Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко

— Ты как будто и раньше мужчин мыла, — фыркнула наг и запоздало припомнил, что Дейна всё же вдова.

— Бывало, — равнодушно пожала та плечами, растирая мыло по всей спине наагалея, до самой кромки чешуи. — Мой брат одно время часто болел и нуждался в уходе. И дяде иногда требовалась помощь.

— Он калекой был? — нахмурился Ссадаши.

— Нет, просто иногда он… не мог сделать это сам.

Дейна не стала говорить, что порой дядя бывал несколько невменяем. Зачем господину знать об этом. Вообще не стоило упоминать.

Не сказать, что она совсем не была смущена, но всё же полуголое мужское тело — не то, что могло ввести её в трепет. Порой Дейна тренировалась с другими мужчинами дома, а они даже в угоду нежным девичьим чувствам не любили париться по жаре в рубахах. Крепкие мускулистые тела, смуглые и светлые, волосатые и по девчачьи нежные, как у Шерра… Успела налюбоваться на всякие. Наагалей, правда, не походил ни на одного из виденных Дейной ранее мужчин. Вроде хрупкий, в плечах ладони на две шире чем она, но крепкий. Весь торс перевит тугими, хищными мышцами, спину для анатомического справочника перерисовывать можно. А кожа белая-белая, нежная-нежная. Немного потёрла, и вся раздражённо порозовела.

— Поднимите руки.

Ссадаши лениво закинул руки за голову, и Дейна прошлась мочалом по его подмышкам и бокам.

— А у всех нагов нет волос на теле или только у вас? — не смогла удержаться от вопроса женщина.

— Бесстыдница, — фыркнул наг, весело косясь на неё красным глазом. — У всех. Совесть не мучает так бесцеремонно пялиться на меня?

— Не мучает, — Дейна подалась ближе, и её рука скользнула с бока нага на его живот.

Ссадаши с недоумением уставился на блуждающую по его прессу ладонь, вяло поражаясь её наглости.

— Я выросла среди двуногих мужчин, поэтому простите, господин, но вашу наготу я не могу воспринимать как наготу. Боги одарили ваш народ очень приличным обликом и… — Дейна запнулась.

Она как раз перегнулась через плечо нага, чтобы намылить ему грудь, и замерла, уставившись на бесстыже-розовые соски. Ссадаши хмыкнул.

— С моим обликом боги пошалили, — с удовольствием протянул наг, и щёки хранительницы всё же нежно заалели.

Она повесила мочало на плечо наагалея и отстранилась.

— Дальше сами.

— Тю, кто-то смутился? — продолжал издеваться Ссадаши.

— У них слишком нежный вид, сотру напрочь, — сухо отозвалась хранительница.

— Уже кому-то стирала?

Дейна не ответила, и наагалей через плечо посмотрел на неё. Женщина сидела, устало прислонившись к стене и прикрыв глаза. Рубашка намокла от воды и пены и облепляла лиф, на шее на манер колье висел полоз — видимо, мокро стало, — а по щекам текли сероватые струйки смывшейся сажи. Воин на привале. Отчего-то Ссадаши совсем не было жалко уставшую женщину. В груди шевельнулось какое-то другое чувство, которое наг распознать не успел. Дейна вдруг приподняла веки и уставилась на него своими необычными глазами. То ли инеем припорошены, то ли пеплом, под которым теплеют угли.

— Может и стирала, — спокойно отозвалась Дейна. — Давайте сюда свой хвост.

— Какая-то ты больно невозмутимая для строгой благородной госпожи, — недовольно протянул Ссадаши, но вытащил хвост из воды.

— Я не госпожа, наагалей, — Дейна перетащила тяжёлую конечность на колени и опять потянулась за мочалом. — Сейчас я ваш хранитель, слуга. И будем откровенны, император приставил меня к вам, чтобы я путалась у вас под ногами… под хвостом.

— И ты почти успешно исполняешь порученное…

— Поручили мне вас охранять, — Дейна тяжело вздохнула и придавила коленом выворачивающийся хвост, — а остальное так… сама догадалась.

— Ну тогда ты должна понимать, что я тоже хочу получить хоть какое-то удовольствие из задумки императора, — лукаво улыбнулся Ссадаши. — Эй, полегче, ты мне чешую сдерёшь.

— А вы не вырывайтесь.

— Я не специально, он сам. И вообще, чего ты там сидишь? — наг решительно сгрёб хранительницу хвостом и, не успела та охнуть, затащил её в воду.

— Господин! — яростно рыкнула Дейна, отплёвываясь от воды, на шее возмущённо зашипел уж.

Ссадаши ехидно рассмеялся.

— Потереть тебе спинку?

Ссадаши чуял, что отпускать Дейну далеко от себя не стоит, иначе она может пропасть. Поэтому, когда та засобиралась из купальни к себе, чтобы переодеться в сухое, он её не пустил, заявив, что даст что-нибудь из своего.

Увы, но эти предусмотрительные охламоны-подчинённые всё же на что-то годились: в спальне на постели Дейну уже ждала стопка одежда. Пришлось отложить издевательства над хранительницей и пустить её в гардеробную переодеться.

Сам Ссадаши одевался долго и тщательно. Выбрал одеяние малинового цвета, переплёл волосы и наконец собрался на выход.

— Мне будет позволено узнать, куда мы направляемся? — поинтересовалась Дейна.

— Сперва к князю Хенесию, потом в город. И советую не мешать мне, иначе свяжу и где-нибудь брошу. И никакой дядя Вааш тебя не спасёт.

Дейна промолчала, подозревая, что от вредного брата тоже помощи не дождётся.

Князь встретил их очень гостеприимно.

— Ах, самую красу отхватил! — оборотень разгладил усы, с удовольствием рассматривая Дейну. — Вот вроде все постоянно видят от тебя только неприятности, но надо ж, всё равно самые сладкие куски тебе подпихивают. Словно жертвенные дары паскудничающему духу. Лесавий, займи гостью, пока мы болтаем.

Сын недовольно зыркнул на отца, но остался с Дейной в гостиной. Ссадаши с князем перебрались в кабинет.

— Вот, — Хенесий положил на стол кулон на кожаном шнурке. На вид простой кругляшок из красно-белой кости.

Ссадаши взял талисман и провёл по нему пальцем, ощущая кожей линии врезанных в кость символов.

— И во, — оборотень протянул наг его собственный амулет, использованный как образец. — Кой-чего переделал, чтоб посильнее был, да и твой подновил, а то смотрю, один раз ты месть уже отхватил. Везде успеваешь. Переполох в городе твоего хвоста дело?

— Что ты, я не при чём, — не очень убедительно отмахнулся Ссадаши, надевая кулон на шею и пряча второй в рукаве.

— Император-то, наверное, надеялся тебя малость осадить девкой, а