Рассказы и повести - Анатолий Безуглов

– Тоже нельзя назвать. Может терпеть, терпеть, а потом сорвется – только щепки летят. Коллектив это чувствует. Понимаете, нет стабильности. Какая же будет дисциплина? И еще. Не умеет отстаивать наши интересы перед вышестоящими организациями… Работать любит. Сам вкалывает по десять-двенадцать часов и других заставляет. Но ведь надо еще и работу по-умному организовать…

– Неужели Ершов не понимает, что не справляется?– удивился я.

– Как не понимать,– ответил Бабкин.– Это он уже уразумел. Даже просился, чтобы снова в инженеры перевели. Не отпускают. Для меня загадка – почему? Ругают, то и дело разные проверки… Вот и прокуратура нами заинтересовалась. Ваш товарищ наведывается чуть ли не каждый день… Это тоже нервирует коллектив…

Наш товарищ, следователь Фадеев, действительно основательно занялся автобазой Ершова.

– Обстановка на предприятии весьма благоприятствует нарушениям,– сказал мне Владимир Гордеевич.– Никакого порядка. Вы бы видели состояние путевой документации! Черт ногу сломит. Еле-еле разобрались сообща с Орловым.

– Ну и каков улов? – поинтересовался я.

– Да вроде бы явных злоупотреблений не видно…

– Л скрытых?

– Тоже…

– С клиентами автобазы беседовали?

– Разумеется,– кивнул следователь.– Говорят Ершов старается не нарушать договорные обязательства.

– Как это – старается?

– Если и подводил, то якобы по объективным причинам. Техника выходит из строя, то есть машины. Или же не хватает водителей.

– А как насчет приписок?

– Все чин по чину. Сколько наработали, столько и получают.

– Может, не хотят ссориться с Ершовым?

– Непохоже, Захар Петрович…

– С шоферами говорили? Что они думают?

– Без толку,– махнул рукой следователь.– Народ какой-то безразличный. Жалуются на низкие заработки, квартиры, мол, не светят. Многие мечтают уйти, если подвернется хорошее место. Завидуют тем, кто у Лукина…

Семен Вахрамеевич Лукин был директором автотранспортного предприятия № 3. Его хозяйство уже много лет прочно удерживало первое место в своей отрасли по области. Грузный, с гладким бритым черепом и пышными казацкими усами, Семен Вахрамеевич неизменно сиживал в президиумах совещаний. Он напоминал мне одного из персонажей известной картины, где запорожцы пишут письмо турецкому султану. Вот только чуб-оселедец отсутствовал…

Поговаривали, что Лукин собирается на пенсию.

– Насколько я понял, ничего конкретного у Ершова вы так и не обнаружили,– подытожил я.

– Во всяком случае – по документам. Но, знаете, интуиция… Думается, нарушители с его предприятия.

– Интуиция для следователя – штука, конечно, не последняя,– заметил я.– Однако ваш хлеб, образно выражаясь, прежде всего – факты. От вашего рассказа у меня осталось какое-то двойственное впечатление… Поработали у Ершова вроде бы серьезно, а с другой стороны, сплошные «может быть», «вероятно», «думается»… Расплывчато, Владимир Гордеевич. Не обижайтесь за откровенность…

– Какая может быть обида,– вздохнул Фадеев.– Хвастаться действительно нечем. Я и сам чувствую – рыхло пока. Не вытанцовывается…

– А как у Лукина?

– Любо-дорого посмотреть. Кажется, Станиславский говорил, что театр начинается с вешалки. Так и у Семена Вахрамеевича… Заходишь через проходную – сразу стенды, плакаты, на территории ни соринки… Это уже стиль. Во всем. Что дисциплина, что показатели. Работники довольны: зарплата хорошая, премии ежеквартально… Там у них гремит некто Воронцов Герман. Работает по методу бригадного подряда. Авторитет не только у нас, но и в области. Попасть к Воронцову в бригаду – что в институт! Нужны высшие баллы по всем статьям… Да вы, наверное, читали о нем в «Знамени Зорянска»?

– Как же, маяк…– кивнул я и даже вспомнил лицо Воронцова: его большой портрет, написанный художником, висел в аллее Трудовой славы в городском парке…

По словам Фадеева, проверка в автохозяйстве № 3 тоже не дала никаких результатов для следствия.

– Где заправляются автомашины обоих хозяйств?– спросил я.

– Те, что с бензиновыми двигателями,– на АЗС, то есть автозаправочных станциях. Дизельные – у себя… По этой линии также никаких зацепок.

– А знаете, Владимир Гордеевич, может быть, вам стоит попытаться копнуть с другой стороны?

– С какой?

– Помните, что рассказывал Орлов? О взаимоотношениях автохозяйств с клиентами? Выясните, на каких объектах были заняты машины Ершова и Лукина.

– Кое-что мне известно.

– А должно быть известно все,– подчеркнул я.– Исчерпывающе! Насколько я знаю, клиенты заинтересованы в том, чтобы скрывать некоторые факты… За приписки по головке не гладят. Так вы не ограничивайтесь объяснениями прорабов. Изучите проектно-сметную документацию. Сверьте заложенные в них объемы перевозок с фактическим выполнением…

– Понимаю,– кивнул следователь.– Фиктивные тонно-километры– это излишек горючего… Да, пожалуй, вы правы.– Он улыбнулся: – Что ж, как говорил Маяковский, ради одного единственного слова перекопаешь тонны словесной руды… Буду копать. Хотя бы ради единственного факта…

В таких небольших городах, как Зорянск, если случится где пожар, автоавария или утонет кто, сразу становится известно всем. И обязательно с разного рода домыслами и преувеличениями.

Неудивительно, что слух об аварии на шоссе неподалеку от Зорянска распространился мгновенно. Это происшествие не сходило с уст, обрастая невероятными подробностями.

Я в те дни выезжал на совещание в областную прокуратуру и, вернувшись, узнал об аварии из газеты. О ней сообщалось под заголовком: «Спасая человеческие жизни».

Водитель самосвала ехал под уклон (я хорошо помнил это место на двадцать седьмом километре шоссе). Был гололед. То ли тормоза отказали, то ли машина стала неуправляемой на скользкой дороге, но тяжелый КрАЗ должен был врезаться в идущий навстречу автобус с людьми. Как рассказывают очевидцы происшествия, шофер КрАЗа резко отвернул руль, и машина свалилась в овраг.

Сообщалась фамилия водителя – Николай Дорохин. В тяжелом состоянии он был доставлен в больницу. Врачи боролись за его жизнь.

– Пострадавший с третьей автобазы,– сказал следователь Фадеев, зашедший ко мне на доклад.– Между прочим, из бригады Германа Воронцова.

И тут я вспомнил Дорохина, этого нескладного молчуна. Вспомнил и его жену Аню.

– Я знаю Дорохина,– сказал я.

– Откуда? – поинтересовался Фадеев.

– Странная история… Жена сначала пришла ко мне. Кто-то избил ее мужа. Ну, вызвал Николая…

И я рассказал Фадееву о нашем разговоре.

– На вид – бирюк бирюком. А на поверку – герой…

– Да, внешность иной раз бывает обманчива,– заметил следователь.

Владимир Гордеевич был озабочен. Я спросил отчего.

– Не знаю, Захар Петрович, как разобраться в одной штуке… Помните наш последний разговор? Ну, о клиентах автобаз? Так вот, проштудировал я проектно-сметную документацию строительства универсама. Это недалеко от вашего дома…

– Знаю, знаю,– нетерпеливо сказал я.

– Землю из котлована вывозили машины с третьей автобазы. По их путевым листам выходит, что грунта вывезено в два раза больше, чем предусмотрено.

– Что говорит прораб?

– Сказал, что виноваты геологи. В их исследованиях отражено, что грунт – суглинок. А стали рыть котлован, оказался – песок. И пришлось якобы вывозить больше: осыпались края… Наглядно это можно изобразить так.– Следователь взял карандаш и нарисовал на бумаге форму котлована в разрезе.– При твердом грунте – стены отвесные. А если песок – получается как бы трапеция. Вот за счет этих углов,– он заштриховал пологие края,– и вышли лишние кубометры

– Вы беседовали с геологами?

– Возмущаются. За такую ошибку, говорят, можно здорово погореть… Суглинок – вот их мнение. Показывали результаты проб… Я свел две стороны вместе. Каждый уверяет, что прав он… Дело, так сказать, чести…

– Чести ли? – усмехнулся я.– Как-то не верится, чтобы геологи ошиблись.

– Мне тоже,– признался Фадеев.– Нечисто тут… Вчера прораба перевели на другую стройку.

– Кто возил грунт из котлована?

Следователь вздохнул:

– Бригада Воронцова.

– Нашего маяка! – вырвалось у меня.

– Да.

– Вы беседовали с ним?

– Пробовал. Он на дыбы встал. Так и заявил: мол, Герман Воронцов не какой-нибудь там жулик. Посягать на государственную копейку?! Да он выгонит из бригады любого, кто посмеет только подумать об этаком…

– А с другими шоферами из его бригады говорили?

– Как бригадир, так и они. Правда, менее безапелляционно, но все в один голос твердят: нарушений и прочей липы не может быть, потому что они – передовики и марать свою честь и марку ни за что не посмеют… Вот и получается, Захар Петрович: строители говорят одно, геологи – другое. А Воронцов вообще ни о чем слышать не хочет