Сороковник. Части 1-4 - Вероника Горбачева

Начинаю рыться в гардеробной. Марта с вечера оставила на столе лампу и спички, но я опасаюсь светом потревожить Гелю. Ладно, её-то я утолку, а вот Нора, если проснётся, так и будет за мной по пятам ходить, а мне это ни к чему. Ей лучше, да и безопаснее остаться. Нашариваю свой дорожный костюм и рубаху без труда, они грубоваты по сравнению с местными шелками да атласами. В глубинах шкафа отыскиваю куртку. Вот и сапожки, хорошо, что не подкованы, а то на весь дом стучать будут. Впрочем, напоминаю себе, тут не дом, а замок, и при здешней толщине стен звукоизоляция идеальная, тем не менее, пока не пройду коридор второго этажа, стараюсь не наступать на пятки.

Быстро спускаюсь по парадной лестнице и шарахаюсь от тёмной тени, поднявшейся из кресла в холле.

— Далеко собралась? — угрюмо спрашивает Мага.

— Пройтись, — коротко отвечаю.

— В два часа ночи? Мне-то хоть не ври.

Как бы мне его обойти, что ли?

— Ворота запираются на ночь, — продолжает он, — ты хоть знаешь об этом? Все двери на замке, и парадная, и с чёрных ходов. Всё закрыто. Вот я и спрашиваю: далеко собралась?

Его голос действует на меня нехорошо, непредсказуемо, тем более что нет в нём угрозы, как можно было бы опасаться, а есть… участие какое-то, сочувствие. У меня от него почему-то слабеют колени. Растерявшись, я даже не замечаю, как некромант оказывается рядом.

— Ива, — говорит он, и это имя отзывается у меня в груди сладкой дрожью. Пытаюсь смело заглянуть ему в лицо, но для этого нужно задрать голову, всё-таки Мага выше меня на голову. — Ива, прошу тебя, не делай глупостей. Ты хоть подумала что Сороковник — это опасно? Ты о детях подумала?

— Я хочу просто пройтись, — говорю нервно. — Душно в комнате, мне не спится. И не выдумывай себе неизвестно что.

Он тянется меня обнять, и я шарахаюсь. Больно стукаюсь спиной о перила лестницы.

— Перестань, — говорит он торопливо, отстраняясь. — Ты не должна меня бояться. Я не хочу, чтобы ты меня боялась. Прими к сведению: я обещал Майклу, что даже пальцем тебя не трону. И я не трону, я слово держать умею, ты поняла? Ива, давай, наконец, поговорим спокойно.

— Сейчас? — отзываюсь. — Лучшего времени не нашёл?

— А когда ещё? Завтра Майкл от тебя ни на шаг не отойдёт, поедет провожать, а там, в городе, рядом будет Ян… Ты что, в самом деле, поверила тогда, что я смогу придушить мальчишку? Может, я и сволочь, но не до такой же степени… Злой был, пугнуть тебя хотел, вот и брякнул что пострашнее. А потом у тебя действительно хватит ума отправиться в этот свой Сороковник, и где мне тебя искать? А я не собираюсь тебя отпускать, и ты сама знаешь, почему.

— Не знаю, Мага. Я вообще о тебе ничего не знаю, — коротко отвечаю и пытаюсь отступить. Если двери заперты, поищу какое-нибудь окно, главное чтобы он поверил, что я просто возвращаюсь в свою комнату. Мага быстро перекрывает мне путь: его руки слева и справа от меня, вроде и не обнимают, просто прижимают к перилам, но не дают сдвинуться с места. У меня вдруг начинает сильнее биться сердце, и, кажется, не от страха. Его присутствие действует на меня… волнующе действует.

Только этого не хватало.

— Ты так ничего и не вспомнила? Почему? Вот Ангелика вспоминает и весьма быстро, хотя у неё тоже блок… Впрочем, не хочу сравнивать. Не о том речь. Ты не можешь уйти в Сороковник, тебе нужно сохранить себя для детей, ты что, не понимаешь?

— Как странно, — говорю я, подавив дрожь. — Вы все, — Васюта, сэр Майкл, его матушка, да ты сам — все твердите мне о детях. Ну да, мать им конечно, нужна, но какая мать? Ты сам об этом подумал, Мага? Если я хочу, чтобы мои дети выросли… не подлецами, то я сама не должна совершать подлых поступков. А если я подставлю кого-то вместо себя, это будет подлость. Может, мне просто нужно через вас всех пройти? Может, это и есть мой…

— Глупости, — сердито прерывает он. — Твоя задача — выжить любой ценой, понимаешь? Любой. И научить этому детей. Тем более что мир твой для таких, как они, чересчур страшен. Я никуда тебя не отпущу, слышишь?

— Да какое тебе до меня дело? — взрываюсь я. — Какое тебе дело до моих детей? Что ты задумал? Почему ты не можешь оставить нас в покое?

У него на щеках ходят желваки. Я чувствую, как под плотной тканью камзола наливаются и твердеют бугры бицепсов… и расслабляются. Кажется, ему немалого труда стоит сдержаться.

— Вот я и предлагаю: давай поговорим. Прямо сейчас. Ты же понимаешь, что я не отстану, пока мы всё не выясним. Решайся. Или мы немедленно придём к какому-то соглашению, или ты будешь весь остаток Сороковника от меня прятаться. Ну?

И он убирает руки, освобождая мне дорогу.

— Выбирай. И помни: я дал Майклу слово. Мне не веришь — доверься Наставнику, он меня моим же словом связал.

Легко сказать: выбирай. Да ноги сами пытаются удрать, хотя разум возражает: а ведь он, пожалуй, и прав. Разрубить этот гордиев узел, и все. Как бы оно не решилось — определённость лучше неизвестности. По крайней мере, буду знать, чего бояться.

— Ладно, давай поговорим.

Он даже глаза на секунду прикрывает от облегчения. Видимо, настроился уже спорить.

— Пойдём, присядем, — кивает на диванчик в глубине холла.

Я мотаю головой. Мне и здесь неплохо слышно.

— Ну, хорошо, — расстроено говорит он. — Всё-таки не доверяешь… Если тебе здесь спокойнее — стой, где стоишь. Я хотел сказать тебе следующее. Чёрт, даже слов не подберу, чтобы ты услышала всё, что нужно… Мы с тобой были не только знакомы. Ты понимаешь?

— Да понимаю я, на что ты всё время упорно сворачиваешь, — говорю с досадой. — Только, Мага, не сходится, как не крути. Ты же сам отсюда, местный, а я — из своего мира. Как мы могли встретиться? Или… ты можешь ставить порталы в другие миры?

И вдруг у меня рождается безумная надежда. Ах, если бы так было! Может, мне удалось бы его уговорить…

Он смотрит на меня со смешанным чувством досады и горечи.

— Если бы мог, стал бы тебя тут уговаривать? В сущности, ты мне не так уж и нужна. Я бы просто открыл портал и прошёл бы к детям.

Лучше бы он промолчал.

У меня темнеет в глазах. Я судорожно стискиваю пальцами перила.

— Нет, — говорит Мага поспешно, — нет, ты не поняла. Я не сделаю им ничего плохого, я же, в конце концов…

Он продолжает, но я не слышу. Его слова сливаются в непрерывный гул. Но не дура же я, в конце концов! С ужасом я вдруг понимаю, что именно он пытается до меня, идиотки, донести. У меня подкашиваются ноги. Я в бессилии осаживаюсь на ступеньки и в который раз за этот день хватаюсь за голову.

Только не это. Только не это.

Он садится рядом, отводит мои руки. Берёт меня за подбородок, поворачивает лицом к себе.