Огнеслава (СИ) - Гамаюн Марина

— На стороне силы! Сколько себя помню, вы всегда пресмыкались перед князем Вышатой и его семейством. Где Перелесск, а где Зеяжск? Почему принимать помощь от Вышаты можно, а от моего мужа нельзя?

— Молчи! — лицо отца побелело от гнева. — Разве твой муж предлагал нам помощь? Единственное, что мы слышали это угрозы! Дочь нагло украли из родного дома, изрядно испортив нам отношения с соседями! О твоей свадьбе с Добрыней уже было сговорено. Перелесск – часть великого пути, ссора с ними лишит нас полноценной речной торговли! Какой прок был от того, что ты стала женой Аскольда? Тем более не единственной, как оказалось!

— Не надо, — попыталась остановить мужа княгиня-мать, — она не в себе!

— Почему же не надо! Пусть послушает, на какие унижения обрекла своих родителей! Может ум прояснится! — вскочил на ноги князь, шагая к дочери. — Ты уехала, а нам пришлось расхлебывать последствия. Весемира ещё дитя, поэтому Добрыню женили на княжне Дланьска. Теперь, когда Перелесск и Дланьск породнились, мы зажаты со всех сторон. И так жили небогато, ныне же полностью зависим от воли Вышаты! Дружба дружбой, а денежки врозь! Думаешь, задобрить такого влиятельного соседа ничего не стоит? При этом дань Зеяжску мы платим, как прежде!

— Ты мог написать мне, я бы помогла, — ответила Огнеслава.

— Чем бы ты помогла? Кому ты там нужна? Аскольд может взять себе ещё десяток жен, так уже было в прошлом. Раз начал, не остановится! Каждая новая жена – это угроза тебе и твоим детям. Единственный шанс посадить на престол Зеяжска твоего сына, не допустить рождения новых. Только тогда, ты будешь в безопасности, а мы сможем вздохнуть спокойно. Поэтому, да, я примкнул к армии, что собирает Вышата и, в тоже время, согласился на помощь колдуна, который обещал спрятать тебя и наследника.

— У колдуна свои цели, он не будет помогать тебе просто так.

— Колдун хочет лишь убить змея, отомстив за смерть своего предка, птицы Рарог, — смирив пыл, произнес князь. — Если в мире станет одним чудовищем меньше, нам только на руку. Мы полезны друг другу. Как только моё письмо дойдет до него, старец явится и снимет с тебя чары. Вот тогда и поговорим о расстановке сил. А сейчас ты должна рассказать подробно о той ведьме, что сумела околдовать Аскольда. Насколько она его контролирует? Чем сильна? Есть ли у неё союзники?

Всё время, пока отец говорил, Огнеслава думала, как лучше закончить этот разговор. С помощью Весемиры и Зоряницы она окажется на свободе в самое ближайшее время. Поэтому, чем меньше сведений и чем больше сомнений останется у родителей, тем лучше.

— Рарог возродился, он жив! — четко и уверенно произнесла Огнеслава. — Если колдун явится и снова скажет, что якобы всё, что делается лишь ради мести, знайте, он лжет вам. Скоро до вас дойдут слухи, будто старец Велимир наш родич, когда услышите их, еще раз убедитесь, что колдун не был честен с вами. Надеюсь, когда вы увидите, что Зеяжск силен, как прежде, вам хватит смекалки встать на сторону зятя, ибо, если останетесь среди врагов, ничто вас не спасет. Это всё, что я могу сказать!

Она склонилась в глубоком поклоне, а после отвернулась, чтобы отправиться к дверям.

— Остановись! — потребовал князь. — Не смей поворачиваться ко мне спиной, пока тебе не дозволили уйти.

Огнеслава знала нрав батюшки. Она достаточно разозлила его, чтобы разговор имел последствия в виде дополнительной охраны или еще чего-то. Дальнейшие препирательства приведут только к наказанию. Недолго думая, она намеренно покачнулась, якобы теряя равновесие, и мягко осела на пол. Говорят, у беременных иногда случаются потери сознания. Что же, сейчас самое время…

Матушка тут же бросилась к ней, зовя на помощь. Отец молчал. Вокруг началась суета. Кто-то подхватил её на руки и отнес в светлицу. Пока мать укладывала дочку на кровати, Прасковья привела знахарку. Чтобы не быть пойманной на обмане, молодая княгиня открыла глаза, едва морщинистая ладонь старухи легла ей на лоб.

— Как себя чувствуешь, деточка? — прошептала бабка.

— Пить хочу, — медленно поднимая ресницы, пролепетала Огнеслава.

— Воды, быстрее воды! — подскочила мать, перехватывая чашку у Прасковьи и поднося к губам дочки. — Вот, пей, не торопись только.

Бабка тем временем осматривала тело. Сдвинув рукав, она отпрянула, заметив непонятные знаки на коже.

— Боги всемогущие! — всплеснула руками Прасковья.

— Что это? — испугалась княгиня-мать.

Тем временем, обнаружились точно такие же знаки и на другой руке. Огнеслава упорно изображала слабость, не желая объясняться.

— Похоже на колдовство, матушка, — ответила после долгого молчания старуха. — Кто-то наложил на неё заклятье. Сильное заклятье, что оковы! — сделав страшное лицо, сообщила знахарка.

— Ох, Великая Мать! — вздохнула княгиня. — Сможешь снять?

— Нет, — качая головой, попятилась бабка. — У меня таких сил нету… Тут ведьма нужна или могучий колдун.

— Я спать хочу, — подала голос Огнеслава. — Вели им уйти!

— Конечно, конечно, — согласилась матушка. — Слышали, подите прочь. Пусть отдыхает.

Прикрыв веки, молодая княгиня слышала, как опустела светлица. Только руки матери продолжали сжимать её ладони. Она медленно отвернула голову, будто уснула. Не могла спокойно лежать и слушать, как мать плачет, боялась, что лицо выдаст обман. «Бедная моя матушка», — думала Огнеслава, — «когда всё закончится, я попрошу Горана перенести меня сюда, и на коленях буду просить прощения».

Мать просидела с ней долго. Лишь когда в дверь заглянула Прасковья, сообщив, что младшие снова требуют, чтобы их пустили к сестрице, княгиня поднялась. Поцеловав дочку в макушку, вышла за дверь, лично заперев замки.

Огнеслава тут же села на кровати. Поправила волосы и обулась, размышляя, как быстро Весемира сумеет выполнить её наказ. После долгого лежания тело немного затекло. Разогнув спину, потянулась и ахнула от неожиданности. Во мраке дальнего угла медленно проявились две женские фигуры. Золотые глаза Горлицы и Нежаны пристально следили за ней…

***

Звонкий топот подков о мостовую заставлял людей разбегаться еще до того, как увидели молодую боярыню Потапову. Задорно посмеиваясь, Зоряница подгоняла лошадь, чтобы та шла широкой размашистой рысью. Охрана и две дворовые девицы, которых она выучила ездить верхом, чтобы сопровождать хозяйку на прогулках, едва поспевали. Остановившись у лавки с тканями, боярыня спрыгнула с седла, бросая поводья и плетку, одному из подоспевших воинов. Девицы последовали её примеру, тут же оказавшись рядом. Но стоило Зорянице шагнуть к порогу лавки, как перед ней невесть откуда появилась стайка детворы.

— А ну пошли прочь, оборванцы! — гаркнул, торопившийся навстречу уважаемой гостье, купец.

— Письмо, письмо для боярыни у нас! — загалдели дети.

— Письмо? Мне? — усмехнулась Зоряница, поправляя роскошный соболиный мех, что согревал её плечи. — И кто же это мне написал?

— Только вам могу сказать, — важно выпрямившись и бросив недоверчивый взгляд на купца, заявил один из сорванцов.

— Гляди-ка, чего надумал! — возмутился купец. — А ну брысь отсюда!

— Полно, уважаемый, не серчай на малых, — отмахнулась боярыня. — Ну подойди тогда, скажи мне кто прислал, — наклонилась она.

Когда мальчишка шепотом назвал имя отправителя и подал записку, улыбка исчезла с лица Зоряницы. Она спешно развернула листочек пергамента и, пробежав текст глазами, спрятала в поясную сумку. Задумалась. Мальчишки топтались на месте, с надеждой заглядывая ей в глаза. Будто очнувшись от мрачных мыслей, боярыня перевела взгляд на маковки княжьего терема, видневшиеся из-за купеческих домов, а после снова взглянула на детей.

— Дайте им каждому по монете! — приказала она. — Достаточно?

— Да, да боярыня, благодарствуем! — отозвались мальчишки.

Получив долгожданную награду, детвора умчалась, а Зоряница вновь вскочила в седло.

— Как же так, матушка, даже не зайдете, не посмотрите! — забеспокоился купец.