Мечтают ли андроиды об электроовцах - Филип Дик

Он даже выпрыгнул из вагончика и помог повернуть его на деревянном поворотном круге.

И это из всего, испытанного им во время прогулки по городу, имело наибольшее впечатление. Но скоро это чувство ослабло, Тагоми снова почувствовал себя на краю пропасти, воспринимая теперь окружающее иначе.

Разумеется, и дорогу назад он выбирал на фуникулере, но теперь поездка потеряла всю прелесть. Он это понял, равнодушно наблюдая улицы, дома, экипажи, проносившиеся мимо него уже в противоположном направлении.

Возле Стоктона Тагоми поднялся, чтобы выйти из вагончика, однако на остановке, прежде чем он начал спускаться, его окликнул кондуктор.

— Ваш портфель, сэр.

— Спасибо.

Он забыл его в вагончике. Тагоми забрал его и инстинктивно пригнулся, когда вагончик с лязгом тронулся дальше. Он вспомнил, что в этом портфеле хранилась большая ценность: драгоценный кольт сорок четвертого калибра, предел мечтаний любого коллекционера. Теперь он старался всегда держать его при себе на тот случай, если мстительные хулиганы из СД попытаются ему отплатить. От них можно ждать чего угодно. И все же мистер Тагоми понимал, что это новая привычка, несмотря на все случившееся, была признаком истерии, того нервного состояния, в котором он пребывал. Идя по улицам с портфелем в руке, он снова и снова убеждал себя, что не должен поддаваться панике. Но он не мог освободиться от нее.

Она рождалась в нем и вновь овладевала им.

“Значит, я утратил восторженное отношение к своему хобби — коллекционированию? — спросил он себя. — Неужели все перевернулось из-за того, что я совершил? Вся моя страсть к собирательству уничтожена, а не только к этому одному предмету. Главная опора моей жизни, увлечение от которого я получал столько удовольствия”.

Окликнув педикеб, он велел ехать на Монтгомери-стрит к магазину Роберта Чилдана.

“Надо выяснить все до конца. Есть еще эта единственная связь, соединяющая меня с любимым занятием. И она же напоминает мне произошедшее событие. Я, возможно, смог бы справиться с собой, если бы схитрил: например, выменял бы этот кольт на еще более ценный исторический предмет. Этот револьвер для меня уже слишком реален, его смысл и значение как реликвии полностью уничтожено недавним употреблением. Но ведь это мое личное ощущение, никто больше не будет испытывать аналогичного чувства к этому револьверу, поэтому владельцу не передастся мой персональный опыт. Он существует только во мне. Нужно освободить себя, — решил он, все более волнуясь. — Когда исчезнет кольт, останется только легкий налет прошлого. Надо разрешить уравнение, связывающее меня с этой вещью. А вот и магазин. Сколько интересных приобретений сделал я здесь, — спокойно заметил Тагами, как бы глядя на себя со стороны. — Это было и моим бизнесом, и моим увлечением”.

Расплатившись с рикшей, он подхватил портфель и быстро вошел в магазин.

Мистер Чилдан, стоя у кассы, протирал тканью какой-то предмет.

— Мистер Тагами.

Чилдан поклонился.

— Мистер Чилдан.

Тагами поклонился в ответ.

— Какая неожиданность, какая честь!

Чилдан бросил свое занятие и, обежав прилавок, вышел навстречу гостю.

Обычный ритуал приветствия, поклоны и так далее, в том же духе. Однако мистер Тагоми почувствовал, что Чилдан сегодня какой-то не такой, как всегда, чуть более сдержанный, чем обычно. “Ну и хорошо, — подумал он. — Обычно-то Чилдан такой шумный, назойливый, скачет туда-сюда. О, может быть, это и не к добру”.

Тагоми положил портфель на прилавок и открыл его.

— Мистер Чилдан, — проговорил он, — мне бы хотелось обменять этот экземпляр, купленный у вас несколько лет назад. Насколько мне помнится, вы раньше не возражали против такой практики.

— Да, сэр, — отозвался Чилдан. — Все зависит, к примеру, от состояния вещи, ну, и от некоторых других факторов.

Он встревоженно и внимательно смотрел на мистера Тагоми.

— Это кольт сорок четвертого калибра, — разъяснил мистер Тагоми.

Некоторое время оба молчали, глядя на револьвер, лежащий в открытом ящике красного дерева рядом с неполной коробкой патронов.

Легкая тень пробежала по лицу мистера Чилдана. Мистер Тагоми понял. Что ж, быть посему.

— Вас это не интересует? — угадал он.

— Нет, сэр, — подтвердил мистер Чилдан твердым голосом.

— Не буду настаивать.

Силы, казалось, покинули мистера Тагоми. Придется отступить.

Он почувствовал, как возвращаются прежние страхи.

— Извините меня, мистер Тагоми.

Мистер Тагоми поклонился, положил на место револьвер и коробку с боеприпасами и закрыл портфель. “Мне придется сохранить эту вещь. Такова судьба”.

— Вы, кажется, чем-то огорчены? — спросил мистер Чилдан.

— Вы заметили?

Его охватила паника. Неужели он приоткрывал кому-то свой внутренний мир? Он невольно вздрогнул. Определенно так.

— У вас есть особая причина обменять этот экземпляр? — поитересовался мистер Чилдан.

— Нет, — ответил Тагоми.

Он в очередной раз прикрыл от постороннего взора свой личный мир, что следовало бы сделать с самого начала.

Преодолевая нерешительность, мистер Чилдан произнес:

— Я очень сомневаюсь, что это было приобретено в моем магазине. Что-то не припоминаю, чтобы этот экземпляр проходил через мои руки.

— Я уверен в этом, — настаивал мистер Тагоми. — Однако это не имеет значения. Я понимаю вас и ничуть не обижаюсь.

— Сэр, — сказал Чилдан, — позвольте мне показать вам новые поступления. У нас есть несколько свободных минут?

Мистер Тагоми ощутил, как что-то старое и хорошо знакомое шевельнулось в нем.

— Что-нибудь особенное?

— Подойдите сюда, сэр.

Чилдан пересек магазин, мистер Тагоми последовал за ним.

В стеклянном закрытом прилавке на черном бархате лежали какие-то небольшие металлические узорчатые вещи, в форме которых не сразу можно было разобраться. Мистер Тагоми нагнулся, чтобы получше их рассмотреть, и какое-то странное чувство стало им овладевать.

— Я показываю это всем без исключения своим покупателям, — уточнил Роберт Чилдан. — Сэр, вы знаете, что это такое?

— Похоже на ювелирные украшения, — засомневался мистер Тагоми.

Он заметил брошь.

— Это все, разумеется, американского производства, но, сэр, это не старинные изделия.

Мистер Тагоми вопросительно взглянул на него.

— Сэр, это все — новые образцы.

Бледное, отчасти маловыразительное лицо Роберта Чилдана загорелось страстью.

— Это новая жизнь моей страны, сэр. Начало в виде крохотных, едва пробивающихся семян красоты.