Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник - Никки Френч

– Поставьте чайник, – распорядился Карлссон и исчез.

Она услышала, как побежала вода, как открылась и закрылась дверь. Ей показалось, что она ворвалась в его личную, закрытую от всех жизнь, и она попыталась не смотреть на многочисленные фотографии Карлссона-мужа, Карлссона-отца, Карлссона-друга. Она налила в чайник воды, включила его и стала открывать дверцы шкафчиков, пока не нашла кофе и чашки, после чего принялась наблюдать за синичкой на кормушке за окном, клевавшей какие-то зернышки.

– Так. – Карлссон стоял около нее в джинсах и серой рубашке; лицо у него раскраснелось, мокрые волосы прилипли к голове. – С молоком, одна ложка сахара.

– Сахар можете положить сами. Сегодня у вас нет детей?

– Позже будут, – резко ответил он.

– Тогда я постараюсь побыстрее.

– Зачем вы пришли?

Фрида секунду помолчала.

– Прежде чем начать рассказывать, я должна вас кое о чем предупредить.

– Предупредить… – повторил Карлссон. – Значит, новости не из приятных.

– Вчера вечером у меня были Рубен и Джозеф. Они пытались утешить меня и пили водку, а когда вышли из дома, то увидели фотографа и…

– Стоп! – перебил ее Карлссон. – Дайте-ка угадаю. Повторяется история с вами и тем психотерапевтом в ресторане. Инцидент, в результате которого вы очутились за решеткой.

– Они обменялись парой ударов.

– Да что с вами? Он пострадал?

– Его немного помяли.

– Понятно, два против одного. Или три против одного?

– Я вышла и остановила их.

– Благодаря этому вы можете получить более мягкий приговор. Он вызвал полицию?

– Я не знаю, – сказала Фрида. – Не думаю. Я просто хотела вас предупредить.

– Придется подождать и посмотреть, что будет. Какой иммиграционный статус у вашего польского друга?

– Он украинец. И я не знаю…

– Попытайтесь не вмешивать его в это дело. Если против него выдвинут обвинение, его, скорее всего, депортируют. – Карлссон невесело улыбнулся. – Желаете сообщить о каких-нибудь других преступлениях?

– Дело не в этом.

Карлссон посерьезнел.

– Вчера у вас, наверное, был очень тяжелый день.

– Я сегодня все утро читала материалы дела.

– Вместо того чтобы спать до обеда, хоть именно это вам и следовало сделать.

– Знаете, а я забрала кота к себе.

– Иветта мне сообщила.

– Когда Джанет Феррис покончила с собой, она не покормила его и не оставила окно открытым. Опережая то, что вы хотите сказать, замечу: я знаю, что у нее было не все в порядке с головой, но, с моей точки зрения, это выглядит довольно подозрительно. – Карлссон ждал, и Фрида сделала глубокий вдох. – Я не уверена, что она покончила с собой.

– Фрида, вы же видели ее!

– Думаю, ее убили.

– Будь я вашим психотерапевтом…

– Почему я постоянно слышу эту фразу?

– …я сказал бы, что, возможно, вам нужно верить, что она не покончила с собой, ведь в противном случае вы будете считать себя виновной в ее смерти.

– Я уже думала об этом, не сомневайтесь.

– Вы расстроены, вы получили психологическую травму. Но скажите, с какой стати кому-то убивать Джанет Феррис?

– Она умерла после того, как вышла статья.

– Вот именно, – подчеркнул Карлссон. – И вы прекрасно понимаете, в каком положении оказались.

Фрида достала папку из сумки, вытащила оттуда экземпляр «Дейли скетч» и ткнула пальцем в абзац.

– Вот здесь она говорит, что Роберт Пул о многом рассказывал ей, открывал перед ней душу. Если его убийца, кем бы он ни был, прочитал это, он наверняка забеспокоился. Не так ли?

Карлссон тяжело вздохнул.

– Я не знаю, Фрида. Я не знаю, что бы он подумал. Но я думаю, что вы на ложном пути.

– Если Джанет убили, я хочу помочь найти убийцу.

Он поставил чашку на стол.

– Подумайте хорошенько, Фрида. Дин повесился, а вы считаете, что он все еще жив. Джанет Феррис покончила с собой, а вы уверены, что ее убили. Видите закономерность?

– Два разных события не составляют закономерность.

– В самоубийстве есть нечто такое, что вас очень волнует.

Фрида наградила его свирепым взглядом и встала так резко, что ножки стула взвизгнули на плитках пола.

– Куда это вы собрались? – спросил он. – Вы даже не притронулись к кофе.

– С вами я уже повидалась, теперь поеду в Маргит.

Именно в Маргит Дин и Тэрри ездили каждое лето в отпуск, на десять дней, и брали с собой его мать Джун, пока она не стала нуждаться в постоянном уходе. Фрида прочитала это в книге Джоанны «Невинная в аду». Она выписала места, куда им нравилось ходить: пляж, разумеется, и старая ярмарка с деревянными «американскими горками». Грот с мозаикой из раковин, пассажи. Джоанна писала, что Дин всегда покупал мятные конфеты в старомодной кондитерской. И Дин, и его мать Джун любили сладкое: Фрида помнила пончики, которые он всегда приносил Джун Рив в пропитанном жиром пакете из плотной бумаги.

Когда она приехала в город, было ветрено и сыро. Людей на улицах было мало, а пляж так и вовсе практически опустел, и ветер гонял по нему смятые бумажки, целлофановые пакетики и прочий мусор. Она поплотнее запахнула пальто и, опустив голову, стремительно направилась к пансиону, упомянутому в книге Джоанны, – расположен он был довольно далеко от берега, так что море можно было разглядеть только с последнего этажа.

У мужчины, отворившего дверь, было багровое родимое пятно на пол-лица, а на одежду он набросил халат. Из соседнего помещения до Фриды донесся звук работающего телевизора и запах жарящегося мяса.

– Мы закрыты. Сейчас не сезон.

– Я надеялась, что вы мне поможете. – Фрида заранее продумала, что и как сказать, и решила, что лучше всего говорить так, как есть. – Я хотела расспросить вас о Дине Риве.

Странное выражение промелькнуло на обеих половинах лица мужчины – хитрое и оценивающее.

– А вы кто?

– Я доктор Кляйн, – ответила Фрида, хотя надеялась, что своего имени ей называть не придется. – Это правда, что Дин Рив останавливался здесь?

– Мне не очень-то хочется, чтобы в округе стало об этом известно. Это может отпугнуть посетителей. С другой стороны, это ведь и привлечь их может.

– Как часто он приезжал?

– Десять лет, – быстро ответил хозяин пансиона. – Каждый июль. Он сам, его жена и его старая матушка.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Наверное, в июле перед тем… перед тем, как он умер.

– А после того?

– Как он мог приехать сюда после смерти?

– Возможно, вопрос покажется вам странным, но вы ведь не видели его брата? Они выглядят… выглядели абсолютно одинаково.

Мужчина подозрительно покосился на нее.

– А зачем мне видеться с его братом?

– Я думала, что он, возможно, тоже приезжал сюда. Из интереса. Его зовут Алан Деккер.

– Никогда о нем не слышал.

– И даже не видели никого, кто напомнил бы вам Дина?

Мужчина покачал головой.

– Дело в том, что мы с ним прекрасно ладили. Он мне даже помог починить душ. Но я всегда думал, что с ней что-то не так.

– С ней?

– Со старухой.

– Но его брат никогда не приезжал?

– Я ведь уже сказал.

Фрида прошла через город к гроту с раковинами, о котором с таким восторгом писала Джоанна, – подземный лабиринт, каждый дюйм которого выложен раковинами: разные узоры, и полосы, и шикарные спирали. У нее грот вызывал легкое чувство тошноты. Но Дин любил приходить сюда, писала Джоанна. Он был просто одержим этим местом. Поэтому Фрида задала женщине за столом, продававшей коробочки, сделанные из раковин, и открытки с изображением раковин, те же самые вопросы, что и хозяину пансиона.

– Я не знаю, о ком вы говорите, – ответила та с австралийским акцентом.

Фрида достала из кармана лист бумаги и развернула его.

– Вот тот человек, о котором я говорю.

Женщина разгладила его и поднесла к самому лицу, затем отодвинула на расстояние вытянутой руки и поморщилась.

– Нет, – сказала она.

– Вы уверены?

– Конечно, нет. Здесь проходят сотни людей в день. Может, и он проходил. Я бы его не запомнила.

Назад Фрида шла по пляжу. Было время прилива, и небольшие волны облизывали берег. Вокруг, насколько хватало глаз, не было ни души, если не считать какого-то старика: вокруг него нарезала круги маленькая лохматая собачонка, пытаясь заставить его поиграть с ней, и время от времени он очень медленно наклонялся, словно забыл смазать суставы, поднимал палку и бросал ее собачке. Фрида задумчиво смотрела на серое, покрытое рябью море и на мгновение пожалела, что она сейчас не в лодке у линии горизонта, совершенно одна, окруженная лишь водой и небом.

Глава 37

Фриде нужно было поехать в клинику, чтобы принять участие в совещании. Она прибыла заранее, чтобы просмотреть документы и подтянуть «хвосты». Паз сидела на телефоне и самозабвенно болтала – похоже, ее обязанности на «Складе» сводились к тому, чтобы вести длинные и оживленные беседы с любым случайным абонентом. Сейчас она так энергично размахивала руками, показывая что-то жестами человеку на противоположном конце провода, что браслеты на ее запястьях тарахтели, а длинные серьги раскачивались из стороны в сторону. Когда Фрида прошла мимо, она помахала рукой и сделала какой-то таинственный знак. Рубен был у себя в кабинете, но его пациент еще не пришел, и Фрида заглянула в дверь.