Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Иди к зверям. Портал я открою.

…Красный огонь долго не гас. Уже выгорело всё топливо, даже пепел втянуло в раскалённую воронку, повисшую над поддоном, — а золотисто-белая плазма всё текла, заполняя купол. Гедимин видел, как в его свете блестят осколки на ступенях каменного «маяка» — стеклянные чашки, аккуратно разломанные надвое. Ни одной целой там не осталось.

Огненная воронка над поддоном свернулась в шар. Нити плазмы, тянущиеся от неё к куполу, наконец оборвались. Шар стремительно менял форму; секунда — и перед Гедимином стоял гуманоид с огненной гривой.

— Радостно видеть город Пламени, — Кут’тайри развернулся к реакторному куполу, тронул подвеску-«трилистник» на груди и перевёл взгляд на Гедимина. — Радостно видеть и его жрецов. Вижу, Ук-Хеммайи принял подношения благосклонно…

Гедимин покосился на обломки чашек. Мозг опять попытался высчитать воздействие, которое раскололо бы стекло именно так — одной трещиной, без сетки побочных. «Вот что это было. Приём подношений. Когда так делали местные, посуда вроде бы не билась. Кроме того случая со стеклом. Но там явно было другое. А это… это сделано специально. И главное — непонятно, как. Оно так не трескается. Исключено.»

— Тебя в Шакхе не обижали? — спросил он, глядя на торбу на плече жреца. Сэта уже сошёл с раскалённого поддона и деловито оглянулся на пылающий сторожевой пост. Полы «асбестовых» накидок свисали до земли, и верхние были чуть короче нижних — как раз настолько, чтобы наружу выглядывала полоса орнамента на подоле. В гриве жреца сверкали стеклянные бусины «с искрой». Гедимин, заметив их, еле слышно хмыкнул. «А, вот почему он голову ничем не обмотал. У него тут термоэлементы. Под одеждой, видимо, тоже. Мало накидок. Раньше надел бы шесть. И скатерть сверху.»

— Кто посмеет обидеть жреца Пламени? — Кут’тайри зубасто улыбнулся и снова тронул медальон. Его успели перевесить на рэссеновую цепочку и добавить десяток разноразмерных бусин.

— Если в городе хорошо, чего не остался? — спросил Гедимин, машинально пересчитывая «цацки» — определённо, раньше их было меньше. Кут’тайри повёл ухом.

— Я — жрец Пламени, — он указал на реакторный купол. — И я здесь, чтобы воздавать ему почести. Мастер Ишха! Готов ли ты идти?

Сноп искр ударил в гравий в паре метров от Гедимина, смотался в клубок и распрямился, превратившись в гуманоида с торбой за плечом. Поправив серебристую бахрому на груди, тот низко наклонил голову.

— Здесь Пустота никогда не была сильна. И всё равно — хорошо, что она отступила, — Ишха сдержанно улыбнулся. — Как провели эти дни ткачи из народа Пламени?

— Зэйдек спрашивал, как делать цветную ткань, — с трудом вспомнил Гедимин. — У нас там нитки двух цветов. Ты пока устраивайся… и ты тоже.

График интенсивности на экране дозиметра выписал знакомую кривую. Гедимин покосился на сигма-сканер. «Ага. Вот и Хассинельг. И толпа… кого-то. А, это какие-то Скогны.» График снова дрогнул. «Пошёл за Броннами,» — Гедимин едва заметно ухмыльнулся, глядя, как Скогны занимают помещение. «Все возвращаются в лагерь.»

Он оглянулся на крышку-конус над ближайшей шахтой. С последней проверки её никто не трогал. «Текк’ты,» — сканирующий луч упёрся в дно ущелья, где лежали так и не смонтированные конструкции. «Обещали вернуться и достроить. Осталось дождаться их. Через неделю не будет — придётся самим.»

Сканер часто замигал. Гедимин потыкал в экран, пролистывая запись. Мигание повторилось. «Вепуат?» — сармат развернулся по направлению чужого луча, зацепившего прибор. «Что за сигнал? А… Идти в столярку. Сейчас. Ну да, он там. И Хассинельг. И толпа Броннов чего-то хочет. Что там ещё? Вентиляция сломалась? Вчера ещё работала…»

Он закрыл экран сканера и ускорил шаг.

…Бронны с визгом расступились, освобождая проход. Гедимин опустился на пол, в очередной раз выругав себя за низкий потолок. «Надо же было так по-идиотски рассчитать!»

— Мастер Дим-мин, — Хассинельг, освободившийся от горы накидок и чехла на морду, всё-таки был чем-то встревожен. — Слово за тобой. Но смотри — то, что сказал Вепу-а, несправедливо. Совсем.

Гедимин оглянулся на Вепуата. Тот растерянно хмыкнул.

— А что я? Я не имел в виду ничего такого. Но, Уттунри, сам подумай…

Гедимин мигнул, переводя взгляд на ближайшего Бронна. Тот стоял чуть в стороне от остальных. Его грудь закрывал крупный, сшитый из обрезков крашеных шкур «трилистник». Такой же, но поменьше, приделали ему на шапку. Бронн прижал уши и недовольно топорщил усы.

— Как так может быть? — заговорил другой абориген, выступая вперёд. — Это здесь-то, среди Равных Куэннам? Вы с Дим-мином сами избрали его, сами отметили его для Пламени, — и что теперь говорите? Как он может уйти, если он вами отмечен?

Гедимин посмотрел на Вепуата. Тот досадливо сощурился.

— Мы не имели в виду, что он обязан кому-то служить. Тем более — нам. Тем более — быть изгнанным из города!

— Никто меня не изгонял, — отозвался Уттунри. — Служить Пламени — большая честь.

— Мастер Вепу-а говорит, что ты недостоин, — предводитель Броннов сердито фыркнул. — Слово за мастером Дим-мином. Или же мы пойдём к Пламени. Пусть оно скажет.

— И всё-таки, Вепу-а, это совсем не дело, — пробормотал Хассинельг, разглядывая пол под ногами. — Тебе виднее, но я бы так не говорил.

Гедимин ткнул Вепуата в бок.

— Что тут вообще происходит? — сердито прошипел он. — Кто-нибудь объяснит?

Вепуат шумно вздохнул.

— Происходит то, что я идиот. И не въехал в их порядки. Помнишь, мы по зиме вступились за раненого Бронна? Теперь он ушёл из города. Переезжает к нам. Насовсем. Ушёл в жрецы Пламени. Есть идеи, куда его приткнуть?

Гедимин на секунду прикрыл глаза и перебрал про себя несколько ругательств. «Мало нам было Кут’тайри…»

— К поршневым машинам подпускать нельзя, — пробормотал он. — У Сэта ему будет жарко. Уттунри! Ты что-нибудь умеешь? Рэссену ковать, например…

Вепуат пихнул его под рёбра.

— Какая рэссена⁈ У них же нет металлургии…