Знак фараона (сборник) - Лора Бекитт

Девушка вспомнила молодого жреца, которого встретила сегодня на рынке. От него исходил аромат дорогих благовоний, и Нире было стыдно, оттого что у нее нет даже самых простых духов. Многие египтяне использовали мирру, ракитник, ладан; клали в огонь и окуривали дома, а также развешенную для просушки одежду, однако Антеп считал такие вещи роскошью и расточительством и не позволял дочери покупать благовония.

Юноша-жрец понравился Нире. Стройный, с гладкой загорелой кожей, он напоминал терракотовую статуэтку. Нира не сомневалась в том, что молодой жрец выбирал подарки для своей невесты, и очень смутилась, когда незнакомец предложил ей браслет.

Девушка поняла, что у него не было дурных мыслей. Просто ему захотелось ее отблагодарить, но он сделал это по-юношески неловко и неумело. Юный жрец сказал, что уже видел ее в храме. А она его – нет. Возможно, потому что для нее все служители храма были на одно лицо?

Нира вздохнула. Жаль, что он не догадался назвать свое имя!

– О чем замечталась? О женихе? – Грубый голос Антепа вторгся в мысли девушки. – Еще успеешь. Убирай посуду.

– Ты намерен отдать меня за сына мясника, отец? – с тревогой спросила девушка.

– Почему нет? Сын мясника – серьезный молодой человек. Или прикажешь подождать, пока ты засмотришься на какого-нибудь проходимца?

Если Антеп считал вопрос решенным, спорить не имело смысла, и девушка произнесла оледеневшим голосом:

– Когда свадьба?

Отец усмехнулся.

– Что, не терпится? Подожди, завтра они придут к нам домой и мы еще поговорим. Приготовь хорошую еду и принарядись.

«Во что?» – хотела спросить Нира, но промолчала.

Как и следовало ожидать, сватовство обернулось кошмаром. Мясник и его сын очень много ели и пили. У обоих были огромные мясистые руки, и Нира без конца представляла эти руки по локоть в крови. Захмелев, Антеп приказал дочери «прогуляться» с женихом. Молодые люди не успели отойти от ограды, как сын мясника принялся лапать девушку, жарко шепча ей в ухо: «У тебя еще не было парней?»

Нира вырвалась и убежала, а когда вернулась домой, довольный отец сообщил ей, что она очень понравилась Хети и его отцу и что бракосочетание состоится в начале следующего месяца.

Девушка вновь лежала без сна под звездным плащом ночи и думала. Она представляла, как сын мясника наваливается на нее своим огромным телом, как его грубые руки стискивают ее нежную грудь. О нет, только не это! Она желала другого. Иных отношений и… не с таким мужчиной.

Девушка посмотрела на свои руки, облитые прозрачным лунным светом. Сейчас они казались изящными и красивыми, но при свете дня можно было разглядеть твердые как камешки мозоли, багрово-красные следы ожогов, несмываемую грязь, глубоко въевшуюся в кожу ладоней. Нира вспомнила блеск безупречно отполированных ногтей, какие она видела у иных горожанок, и печально вздохнула. Кто захочет на ней жениться, кроме сына мясника?

Утром, когда отец ушел, Нира отперла сарай и вошла внутрь. Девушка поставила на циновку миску с кашей и чашу с пивом, положила хлеб и села рядом с Джаиром.

Он молча ел, и она так же молча наблюдала за ним. Иной раз взор его темных глаз казался ледяным, отстраненным, а порой в нем полыхал огонь. Джаир не был мирным человеком, как жрец Амона, он был воином, и это накладывало отпечаток на его облик, движения и взгляд. У него было сильное тело, но не такое неладно скроенное и неповоротливое, как у сына мясника; в движениях Джаира таились изящество, грация и гибкость молодого хищника.

– Ну как? – спросил он, доедая последний кусок. – Ты что-нибудь придумала?

– Нет.

Джаир сверкнул глазами.

– Плохо.

– Прошу тебя, – сказала Нира, – не пытайся бороться с моим отцом. Когда он отправит тебя работать, сделай вид, что смирился. Иначе он крепко свяжет тебя и пустит в ход палку. Я знаю, ты свободный человек, ты воин, для тебя это унизительно, но… потерпи. Я обязательно что-нибудь придумаю.

Джаир задумался, не говоря ни «да», ни «нет», потом спросил:

– Вчера здесь были люди. Кто это?

Девушка покраснела.

– За меня сватались.

Он не удивился.

– Кто?

– Сын здешнего мясника.

– Ты хочешь этой свадьбы?

Нира что есть силы замотала головой. Потом добавила:

– Я не могу отказаться. Мой отец не выносит слова «нет».

Джаир понимающе кивнул, и Нира решила, что если не задаст волнующий ее вопрос сейчас, то не осмелится задать никогда.

– Ты женат?

Его взор остановился и погас, а с лица будто стерли все краски, но мгновение спустя он сумел взять себя в руки и ответил:

– Был.

Затаив дыхание, Нира ждала продолжения; заметив это, Джаир добавил:

– Я женился, будучи совсем юным, и имел двоих сыновей. Но мои жена и дети, а также родители, братья и сестра погибли при осаде Мегиддо.

– Мегиддо? – повторила девушка.

– Это название моего родного города, города-крепости, который войска фараона осаждали в течение семи месяцев. Родители, жена и дети умерли от голода, братья погибли, защищая крепость, а сестра, дабы спасти свою честь, бросилась вниз с крепостных стен. Я тоже хотел покончить с собой, но мне нужно было найти одного человека… – Он мотнул головой, будто прогоняя какое-то наваждение. – Я его не нашел, зато был ранен и попал в плен.

Джаир замолчал, и Нира нерешительно прикоснулась пальцами к его ладони. Он отдернул руку и жестко произнес:

– Все прошло, и ничего не вернуть. Я рассказал тебе это потому, что ты спасла мне жизнь.

Девушка поняла, что его сердце превратилось в ледяной комок, который не смогут растопить никакие слезы, никакая любовь.

– Хочешь, я принесу тебе воды и ты помоешься?

«И смоешь с себя все печали и беды!» – хотела добавить девушка, но не посмела. Он пристально посмотрел на нее и кивнул. Нира согрела воду в огромном чане, где обычно стирала и отбеливала белье, и позвала Джаира под навес. Он последовал за ней на солнце и в первую секунду зажмурился, а потом смело посмотрел в лицо великому Ра и расправил плечи. Джаир скинул свои лохмотья, но не спешил войти в воду, и Нира смотрела на него во все глаза, позабыв о том, что должна отвернуться.

Солнечный свет играл на его плечах и груди, на мускулах и гладкой коже. Прямой, гордый, сильный и гибкий, Джаир напоминал бронзовую статую, и Нира внезапно почувствовала, что не только сердце, а все ее тело охватило радостное биение: то был зов плоти и зов жизни.

Молодой человек шагнул в чан и опустился на дно, блаженно расслабился и закрыл глаза. Потом сказал:

– Вымой мне волосы.

И вновь это звучало не как просьба, а как приказ. Привыкшая повиноваться, Нира сделала то, что он велел, и услышала:

– А теперь расчеши.