Огнеслава (СИ) - Гамаюн Марина

Владыка, скучая, наблюдал, как под аккомпанемент барабанов и флейт, юная дева танцевала в окружении дюжины красавиц. Гибкая, словно вьюн, она изящно двигалась, напевая хвалебные стихи в честь своего повелителя.

Заметив Велимира, царь оживился. Хлопнув в ладоши, жестом показал, выгнать танцовщиц. Евнухи поспешили исполнить приказ. Старец поднялся по ступеням, окруженным буйной зеленью с яркими соцветиями. Слегка поклонившись, приветствовал правителя. Шэхриэр не шелохнулся, но довольная улыбка заиграла на его губах.

— Давно поджидаю тебя, почтенный, — произнес он. — С добрыми ли вестями пришел?

— Как посмотреть, — пряча недобрую ухмылку в бороде, поднял взгляд колдун. — По слухам, князь Зеяжска болен. Да так, что править приходится молодой княгине.

— Болен? — приподнял белоснежную бровь Шэхриэр. — Тигр скорее притвориться хворым, чтобы обмануть легковерного оленя, чем сляжет посреди охоты и упустит добычу. Наверняка, прознал о сговоре остальных князей! — уверенно подытожил царь.

— Владыка прав, но чем бы ни руководствовался князь, когда пошел на этот шаг, он промахнулся, — ответил Велимир. — Княгиня Огнеслава не может опереться ни на один из влиятельных родов Зеяжска. Потому она крайне удобна для всех, как слабый и нейтральный представитель правящей семьи. Среди боярства уже вызревает мысль, о том, что преждевременная кончина Аскольда придется очень кстати.

— Разве женщина из чужой земли может наследовать престол Зеяжска? — искренне удивился Шэхриэр.

— Нет. Но она может быть опекуном при малолетнем наследнике, — заметил Велимир, наблюдая, как лицо владыки юга меняется с добродушного на угрожающее.

— При наследнике… Хочешь усадить свою внучку на трон?

— Я этого не говорил. Но для бояр Зеяжска такая перспектива вполне приемлема. Пока, это лишь разговоры шепотом, однако мы можем подлить масла в огонь. Уверовав в успех, они, скорее всего, сподобятся на заговор. Князь больше не сможет на них опереться. Раздор и смута, разгоревшиеся ко времени наступления, будут нам на руку!

— Пожалуй! Теперь мне начинают нравиться твои слова, — скривил губы в улыбке царь. — В купе с основным планом, заговор моет принести довольно неожиданные плоды!

— Так и есть! Если народ возненавидит змея, а для знати он станет угрозой, ваши войска войдут в Зеяжск, как освободители. Не просто клятва выбранного правителя, но благодарность народа за избавление от власти чудовища, на долгие годы подчинит вам земли вдоль Зеяны.

— Принимаю! — согласился Шэхриэр.

Велимир поклонился. Но владыка юга не дал ему уйти, продолжив:

— У меня есть поручение для тебя, колдун. Пришло время наказать царицу Мару, за непокорность.

— Чего вы желаете? — настороженно поинтересовался старец.

— Дороги в царство Идунн сейчас закрыты, на их реках едва закончился ледоход. Северяне не ждут нападения в ближайшие месяцы. Перенеси моих воинов в земли Мары Мериновны, остальное они сделают сами.

— Собираетесь атаковать её столицу?

— Нееет! — протяжно произнеся ответ, отвернулся царь. — Разве война это месть? А я хочу отомстить. Отомщу так, чтобы она пожалела о том, что не исполнила данное обещание. Хочу, чтобы на коленях просила дозволения вырастить для меня столько яблонь, сколько пожелаю, чтобы получив отказ, потом проклинала себя до конца жизни.

— Как прикажете, — подавляя внутреннее сопротивление, сказал Велимир.

— Пора обедать, — вновь заскучав, проговорил Шэхриэр. — Можешь остаться и развлечь меня беседой. Этим утром я выследил могучего тигра и собственными руками вспорол ему брюхо. Мой повар обещал приготовить из его печени пищу достойную богов!

— Разве светлым богам пристало, есть чью-то печень?

— Светлым или темным, какая разница! Обещал, пусть выполняет. Если не справится, лишится собственной.

— Боюсь, я не разделяю вкусов владыки, а потому вынужден откланяться, — примирительно произнес колдун.

Шэхриэр лишь рассмеялся в ответ.

***

Когда в роскошных садах Сакета начиналось цветение персиков, в лесах царства Идунн только сходил снег. Сосновые боры шумели на всё еще холодном, но уже впитавшем первые запахи весны, ветру. Реки открылись рано, и теперь мутные воды несли мелкие обломки льда, а ручьи, напитавшись талым снегом, с веселым звоном присоединялись к ним, заставляя вспучиваться и разливаться. Бесчисленные озера северных краев отражали чистое голубое небо.

На каменистом берегу, утонув в бледно-зеленых кочках мха, среди жухлых пучков осоки, ничком лежало тело молодого воина. Крепкие руки, созданные, чтобы держать меч, раскинулись словно крылья. По обнаженной коже то и дело всполохами прокатывались язычки пламени. Спина чуть приподнялась от глубокого вздоха и мужчина пошевелился. Приподнявшись, он смахнул со лба русые пряди, открывая ветру лицо, на котором читалось недоумение.

Аскольд пытался понять где он, и как оказался здесь. Память сохранила последние мгновения перед тем, как пламя объяло тело и странные обрывки не то снов, не то реальности. Ему снилось, будто он обратился птицей и летит в небесах, а под ним проносятся поля, леса, реки, города...

Лед бело-голубой кромкой отделял берег от, рябившей под порывами ветра, воды. Должно быть холодно. Но он не ощущает этого, более того, ему так жарко, будто внутри горит костер. И тут он заметил, как по руке пронеслась переливами золотая вспышка. Подняв руку, всмотрелся в ладонь и попытался создать на ней напряжение. Огонь вспыхнул из ничего.

Он вспомнил годы подготовки, когда был тем, кому предстояло принять кровь и дух змея. Это очень похоже на то, что описывал дед, но он совершенно точно не обращался змеем, да и день вокруг. Сосредоточившись на внутренних ощущениях, попытался определить источник огня, порожденного кем-то или чем-то внутри. Не смог.

— Кто ты? — спросил сам у себя.

Ответом стало пламя, что объяло его, разгораясь прямо на коже. Аскольд попытался сопротивляться.

— Подчинись мне! — приказал он.

Не успели его слова смолкнуть под порывом ледяного ветра, как огонь стал сильнее и уже не князь, а сокол с пылающим оперением огласил криком округу, поднимаясь в небеса.

Глава 59 Смирись

Медленно открыв глаза, ощутил прохладу на коже и жар внутри. Не сразу понял, видел ли Аскольда или это его собственное состояние породило такой сон. В видении брат лежал без одежд на холодных камнях, прямо как он сейчас. По коже Аскольда проносились всполохи огня и света, как похоже на то, что он сам ощущает. Возможно, ему просто очень хочется увидеть брата живым, поэтому измученный бесконечными видениями разум сыграл с ним злую шутку. Горан подтянул ноги и сел. «Сон или видение?» — гадал он.

Золото вокруг, золото под ним. Блеск, заменивший солнце и звезды, раздражает. Он считал дни по обращениям. Змеиное тело значило день, а человеческое – ночь. Кто знает, как долго он еще сможет это делать? Когда собирающейся внутри силе станет тесно, и она словно поток прорвавший плотину заставит его измениться навсегда?

Залежи золота увеличивались с каждым днем, похоже, змеи решили перенести сюда все подземные запасы и клады, о которых ведали. Среди этих сверкающих холмов металла для него установили стол, постель, сюда же перенесли несколько стеллажей с книгами и грамотами. Лампады сверкали тут и там, освещая его гигантскую тюрьму. Видения и донесения теней стали единственной связью с внешним миром.

Разве думал он, что окажется рабом чужой воли? Никогда. Одна мысль об этом когда-то заставляла его противиться решениям семьи, спорить с братом. Тогда ему казалось, что ещё больший контроль со стороны Аскольда, если тот получит венец, станет самым страшным унижением в жизни. Смешно! Теперь смешно…

Жар прокатывался по телу с каждым ударом сердца. Постепенно он привыкал к огню в крови. Силы прибывали, накапливаясь внутри, отражаясь на коже золотым заревом. Вместе с ними сердце заполняли тоска и страх.

Разве страх не постыдное чувство для мужчины? Но как не бояться за жизнь тех, кого ты должен, но не можешь защитить. Обхватив голову, зарылся пальцами в, падающие на плечи, волосы. Вздохнул. Распрямившись, взглянул вдруг на руки. Может так случиться, что они больше не смогут коснуться любимой, никогда не обнимут сына, не успокоят мать и не сожмут ладонь брата? Может! Но сдаваться без боя, он не намерен.