Двойной генерал (СИ) - "Wolf"

Охоту без особого успеха за краснозвёздными танками, — два повреждённых танка и одна машина в щепки, — лаптёжники прекращают, как только появляется стайка тупоносых ишачков. Появляется и тут же кидается в погоню за улепётывающими юнкерсами. Уже за Вильнюсом И-16 сталкиваются с мессерами, которым тоже приходится быстро ретироваться. С учётом навалившихся сверху Мигов перевес не на их стороне. Два лаптёжника, изрешечённый в дуршлаг мессер, ещё два, слегка дымя, уходят в сторону. Таковы потери люфтваффе против двух ишачков и одного Мига.

На правом фланге миномётную батарею 64-ой дивизии накрывает гаубичный огонь немецкой артиллерии. Первая попытка разрушить понтонную переправу не удаётся.

Попытка № 2. Время 06:40.

Эскадрилья СБ подходит на небольшой высоте и густо высаживает бомбы по реке и берегу. Обоим берегам. На одном войска подходят, на другом — расходятся таким же веером. Массового сосредоточения техники на небольшой территории нет. В Вильнюсе плотная застройка. Но мост разрушен. Немцы берут за него относительно небольшую плату, всего один самолёт.

Части 64-ой дивизии при поддержке танков Никитина немедленно ввязываются в огневую рубку с успевшим переправиться моторизованным полком и остатками гарнизонных подразделений. Зоны, контролируемые немцами в Западном районе левобережья, уже утром рассечённые на несколько частей, истают одновременно с концом длинного, солнечного дня. РККА настойчиво брала южную часть Вильнюса под полный контроль.

7 июля, понедельник, время 08:25

Минск, штаб Западного фронта.

Удовлетворённо выслушиваю доклад Болдина и дополнения от остальных. В целом, всё нормально. Довожу до сведения генералов и старших офицеров, — когда уже разрешат их так называть? — своё отношение к происходящему. Не я придумал, но нагло присваиваю себе. Меня никто не уличит, а репутация командующего это стратегическое оружие.

— Товарищи, мне всё равно, как вы воюете, пока вы побеждаете, — генералы на мои слова весело переглядываются.

Первая и самая ответственная часть совещания посвящена моей тайной страсти, неисправимому пороку, сладкому соблазну, который не мог реализоваться в мирной жизни. С генералом понятно, он из крестьян. У меня, откуда это маниакальное желание пограбить и помародёрить? Особенно блаженное по причине совпадения с интересами моих войск, Красной армии в целом и даже общегосударственными.

За ночь выкатили из Вильнюса двести двадцать вагонов. Меньше половины. Вот после того, как вычищу свою половину города от всего, что может пригодиться, можно и покидать это место и идти в другое.

Жизнь заставляет поднимать статус железнодорожных войск. Пока я их подчинил инженерному управлению, вроде естественное решение, но будет видно.

— Что скажет товарищ Куликов? — обращаюсь к полковнику, заму генерала Васильева. — Почему так медленно выводятся трофейные эшелоны? Не дай бог, немцы сообразят и отбомбятся по ж/д узлу.

— Товарищ генерал, пропускная способность…

— Я знаю, что такое пропускная способность, — действительно про все эти отговорки знаю, но знаю и то, что если Родина прикажет, то и синус будет равняться четырём. Полковник пока не знает, как такое может быть, придётся учить.

— Кто вам мешает спаривать паровозы? Их в Вильнюсе до чёрта и их тоже надо выводить. Тогда вы не по тридцать-сорок вагонов будете эшелоны формировать, а по семьдесят-восемьдесят. Зенитные платформы цепляете?

— Ночью нет, — растерянно отвечает полковник. Лет под пятьдесят ему, виски седые, общий вид интересный. Военный флёр на начальника цеха или главного инженера завода среднего калибра и вот передо мной полковник инженерных войск. Потянет? Посмотрим.

— Правильно, — моё одобрение снимает напряжение у полковника. — Теперь вот что. Днём не знаю, стоит ли. Полагаю, окно можно найти. Когда наши истребители над городом, в этот момент и надо выводить эшелоны. С зенитками, разумеется. Это ночью можно без них.

А ещё я вызвал Мерецкова. Его полководческие таланты у меня вызывают большие сомнения, а вот повышенная педантичность выдаёт чисто штабного работника.

— Кирилл Афанасьич, нашёл я тебе важное дело. Будешь начальником пока не оформленного трофейного управления на правах моего второго зама. Твои начальники: я, Болдин, Климовских. Все эти вагоны — твои. Инвентаризация и учёт — на тебе. Пока тебе железнодорожники помогут, а ты собственный штат формируй. Можешь из минского гарнизона кого-то привлечь.

— Теперь слушай, что нужно делать. Все трофейные танки и технику в этих эшелонах, вместе с боезапасом, отправляй в Смоленск, в новый формирующийся корпус…

— Товарищ генерал! — вскидывается начальник АБТУ. — У нас четыре мехкорпуса почти без танков. Давайте хоть 17-му мехкорпусу что-то дадим?

— Для мехкорпуса сорок танков — ерунда, — не поддаюсь хотелкам главного, если не считать меня бронетанкиста, — усиленная танковая рота. Для стрелкового или моторизованного корпуса в самый раз. А ты, раз такой жадный, займёшься той разбомблённой группой. Они там до сих пор без присмотра. Бери своих ремонтников, нужную технику, и туда. Всё, что сможешь найти целым или отремонтировать — всё твоё. Куда хочешь, туда и суй, слова против не скажу. И вот что…

Задерживаю на полковнике долгий взгляд.

— Если я через трое суток увижу там хоть одну не «раздетую» в ноль машину, ты мне очень сильно не понравишься. Автомобиль в клочки? Уцелевшие колёса собери. Алюминиевые обломки двигателя, хоть танкового, хоть автомобильного. Все гусеницы — снять! Весь боезапас — изъять. Пулемёты — демонтировать! Прицелы, триммеры, всё остальное — снять! Башни с пушками… ну, это как успеешь. Будет достаточно времени, надо и негодное всё в переплавку вывезти, но этим пусть инженеры занимаются. Всё понял?!

— А как нам делить поляну, если мы оба трофеями займемся? — Вылезает Мерецков.

— Да очень просто. Твоя главная забота — небоевые трофеи. Боеприпасы и вооружения, попадись они тебе в руки, тоже прибирай. Но по первому требованию отдаёшь полковнику Иванину. Аналогично, полковник. Ты тоже обмундирование, инструменты и оборудование, продовольствие, всё такое, отдаёшь Мерецкову.

— Автомобили, тягачи… — полковник смотрит вопросительно.

— Твоё, — с ответом оглядываю задумавшихся конкурентов, подыскиваю критерий, — принцип такой: если что-то можно отдать или продать гражданам, это к Мерецкову. Остальное — твоё, товарищ полковник.

— Кстати, Кирилл Афанасьевич, чуть не забыл. Если есть скоропортящиеся продукты, какие-нибудь фрукты, раскидай их по пионерлагерям и госпиталям. Что останется — лётчикам. И подумай о снабжении лётчиков, диверсантов, передовых штурмовых частей дополнительными сухими пайками оттуда.

На волне отличного настроения можно и военно-практическими делами заняться.

1) Прибыли «Редуты». На это у нас начальник связи есть. Совместно с авиаразведкой. Гружу полковника, зама генерала Григорьева.

— Поставите здесь и здесь, — тычу пальцем в карту на две точки. Одна близь Минска, другая — у Барановичей. Выбираю места повыше.

— Им мощный источник питания нужен… — вопросительно смотрит полковник.

— Это инженерная служба. Они генераторы делают из немецких авиадвижков. Срочно им заказ, я подпишу. Докладную — в НКВД, в список стратегических объектов.

2) В Гомеле заработала присланная с Пермского моторного инженерная группа. Есть контакт! Авиаторам тут нечего командовать, они сами, как на иголках. Планируемая производительность — тридцать моторов в неделю.

— Этого мало, — категорически не соглашаюсь, — пусть переходят на круглосуточный режим работы в две или три смены. Объект тоже перевести в разряд стратегических. Пусть готовят кадры. Гомельский военкомат им в помощь. Можно свободных авиатехников им перебросить, как временную меру.

Кстати, продовольственное снабжение кадров на стратегических объектах повышено на четверть. Пока. А там, если будет возможность, ещё подниму.

3) Начальника связи ещё озадачил. Больше, конечно, Крайкова. У нас нет сети ВНОС восточнее Минска.