Темпоград. Научно-фантастический роман - Георгий Гуревич

Георгий Гуревич

ТЕМПОГРАД

Хуже нет — ждать и догонять.

Обещанное три года ждут.

1. НЕПРОСТИТЕЛЬНАЯ ОПЛОШНОСТЬ

Астронавтов закатывали в золото.

Оба — старый и молодой — лежали на тугих струях воздушной перины, в то время как миниатюрные, не больше жука, ползуны, монотонно гудя, обматывали почти прозрачной, красноватой на свету ленточкой пальцы ног, плюсну, пятки, щиколотку. Людей закатывали в последнюю очередь. Весь багаж — аппаратуру, контейнеры, мебель уже озолотили. Глазам больно было от сверкания.

— Золото! — задумчиво сказал старший из путешественников. — Универсальное мерило стоимости у предков! Интересно, сколько мы стоили бы в прошлом веке? Наверное, нас запрятали бы в подвалы банков, заперли в сейф с секретным замком. А предки предков лет тысячу назад в храме бы выставили для поклонения.

— Конструкторы признали золото наилучшим материалом, Юстус, — отозвался астродиспетчер, внимательно провожавший взглядом каждый оборот фольги. — Золото — превосходный проводник, хорошо прокатывается в тончайшие ленты, химически инертно, гигиенично, безвредно. И сверх всего, солидная плотность — девятнадцать с дробью. Концентрированный резерв массы для восполнения недостач.

— Могут быть недостачи? — быстро переспросил астронавт. — Мне не хотелось бы, чтобы вы потеряли мою голову ори пересылке. — Шуткой он прикрывал беспокойство.

— За утрату несем ответственность. Потеряем подержанную, поставим новую. — И астродиспетчер отшутился, оберегая необходимую бодрость.

— Извини, друг, но я как-то к своей привык.

— Притерпишься. Ну вот и ножки обуты. Можешь поставить, не надо держать на весу.

Золотые сапожки мелодично зазвенели, коснувшись пола. Астронавт оглядел их с удовольствием, потом поморщился. Сапожки выглядели нарядно. Ноги не понравились владельцу. Как ни старайся, возраст берет свое. Бледные, тощие стариковские голени со вздутыми венами. Юстус со вздохом перевел взгляд на своего спутника — молодого гиганта с тонкой талией, развернутой грудью и гордой головой античного бога на атлетических плечах. «Вот натура. Хоть сейчас лепи с него молодого Геркулеса!»

— Дышите глубже, учитель, — сказал молодой. — Запасайте кислород в тканях.

Юстус не был его учителем. Как раз наоборот. В космосе он был новичком, младший его инструктировал. Но старшего принято было почтительно называть учителем.

— Так какие же бывают недостачи? — настойчиво переспросил старик с позолоченными ногами.

Астродиспетчер понял опасения новичка.

— Юстус, — сказал он, — будь же благоразумен. Еще не поздно: дублер за дверью, и все можно переиграть. Претензий не будет никаких. Межзвездный транспорт — риск всегда, для пожилых — риск тройной. А ты большой ученый, таких надо беречь для науки.

Астродиспетчер не только беспокоился за друга. В самой глубине души, не отдавая себе отчета, он немножко завидовал Юстусу. Они были сверстниками, даже соучениками одно время: вместе изучали звездное небо. Потом пути разошлись. Юстуса тянуло к теории, спектроскопу, микроскопу; Марк предпочитал на пыльных тропинках далеких планет оставлять свои следы. Ему сопутствовала заслуженная слава. На конференциях почтенные ученые внимательно выспрашивали подробности его впечатлений. Из каждого рейса он привозил целые ящики с пленками — материалы для работы нескольких институтов. Такие, как Юстус, по старой дружбе выпрашивали у него полчасика, надеясь, что очевидец подтвердит их земные кабинетные догадки. Так было лет до сорока пяти… до пятидесяти. Увы, дальние планеты с их гравитационными фокусами не санаторий для лиц выше среднего возраста. Некоторое время опыт еще помогает бороться с усталостью сердца. Потом, как и полагается, чемпион становится тренером, астронавт переходит на астродром. Марк писал воспоминания, делился умением, наставлял и провожал в чужие миры античных красавцев с развернутыми плечами, сам выспрашивал у них подробности, их материалы комментировал, уже не дорожа получасиками, обыкновенными, не переполненными, не бесценными. Принял свою судьбу без горечи. Бабушка не может завидовать внучке. Невестой она сама была в свое время, теперь радуется за молодое поколение.

Но у Юстуса судьба сложилась иначе. Десятки лет Юстус рассуждал, наблюдал, считал, вдумывался и постепенно стал уникальным, единственным в своей области специалистом. Стал настолько незаменимым, что вот сейчас на неизведанную планету, несмотря на солидный возраст и отсутствие космического опыта, посылали, его, нетренированного старика… а Марк, герой звездных троп, всего лишь следил, чтобы ползуны-автоматы как следует наматывали золотую фольгу на тело ровесника.

— Будь же благоразумен, Юстус.

— Марк, я очень благоразумен, я рассудителен и даже расчетлив. И я подсчитал точно: грош цена мне будет как ученому, если я откажусь от сегодняшнего рейса. Пойми, я написал о новых звездах десяток трактатов, я предложил гипотезу о причинах и механизме взрыва, я вывел формулы для прогноза сроков, сотни раз письменно и устно я описывал эти взрывы, насилуя воображение. Нет, я не уступлю свое кресло в первом ряду этому милому дублеру, который ждет там, за дверью, уповая, что я упаду в обморок. Я должен видеть взрыв собственными глазами. Если не увижу, пустослов я буду, полководец, не нюхавший пороха.

— Но ты там не очень играй с этим порохом, — напомнил диспетчер. — Не увлекайся как мальчик, не забывай о дисциплине. Уточни сроки и за трое суток до взрыва — в обратный путь. Для науки никакой пользы не будет, если ты разлетишься на атомы вместе с этой несчастной планетенкой.

— Это не совсем так, Марк, разреши тебя поправить. У нас преувеличенное представление о силе взрыва новых. Да, катастрофа чудовищная, да, вздувается целое солнце, да, из него вырывается газовая струя в сотню земных масс, огненный Юпитер рождается. Но ведь космос так обширен. Юпитер родится и рассеется. До упомянутой «планетенки» дойдет одна десятимиллионная доля земной массы — всего лишь огненная туча. Да, она опалит и оплавит горные породы, вскипятит метровый слой воды в океане. Но камбалы на дне, если там есть камбалы, даже не узнают о катаклизме. Для них водичка станет чуть-чуть потеплее. Даже в глубокой пещере можно будет спастись, если замуровать ее наглухо.

— Но-но-но, Юстус, никаких экспериментов с пещерами. За трое суток до взрыва ты обязан отчалить, такова программа, таков приказ. А ты, Свен, — астродиспетчер обратился к молодому, — ты проследи за выполнением программы. Головой отвечаешь, чтобы этот легкомысленный учитель не застрял до самого взрыва.