала: — Помоги мне, пожалуйста, Роберт.

Он поднял ее на ноги. Опираясь на его руку, она подошла близко к окну. Она, однако, не стала смотреть за Потомак на Вашингтон, а обратила свой взгляд вниз, на Арлингтон. Она удовлетворенно кивнула.

— Снег скрывает их, хотя и не полностью.

— Их? — переспросил Ли.

— Могилы янки, которые умерли здесь. Трава и цветы в летнее время, снег зимой — и я уже, кажется, могу начать не думать о тех проклятых северянах, что лежат на моей земле. Это нелегко, после того, как они сделали все, что в их силах, чтобы унизить и осквернить Арлингтон.

— Те, кто лежат здесь, не были теми, кто испоганил это место, — сказал Ли. — Те воры в военных мундирах, большинство из них, спокойно себе живут где-то в Соединенных Штатах.

Он все еще не знал, правильно ли он поступил, давая ей возможность засадить наклонные газоны и сады вокруг Арлингтона, чтобы стереть всякую память о могилах северян, но в конце концов позволил ей делать, что она хочет. Она лелеяла этот особняк, как будто он был частью ее семьи, хотя в некотором смысле так оно и было. Она сказала: — Мне бы хотелось, чтобы они ответили за свои преступления. Тот сад, что посадил мой отец, испорчен и искорежен. Великолепный небольшой лес сравняли с землей; могилы — ну, с могилами, я по крайней мере, разберусь.

— Многие преступления, совершенные в военное время, остаются без ответа, — сказал Ли. — А что касается виновных, они сейчас живут в другой стране, в конце-концов пора поставить точку в войне. У нас самих много безнаказанных преступлений.

То, что сделал Форрест в Форте Пиллоу, пришло ему на ум. Он покачал головой. Это было гнилое дело, так поступить с солдатами, черными и белыми (в основном черными), когда они пытались сдаться и после того, как они сдались. Единственное, что Форрест говорил об этом сейчас, это был его любимый афоризм: „Война означает борьбу, а борьба означает убийство.“

Мэри Ли возразила: — Я не думаю, что нужно смешивать вместе поступки наших доблестных мужчин и воровство янки.

— Значительную часть войны наши доблестные бойцы держались только на грабежах янки, — сказал он.

Она отмахнулась от его слов, как от чего-то незначительного. Она, конечно, никогда не была на фронте и не могла по-настоящему представить себе то отчаянное положение, в котором солдаты-южане находились до последних дней войны. Она продолжила: — Я думаю также, что генералу Форресту должно быть стыдно за попытку очернить вас, сравнивая с янки. Вы гораздо больше, чем он, сделали для свободы нашего народа, а он теперь называет вас аболиционистом.

— Если по-справедливости, то я, кажется, им становлюсь. — Он почувствовал, как Мэри сделала глубокий вдох, и решил опередить ее слова: — Ох, не в том смысле, что он имел в виду, конечно же, то есть навязывание освобождения силой и без компенсации, как они делали на наших оккупированных землях. Нет. Но мы должны найти те средства, при помощи которых негры могут постепенно приближаться к свободе, либо в будущем нас ждет неминуемая беда.

Его жена снова вздохнула.

— Как ты предполагаешь постепенно освободить негров? Либо они рабы, либо нет. Какая тут может быть золотая середина?

— Мне придется найти ее, — сказал Ли.

Как правило, середина столь же опасна, как в политике, так и на войне, она легко уязвима для огня с обеих сторон. В его ситуации, он, по крайней мере мог не опасаться одной из сторон. Аболиционисты, в северном, радикальном смысле этого слова, были настолько малочисленны в Конфедерации, что их, вероятно, можно было сосчитать на пальцах. Весь огонь, направленный на него, будет поступать из одного направления — от тех, кто полагал владение черными правильным и уместным. Но огонь из одного направления тоже может быть смертельным. Он наблюдал такое и в поражениях и в победах: в Малверн Хилл, Фредериксбурге, Геттисберге, Билетоне…

— Жаль, что мы не можем просто жить спокойно здесь, не заботясь ни о войне, ни о политике, — сказала Мэри. — Ты уже так много сделал, Роберт; неужели этому никогда не будет конца?

— И мне этого жаль.

Он имел в виду прежде всего себя; ведь сколько он был в разлуке с семьей, пока, наконец, не стал видеть их каждый день. Жизнь джентльмена-фермера в Арлингтоне подходила ему очень хорошо. Но…

— Я боюсь, что я не могу так легко отказаться от своего долга.

— Это все слова. — Мэри Ли поморщилась. — Помоги мне вернуться в кресло, пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты тратил свои силы на необходимость поддерживать одновременно и меня и свой долг.

Он помог ей и вернулся к окну. Движущаяся черная точка на снегу обрела очертания наездника, и мгновением спустя он узнал всадника.

— Вот и Кастис прибыл из Ричмонда, — сказал он, намеренно стараясь казаться веселым и надеясь, что приезд их старшего сына поможет Мэри поднять ее мрачное настроение.

Она тоже была, по крайней мере, не против сменить тему.

— Помоги мне спуститься вниз, — сказала она. Он подтолкнул кресло к лестнице и аккуратно провел ее вниз. Там ее ждало такое же кресло: купить второе оказалось проще и удобнее, чем таскать его вверх и вниз несколько раз в день, ведь сама Мэри сейчас была почти беспомощна. Ли вновь вспомнил о предложении Андриса Руди. Если бы только оно пришла не от АБР…

Три сестры Кастиса уже обнимались с ним к тому времени, Ли и Мэри прошли в переднюю. У ног Кастиса на ковре лежал тонкий слой снега.

— Сестринские объятия не настолько теплы, чтобы растопить меня, — пошутил он, после чего Милдред ткнула его в бок, заставив аж подпрыгнуть. — Позвольте мне пристроиться у огня и согреться, а потом я расскажу новости.

— Так что за новости, мой мальчик? — спросил Ли через несколько минут, когда Кастис уже уютно расположился в плетеном кресле у камина.

Его сын взял чашку кофе с подноса, принесенного Джулией.

— Настоящее, из зерен, — сказал он, отхлебнув. — Я так привык к цикорию во время войны и после, что иногда я ловлю себя на мысли, что мне его не хватает. — Он снова отпил и поставил чашку на небольшой квадратный стол, украшенный по краям полированной медью. Наконец, он сказал: — Генерал Форрест выбрал себе кандидата на пост вице-президента.

— Выбрал? — Ли наклонился вперед в своем кресле. — И кто же удостоился такой чести?

— Еще один человек с запада, сенатор Вигфолл из Техаса.

— Вот как, — спустя несколько секунд задумчиво сказал Ли. — Хорошо, что выборы не происходят путем стрельбы из пистолетов на десяти шагах. И Форрест и Вигфолл известные дуэлянты. Хотя мое мастерство в таких вопросах никогда не проверялось, я бы не колеблясь, принял вызов от джентльмена, но, пожалуй, я бы не стал подвергать опасности кандидата в вице-президенты в таком деле.