Сороковник. Части 1-4 - Вероника Горбачева

— Мы будем рады, — повторяет леди Аурелия. — И дабы вы не подумали, что речь идёт только о ней, скажу прямо: если вы всё-таки решитесь остаться в нашем Мире — добро пожаловать в Каэр Кэррол.

Она ждёт ответа.

— Благодарю вас, — отвечаю я. Голос мой звучит гораздо суше, чем полагалось бы, но это от волнения. — Но я не могу принимать решение за Ангелику. Она уже не в том полудетском состоянии, в котором мы её нашли. Сейчас, когда к ней полностью вернулся разум, лучше спросить у неё самой.

— Конечно, дорогая, — легко отвечает леди. — Конечно. Я поняла. Но, по крайней мере, вы останетесь у нас погостить до завтрашнего дня? Отдохните немного от бытовых забот, вам ещё понадобятся силы.

Я только качаю головой.

— Да ведь меня ждут! Ян, бедняга, будет с ума сходить от беспокойства, если я не появлюсь к вечеру.

— Майкл предупредил его, что вы можете задержаться здесь на ночь. Иоанна, я же не настаиваю, я просто хочу напомнить, что Ангелике будет приятно побыть с вами хотя бы ещё немного. Ведь вы, — она запинается, — вы расстанетесь навсегда…

Навсегда. И не только с Гелей. Да, я хочу, безумно хочу побыть здесь ещё немного, ещё чуть-чуть. Сохранить в памяти их тепло и любовь, их заботу и участие.

Я соглашаюсь.

Глава 16

… Вот странность: не могу понять, почему день десятый пребывания в этом Мире никоим образом не отложился в памяти. Я не помню, чем закончился визит в Каэр Кэррол, попрощалась ли я с Гелей, не могу сказать, как добиралась назад: на Лютике ли или в том же прекрасном экипаже, в котором прибыла в своё время в замок. Осталась лишь тень воспоминаний, намёк на то, что было, как и на то, что дорогой мой сэр даже не заехал во двор Васютиного дома, ограничившись лишь пожатием руки мне и кивком издалека Яну.

Именно с Яном, а не с Наставником, мы затем проезжаемся по оружейным рядам и подбираем мне лёгкую кольчужку, новый лук и засапожник, — последний вроде и не нужен, но его мне собирался купить Васюта, значит, пусть будет. Но и это видится как-то смутно. Куда подевался за это время Мага — без понятия. Чувствую какую-то несообразность во всём происходящем, но обдумать это не могу, события — как вода, утекающая меж пальцев, и я не в силах сосредоточиться ни на одном…

И вот настаёт ОН, день одиннадцатый и мои десятые сутки, истёк срок, оговоренный воеводой Ипатием, и я могу спокойно отправляться в путь без урона чести воеводиной, своей собственной и Наставника, который за меня отвечает.

Маршрут обговорен, припасы, довольно немудрящие, собраны. Дом заперт, ключ вручён на сохранение Петру. Обнимаемся на прощание — с ним, с Ольгой, с Лельчиком-Петрухой зеленоглазым, когда во двор неспехом въезжает воевода. У меня сжимается сердце. Что ещё он придумал? Кажется, я честно выдержала все пункты нашего соглашения, и пусть только попробует меня задержать!

Он спешивается, неторопливо подходит. Вижу, весь присыпан серо-бурой пылью, как Васюта в свой последний непонятный полупризрачный приезд — видать, из тех же мест пожаловал. Устал воевода, устал, даже усы поникли, словно притомились вместе с ним. Но глаза по-прежнему блестят с хитрецой.

— Ну, не поминай былого, краса моя, — говорит он, сграбастывает меня и целует троекратно в обе щёки. — Благодарю за всё: и за то, что служилого человека уважила да ребят с заставы не сдёрнула, и за то, что товарища нашего не подвела, и за песни твои, и за ласку. Успеха тебе в квестах, обережница.

Тут уж я сама его обнимаю, не выдержав. Прости, Ипатий, что плохо о тебе думала, то не со зла, а от смешной подозрительности, присосавшейся ко мне в последнее время. Дурное вижу там, где им и не пахнет.

Он напоследок ещё раз стискивает меня в железных объятиях так, что поскрипывают кольчуга и перевязь. Оглядывается на дробный топот копыт.

— У-у, провожатых у тебя сколь набралось… Меня с собой возьмут ли? Девицы суровые, мужской пол не жалуют, ты уж вступись за меня, — говорит, посмеиваясь, а сам охорашивается, приглаживая примятую под шлемом полуседую гриву.

Во дворе становится тесно. А как вы думаете, ежели сразу вопрётся пятнадцать всадников? Вернее, всадниц. Потому что заваливается к нам в полном составе вся Лорина ватага во главе с предводительшей-красой, и с неразлучным дружком её, Аркадием. И я буквально столбенею, потому что впервые вижу их в полных боевых доспехах. Сияют лёгкие мифриловые латы, лошадки потрясают плюмажами, девицы — копьями, солнце скачет со шлема на шлем. Шумно, пыльно и весело.

— А как ты думала? — Лора хохочет. — Чтобы мы, да подруге боевой, с которой бок о бок вражин отстреливали — и шикарные проводы не устроили? Мы с вами и с воеводой до самой заставы доедем. И попробуй только откажись! И лошадку твою привели; помнишь Веснушку?

Аркадий застенчиво улыбается, поводит плечом, демонстрируя великолепную пластинчатую броню, хотя не представляю — оборотнику-то она на кой? Нора со щенячьим радостным визгом кидается прямо под копыта его коня, но тот мгновенно замирает, как вкопанный, и я с облегчением перевожу дух. Тут всё в порядке.

Я поглаживаю Веснушку по шее.

— Лора, — говорю растроганно, — так у меня уже есть лошадка!

— Так будет заводная, в дороге нелишняя. И попробуй только откажись!

Это я уже поняла.

Без особого труда и без посторонней помощи вскарабкиваюсь в седло, пусть и мужское; немногие часы тренировок, оказывается, не прошли даром. Пару чересседельных сумок Ян вручает мне, ещё две пристраивает у себя. У него вороной в яблоках конёк, молоденький, немного нескладный, немного упёртый, весь в нового хозяина.

— Давай сюда, — командует мне Лора, и Аркадий освобождает место рядом с ней. Мы выдвигаемся вперёд, после нас — Ян с Аркадием и воеводой, который вскоре под шумок слегка отстаёт — я же вижу, иногда оборачиваясь — и достаточно быстро находит с одной из девиц общую тему для разговора. Нора трусит в сторонке, чтобы не попасть ненароком под шальное копыто. У меня теплеет на сердце. Надо же, хоть до заставы проводят. А я-то жалела, что не успеваю с ними проститься…

Мы едем известным уже маршрутом, мимо бывшего Галиного дома. Случайные прохожие робко жмутся к обочинам, провожая почтительными взглядами. Из некоторых обывательских окошек высовываются мальчишеские головы, но сразу же втягиваются назад, видимо, не без помощи разгневанных родителей. Ежели встречаются парочки, то молодые люди старательно расправляют плечи и мужественно обнимают подружек, изо всех сил пытаясь не косить на подмигивающих амазонок.

И уже на самом выезде из города, когда я думаю, что больше ничему не удивлюсь, из-под меня словно седло вышибают. Потому что навстречу нам едут два безумно красивых всадника. Белый Рыцарь и Чёрный Рыцарь. День и Ночь. Инь и Ян. В полном боевом облачении.