Бойтесь ложных даров! - Дмитрий Вейдер

Дитер никак не мог отказаться от удовольствия еще раз прокатиться на боевой машине. В этот раз ему досталась трехсоттонная "Кошка" - четвероногая самоходная машина с мощной лобовой броней и похожими на гриву льва отростками - автоматическими и лучевыми орудиями. На спине боевой машины помещалось несколько кассет с неуправляемыми реактивными снарядами.

Израсходовав в первые четверть часа боя практически весь боезапас и изредка огрызаясь вспышками средних контурных лазеров, установленных в "глазах" машины, он огромными скачками двинул "Кошку" на противника.

Первый самоходный танк противника, аналогичный по классу имперскому "Смертному страху" он просто подмял под себя, пользуясь превосходством массы, и длинными металло-керамическими когтями стал сдирать с противника клочья брони, добираясь до заветного мяса в скорлупе.

Утробный вой в кабине, на миг заглушивший в эфире внутренней связи все остальные звуки боя, возвестил, что изрод добился желаемого результата: у ног его машины лежали жалкие остатки танка противника.

Промедлив самую малость, чтобы насладиться радостным зрелищем, Дитер, бросая машину кругами, петляя и уворачиваясь от залпов противников, ударами закованных в сталь лап кошки с первого попадания сбивал легкие тридцатитонные танки поддержки кащер, переворачивал их и вырывал днище, расчищая путь легионерам и катафракте.

И долго еще впоследствии в нескольких кланах слагались легенды о священном боевом безумии одного сына Изрода, что извел неисчислимые полчища нечисти и в одиночку устлал трупами и разбитыми остовами техники свой славный путь.

И долго гремел над полем битвы боевой клич: "Asche Zu Asche!"

Искандер несколько раз вылетал на бомбежку боевых позиций кащер, но к тому времени, как он туда добирался, они были уже заняты за счет стремительного натиска наземных сил.

Периодически незлобно поругивая Дитера и всю наземную братию, сиам на пару с Виктором сидели за картами в пятидесятитысячетонном самоходном краулере на гусеничной тяге, бывшим передвижным командным центром Империи.

Циклопическое сооружение своими гусеницами в пять человеческих ростов перемалывало в прах все по пути. Находясь в командной башне, Виктор с упаением внимал мерному рокоту турбин и лязгу гусениц. Он сам уже не мог определиться в какой род войск ему определяться дальше. Легионеров было итак достаточно, должность оператора-наводчика, правда, за ним еще сохранялась. В конце концов Урман пообещал всей троице, как только закончится эта боевая операция полный курс контрразведчика и соответствующую работу.

Вот и сейчас, пытаясь разобраться в тактических планах искушенных генералов Империи, они просматривали сводки данных и прямые трансляции моментов боя.

На одном голопроекторе было видно, как бронетанковый вал, сминая все заслоны и укрепления противника, неудержимо приближался к стенам Кирбалы, огрызающимся яростным огнем термитных зарядов и вспышками энерголучевых батарей. При многократном увеличении было видно, как практически между гусениц и ног боевой техники бегали пехотинцы и катафракты, расстреливая одиночные доты и дзоты противника, забрасывая гранатами и минами блиндажи и капониры.

Сзади на тридцатитонных бронетранспортерах ехали штурмовые полки Изрода. Зубастые солдаты в черной униформе методично добивали уцелевших противников короткими черными клинками. Больше всех не везло лоялистам, тем, кто не желая расплачиваться за свои преступления, продолжал сражаться вместе с бетайрами в рядах кащер. Прежде чем нанести решающий удар, собакоподобные успевали изрезать все тело.

Виктор с замирающим от ужаса сердцем увидел, как один из штурмовиков выбросил из бункера какого-то офицера, а стоявшие внизу его собратья подхватили падающее тело на мечи.

В ближнем бою изроды были ужасны, они тщательно прочесывали захваченную местность и зачищали ее по всем правилам, так что не оставалось ни одной живой души.

Глава двадцать четвертая

Победа над противником - есть средство достижения целей политических;

Победа над собой - залог нравственного самосовершенствования. Каждый выбирает свой путь…

Густлав и Дитер чеканили шаг на плацу, послав бросившегося им наперерез центуриона ко всем чертям. В ушах раздавались щелчки счетчика команд, прибора, рекомендовавшего длину строевого шага и задававшего ритм марша. Они, как и большинство изродов уже пустили полным ходом один из своих "собачьих маршей" и чинно вышагивали под его ритмы.

Со стороны зрелище было действительно величественным. Первыми промаршировала сводная когорта сиамского легиона - сто тысяч солдат в едином порыве четко печатали шаг, сотрясая специально уложенные для этого события бетонные плиты метровой толщины. По ужасающему грохоту можно было подумать о том, что с рельс сорвалось несколько десятков бронепоездов одновременно.

Белые кирасы, начищенные до блеска с золотыми и серебряными насечками у офицеров сверкали в лучах восходящего солнца. Оружие было закреплено за спинами, в левой руке каждый солдат держал шлем. По команде все синхронно повернули головы вправо и отдали честь собравшимся на большой трибуне, возвышавшейся над местом проведения парада. Мощь Империи, умноженная и потиражированная в сотнях тысяч солдат, была впечатляющей.

Со всех сторон огромной искусственной площади (инженерные отряды за два дня выложили бетонными плитами два десятка квадратных километров) громоздились развалины Кирбалы, некоторые еще дымились.

Увы, не было цветов и мирных жителей, со слезами встречающих своих освободителей. Большая часть уцелевшего населения Кирбалы находилась в горах и не собиралась быстро возвращаться на пепелище.

Следом на площадь выступили полки Изрода. Глаза собакоподобных еще горели всполохами великой битвы, отшумевшей только неделю назад. С неимоверным грохотом подкованных сапог они промаршировали вдоль трибун, центурия за центурией, так же блестя, но уже черной униформой, состоящей из бронежилета, открытого шлема и черно-серой гимнастерки, расшитой металлическими вставками и бляхами.

Следом шла боевая техника и катафракты, поражавшие смуглых суфийцев своим ростом и выносливостью - каждый нес на себе не менее сотни килограмм железа (полностью бронированный костюм и крупнокалиберное оружие), так же держа в левой руке глухой шлем, вскидывая правую руку, сжатую в кулак, в приветственном салюте.

За парадом последовали долгие переговоры. Как и предполагали искушенные в дипломатии представители госбезопасности, в государстве Эскариотт (Республика Суфия) все перемещалось с ног на голову.