От империй — к империализму. Государство и возникновение буржуазной цивилизации - Борис Кагарлицкий

Единственной азиатской страной, быстро и эффективно перенимавшей европейский военный опыт, была Япония. Под влиянием португальцев мушкет был внедрен здесь в массовое производство к середине XVI века, а тактика пехоты, разработанная Одой Нобунагой (Oda Nobunaga), напоминала реформы Морица Нассауского, только разработана была на 50 лет раньше. Политика централизации, проводившаяся в Японии после объединения страны, развивалась по той же логике, что и на Западе. Правительство разоружало население, ликвидировало частные армии, срывало до основания великолепные замки.

Успех в освоении западной военной техники предвосхитил последующие успехи в восприятии западного капитализма. Тем, чем Япония отличалась от Китая, она напоминала Европу. Сходство японского и западного феодализма предопределило последующую легкость в освоении капитализма. Япония имела в XVI веке большие запасы серебра, уступавшие только огромным ресурсам испанской империи в Америке. Производство японского серебра находилось в руках Сегуна. Однако если Испания Габсбургов использовала свое серебро для внешней экспансии, оказавшись в конечном счете частью новой мироэкономики, в которой доминировали другие державы, то Япония после объединения под властью Сегунов, напротив, закрылась от мирового рынка.

Совершенно иначе складывались дела в Китае. Техническое превосходство Поднебесной империи над Западом оставалось реальностью еще в начале XVIII века, но в организационном и военном отношении европейское государство оказывалось — в новых условиях — несравненно эффективнее. Китайцы не только изобрели порох. Артиллерия появилась в Китае значительно раньше, чем в Европе. Но к XVI веку в области огнестрельного оружия Китай уже отставал существенно. Европейская военная организация, порожденная изменением социальной природы государства, вызвала спрос на массовое усовершенствование огнестрельного оружия, чего в Китае не происходило. Иными словами, само по себе появление пушек и других новых видов вооружений на Востоке не привело к революции в военном деле. Напротив, реорганизация западных армий, начавшаяся в середине XV века, спровоцировала стремительное развитие военной технологии.

Благодаря своим размерам Китай, несмотря на слабую военную организацию, оставался «не по зубам» европейцам. В Индии империя Великих Моголов сохраняла свое господствующее положение до середины XVIII столетия. Однако уже в XVI веке превосходство европейской артиллерии было на Востоке общепризнанным. «Иностранные торговцы обнаружили, что лучший способ поддерживать хорошие отношения с переменчивыми местными правителями состоял в том, чтобы продавать им пушки и предоставлять специалистов в артиллерийском деле»[859]. Но даже получая европейскую артиллерию, азиатские правители редко умели использовать ее эффективно, поскольку не обладали соответствующими знаниями в области тактики и организации войск. В свою очередь европейцы оберегали эти знания в гораздо большей степени, нежели само оружие и технологию. Металл, из которого отливали пушки в Индии, был, как правило, невысокого качества (что, впрочем, относится и к турецкой артиллерии XVII–XVIII веков). Индийские правители нанимали военных экспертов из Турции и Европы, но редко добивались серьезного повышения боеспособности своих войск: организация армии неотделима от организации государства и невозможно улучшить одно, не изменив другого.

«Ничто не наносит их военным предприятиям такого ущерба, как совершенно ложные представления об артиллерийском оружии, — писал служивший в Индии английский офицер в 1761 году, — они панически боятся вражеских пушек и бездумно восхищаются своими собственными; они убеждены, что чем больше калибр, тем лучше, они даже не знают как правильно расположить их на позиции и как перемещать орудия»[860].

На протяжении нескольких столетий в Азии именно пушки стали символом европейской цивилизации, ее главным преимуществом и гордостью. Даже в XIX веке пушки оставались важнейшим инструментом, на котором строилось господство Запада. После восстания сипаев английские генералы на протяжении многих лет не доверяли туземным войскам иметь собственную артиллерию — в индийской армии, неоднократно и героически доказывавшей свою лояльность к империи, артиллерийские расчеты еще долгое время состояли исключительно из британцев.

Европейская власть пришла в Азию вооруженной до зубов, четко организованной и жестокой. И именно это сделало ее привлекательной для местных буржуазных слоев, нуждавшихся в порядке, дисциплине и предсказуемости, для того чтобы следовать по тому же самому капиталистическому пути, по которому уже шел Запад.

ЕВРОПЕЙСКАЯ ВОЙНА В ИНДИИ

Хотя именно английская Ост-Индская компания стала образцом для голландской VOC, к середине XVII века британцы явно отставали от своих конкурентов в Азии. Голландцы, пользуясь своей фактической монополией, сосредоточились на поставках в Европу специй, английская компания вынуждена была разнообразить свои интересы, занимаясь всем подряд — текстилем, чаем, кофе. Массовый вывоз на Запад индийских хлопчатобумажных изделий создал в конце XVII века настоящий промышленный бум в основных «центрах» их производства и сильнейшую конкуренцию европейскому текстилю, так что правительства даже вынуждены были принимать протекционистские меры.

Сталкиваясь с голландской монополией, англичане должны были не только искать новые товары и рынки, но и регионы, где производство и сбыт еще не были захвачены их конкурентами. Острова пряностей, особенно привлекавшие европейцев в XVI–XVII веках, оказались под контролем Голландии, а потому Индия с ее развитым ремесленным производством стала центром притяжения для англичан с первых же лет деятельности Ост-Индской компании.

Нередко британское завоевание Индии описывается как последовательный и систематически организованный процесс. На самом деле это было далеко не так. Разумеется, английские купцы, как и голландцы, без колебания прибегали к силе оружия всякий раз, когда считали это необходимым. Однако в течение XVII века главным приоритетом все же оставалась торговля.

Англичане, создавшие в 1619 году свою факторию на Коромандельском берегу, вели себя «до покорности скромно»[861]. Этим, в глазах местных правителей, они выгодно отличались от надменных и агрессивных португальцев. Не слишком активно занимались англичане и миссионерской деятельностью. Первая протестантская миссия в Индии была создана датчанами.

Военно-политическая экспансия английской Ост-Индской компании была в значительной мере вынужденной. Последним сильным императором среди Великих Моголов был Аурангзеб (Aurangzeb). «Именно смерть последнего великого императора Моголов, Аурангзеба в 1707 году привела к политизации деятельности Компании в Индии», — констатирует английский историк[862]. После смерти императора многие пограничные правители отделились, основав самостоятельные княжества, лишь номинально признававшие верховную власть империи. Наследники Аурангзеба столкнулись в жестокой междоусобной войне, государство оказалось в состоянии финансового банкротства, а местные властители почувствовали себя фактически независимыми. Начиная с 1739 года афганские и персидские отряды безнаказанно вторгались во владения Моголов. Возник вакуум власти.

Российский историк С.А. Нефедов связывает завоевание Индии англичанами с распадом империи Великих Моголов и военными поражениями индийцев, нанесенными им персами. «Ост-Индская компания, воспользовалась этими бедствиями, чтобы постепенно, область за областью, подчинить себе всю Индию»[863]. Между тем завоевание страны на первых порах еще не было целью Компании, а политические и военные поражения Моголов предшествовали началу английской экспансии на десятилетие, в сущности на целую историческую эпоху.

Д.А. Вашбрук отмечает, что упадок и разложение империи Великих Моголов отнюдь не случайно совпали с приходом европейцев, бурным развитием торговли и экспортного производства. Проблема состояла в том, «что торговое и экономическое развитие благоприятствовало периферийным, приморским окраинам империи, а не ее центральным провинциям (heartland). Попытки усилить контроль над этими окраинами провалились и привели к появлению там новых режимов, которые использовали ту же фискальную систему, что и Моголы, но с гораздо большим успехом. В Хайдарабаде, Бенгалии, Махараштре, Аваде и Мисоре новые государства осуществляли или пытались осуществить куда более серьезный контроль над торговлей и производством, чем прежняя власть. Поступая таким образом, они начали менять природу государства и отношения между властью и обществом»[864].