Миллениум - Николай Симонов

В настоящее время для обозначения вечерней встречи сослуживцев и прочих компаньонов, с целью совместного общения, все чаще употребляют заграничное слово "корпоратив", который, в зависимости от дрескода, то есть формы одежды собравшихся, подразделяется на две категории: "prim" — чопорный и "daft" — придурковатый. Не секрет, что руководители компаний посредством корпоративных вечеринок и праздников стремятся стимулировать своих подчиненных к командной работе и сократить текучесть кадров. Профессиональные устроители "корпоративов", в зависимости от бюджета, предлагают самый разнообразный сценарий их проведения, вплоть до катания на коньках в разгар знойного лета, или пляжную дискотеку посреди суровой зимы. По желанию заказчика каждую корпоративную вечеринку можно сделать чуть более консервативной, или гораздо более зажигательной, неожиданной и совершенно отвязной.

Вечеринку, которую организовали Галина Павловна и Марина, в соответствии с современной терминологией, следовало бы отнести к категории "prim", поскольку приглашенные на нее гостьи надели свои лучшие вечерние платья и сделали прически и макияж. На встречу с московским другом, вернувшимся из "китайского плена", пришли почти все: Лена Водонаева, Нина Петрова, Валентина Глушенкова (с мужем), Тамара Романова и Людмила Резник (с мужем). Не хватало только Нары Агикян, трагически погибшей во время страшного землетрясения в Спитаке на второй день после своей свадьбы. За нее, молча, они осушили первый бокал.

Из бывших юных корреспондентов "Пионерской правды" профессию журналиста выбрала только Нина Петрова, в 1985 году окончившая журфак Ленинградского университета. Валентина Глушенкова и Людмила Резник окончили медицинские институты и работали врачами, как и их мужья. Елена Водонаева и Марина Князева трудилась на ниве народного просвещения. Тамара Романова стала инженером и работала на Смоленской АЭС, которую, кстати, строил и вводил в эксплуатацию покойный отец Галины Павловны — орденоносец и заслуженный работник Министерства среднего машиностроения СССР.

Для уравновешивания количества представителей мужского и женского пола Марина Князева по согласованию с Галиной Павловной пригласила на вечеринку своего ухажера — оператора местного телевиденья, который привел с собой двух товарищей — музыкантов местной филармонии, один из которых очень неплохо играл на флейте, а второй на гитаре. Само застолье проходило в самой большой комнате, которую Галина Павловна называла гостиной. На столы по обычаям того времени хозяева выставили все съестные припасы и алкогольные напитки, имевшиеся в наличии. Гости тоже пришли не с пустыми руками: кто с бутылкой водки, кто с дефицитными продуктами и кондитерскими изделиями.

В общем разговоре за столом солировала Нина Петрова. Ей была предоставлена роль тамады, с которой она, по мнению Павлова, справилась на "отлично". За годы, прошедшие со дня их знакомства, она превратилась в настоящую секс бомбу, но при этом еще и поумнела. На все его вопросы она отвечала с юмором и тонкой иронией, например:

— Петрова, ты замужем?

— Нет.

— А почему?

— Да я и не знаю… И пробуют, и хвалят, а не берут!

Общаясь с Леной Водонаевой, он, напротив, испытывал некоторую неловкость. Она, конечно, сильно изменилась: не то, чтобы похорошела, а очень даже похорошела, и выглядела моложе своего 25-летнего возраста. От соседки Марины он уже знал, что Лена окончила факультет иностранных языков МГПИ имени В.И.Ленина, на пятом курсе вышла замуж за своего сокурсника-москвича, однако по причине бытовых неурядиц (она жила с мужем в одной квартире с его родителями) ее семейная жизнь не сложилась. Через год после рождения дочери Ани она подала на развод, забрала ребенка и вернулась в Смоленск, несмотря на хорошие перспективы поступления в аспирантуру. В разговоре с ним она призналась, что часто о нем думала и даже разыскала его московский адрес и номер домашнего телефона. Про то, что она приезжала к нему домой и познакомилась с его отцом Василием Дмитриевичем, Лена из скромности промолчала.

В половине восьмого вечера к Павлову подошел Дим Димыч и сказал, что его просит подойти к телефону какой-то мужчина, судя по голосу, большой начальник. Он подумал, что это, наверное, его старший брат Сергей, с которым он уже успел пообщаться по междугородному телефону, дождавшись, когда тот вернется из отпуска, но когда он взял трубку и услышал знакомый голос Юрия Николаевича Цибикова, ноги его подкосились и он почувствовал, что ему не хватает воздуха.

— Завтра, в 9.30. встречай меня в городском аэропорту. Тем же бортом я вернусь в Москву. Пока ситуация под контролем. Следи за собой и не поддавайся панике, — сказал Цибиков и после этого в трубке раздались короткие гудки.

Павлов вышел на лоджию и полной грудью вдохнул свежий воздух. Только что прошел сильный, но короткий дождь. Вечернее небо освобождалось от туч, позволяя заходящему солнцу бросить на землю прощальные лучи света. Где-то он уже видел такую картину с высоты окна третьего, как и сейчас этажа, но только внизу под окнами находился не вытоптанный пустырь, а аккуратно разбитые клумбы и ухоженные сосенки.

Из гостиной полились звуки флейты, зазвучала гитара, и он услышал незнакомую ему песню на стихи поэтессы Дины Пеньяранда:

"Согревая холодный песок,

встанет солнце над светлой водой,

А потом оно вновь уйдет.

на закате дня умирать.

Я покину свой милый край,

горсть земли заберу с собой.

Можешь ты загасить огонь,

только помни, помни меня".

Пела Лена Водонаева. Кто же еще?

VI

С утра над гражданским аэропортом "Южный" города Смоленска стоял густой туман. Часам к десяти он рассеялся и приподнялся. Образовалась так называемая облачность приподнятого тумана высотой 150–200 метров, через которую со второй попытки проскочил и благополучно приземлился реактивный пассажирский самолет ЯК-40.

Пассажиров, прибывших из Москвы, было немного — человек десять, а встречающих и того меньше. Через пролом в заборе Павлов въехал на автомобиле "Жигули" на аэродром и вырулил к бетонной взлетно-посадочной полосе. Увидев Цибикова, сходящего с трапа самолета, Павлов вылез из машины и помахал ему рукой.

Они поздоровались, крепко обнялись и смахнули скупые мужские слезы. Цибиков сказал, что у него в запасе около часа, и предложил куда-нибудь недалеко отъехать, чтобы не привлекать к себе внимание. Через тот же пролом в заборе Павлов вырулил на шоссе и, проехав три километра, остановился на обочине у березовой рощи и заглушил мотор. Накрапывал мелкий дождь, поэтому из машины они решили не выходить.