Знак фараона (сборник) - Лора Бекитт

Учиться! Ему, который двенадцать лет провел в Доме Жизни и преуспел во многих науках, изучил основы медицины, способен истолковать движение небесных светил, безошибочно определять точное время разлива великого Нила! А теперь дикарка Аруна одним словом перечеркивала все его достижения, признав, что он несведущ в самом главном, на ее взгляд, искусстве, искусстве плотской любви.

Вконец расстроенный, юноша отправился в храм, где его ждало новое испытание. Узнав, что пленница исчезла, верховный жрец впал в гнев и призвал охранника к ответу. Тот заявил, что ночью в тюрьму явился жрец с разрешением, начертанным рукой главы храма. Поняв, что в преступном деле замешан служитель Амона, глава храма приказал построить всех без исключения жрецов в самом большом внутреннем дворе, чтобы стражник мог отыскать среди них того, кто обманом освободил девушку.

Кое-кто из жрецов переглядывался и перешептывался, иные стояли молча. Хирама бросало то в жар, то в холод, подошвы словно прилипли к каменным плитам двора, страдальчески расширенные серые глаза напоминали маленькие озера лунного света. Не лучше ли признаться сразу, сейчас, чем быть позорно узнанным?!

Стражник шел вдоль шеренги, вглядываясь в лица жрецов. Поравнявшись с Хирамом, чуть замедлил шаг и сокрушенно произнес:

– Не знаю. Не уверен. Они так похожи… Да и темно было.

– Что ж, – взор главного жреца потемнел, – поступим иначе. Где преступивший законы Амона может прятать девушку? Только в своем жилище. Сейчас все отправятся по своим комнатам, а мы пойдем следом и осмотрим каждый угол в помещениях, где живут жрецы.

Хирам пошел вместе со всеми, едва переставляя ноги. Вот и все. Сейчас наступит возмездие. Позорная смерть для него и для Аруны. Что подумает верховный жрец, принявший в храм его, крестьянского сына, и что сказал бы отец, если бы узнал, что его потомок променял мир священной веры, возвышенных чувств и светлого разума на бесстыдную темную страсть неблагодарной дикой чужеземной девчонки!

Когда кто-то схватил его за руку, юноша едва не подпрыгнул от неожиданности.

– Что с тобой? – спросил Бакта и заметил: – Я бы многое отдал за то, чтобы узнать, кто прячет сирийку, а главное – чем она расплачивается за гостеприимство!

«Скоро узнаешь», – хотел сказать Хирам, но промолчал. Мрачный, как тень, он отправился к себе в комнату и тут же увидел главного жреца со стражей и свитой, важно шествующего по длинному каменному коридору. Юноша остановился у входа в ожидании неминуемого. Томительно текущие минуты казались бесконечными. Пока стражники обыскивали крайние комнаты, верховный жрец подошел к Хираму.

Он узнал юношу и благосклонно улыбнулся. Пожалуй, Хирам был единственным из его учеников, кто никогда не подвергался наказаниям. Этот скромный, прилежный, умный, обладающий великолепной памятью мальчик, по иронии судьбы родившийся в крестьянской семье, не отличался от сыновей чиновников и жрецов. Казалось, с годами изменилась даже его внешность: лицо стало тоньше, руки изящнее, тело стройнее. Его облик носил печать благородства, чистоты и бескорыстной, самоотверженной веры. Только туманно-серые глаза были грустны и тревожны.

Верховный жрец вспомнил себя в молодые годы, не отягощенного сомнениями, не развращенного богатыми дарами, не разочарованного в людях, и подумал о том, как, должно быть, тяжело такому юноше, как Хирам, подвергаться унизительным подозрениям, знать, что на свете существует кто-то, способный оскорбить его веру.

Он по-отечески обратился к молодому жрецу:

– Как твои успехи в Доме Жизни?

– Я работаю, учитель, – еле слышно произнес Хирам и почтительно поцеловал руку верховного жреца.

Юноша подумал о священных текстах, к которым даже жрецы могли прикасаться лишь после многократных обрядов очищения, и содрогнулся от сознания неискупимой вины. Хирам вспомнил о том, что читал в этих текстах. После смерти душа покидает тело, взлетает в небеса и становится таким же богом, как остальные боги. Она гордо входит в небесные врата, чтобы вечно пребывать там вместе с бессмертным Ра и окружающими его звездами. Где он окажется после того, как его разоблачат? Едва ли его похоронят подобающим образом! Скорее всего, его ждет погребение в общей могиле вдали от останков тех, кто вел достойную жизнь.

– Работай, сынок. – Верховный жрец прикоснулся к плечу юноши и обратился к страже: – Продолжайте осмотр вон там! – И кивнул на комнату, которая следовала за комнатой Хирама.

Позже юноша не мог найти себе ни места, ни оправдания. Учитель выделил его из остальных, из всех, чьи комнаты были обшарены вдоль и поперек! Бакта говорил, что стражники переворачивали циновки и заглядывали в кувшины, словно девушка могла просочиться куда-то водой или сделаться плоской, как тончайший папирус.

На исходе дня Хирам явился к Аруне и с неожиданной суровостью заявил:

– Тебе нельзя здесь оставаться. Я больше не в силах обманывать тех, среди кого вырос, тех, кто меня воспитал. Я не могу предавать своего бога!

Девушка презрительно сверкнула глазами.

– Твой бог! У вас непонятная и неправильная вера. Мы сжигаем своих покойников, и они сразу попадают на небеса, вы же заставляете души умерших томиться внутри чудовищных мумий!

Когда Аруна произнесла эти слова, Хирам решил, что они никогда не поймут друг друга. Он лег и отвернулся к стене.

– Давай не будем ссориться, лучше займемся любовью, – примирительно произнесла сирийка.

– Ты сказала, что тебе не понравилось.

– Я сказала, что тебе нужно учиться. Никто не научит тебя тому, что умею я! – Девушка рассмеялась и решительно сдернула с него набедренную повязку.

Когда Аруна уснула, Хирам уткнулся лицом в циновку и заплакал от досады. Юноша с любовью и болью думал о земле, на которой родился, земле, напоминавшей влажную шелковую нить, протянутую среди песков бесконечной пустыни, вспоминал свое детство, годы обучения в Доме Жизни, посвященные Амону праздники.

Впереди процессии несли позолоченный образ божества, увидев который простые люди падали на колени. Позади торжественно шествовали жрецы, обнаженные до пояса или с наброшенными на плечи леопардовыми шкурами. Вокруг них толпились нарядные музыкантши с трещотками в руках.

Утром Хирам отправился в храм и, упав на колени, страстно молился, прося Амона предоставить ему возможность искупить свою вину. Проходя через двор, юноша неожиданно заметил в толпе народа девушку, которая выбирала наряды для Аруны, и обрадовался как ребенок.

– Это вы! Я ждал вашего появления.

Он говорил правду.

– Я тоже рада вас видеть, – ответила девушка и постаралась улыбнуться, но улыбки не получилось.