Золотые миры.Избранное - Ирина Кнорринг

15. IV.32

«Всё это — я ещё, быть может…»

Всё это — я ещё, быть может,Но только — не совсем и я.В нём всё понятно, всё похоже,В нём жизнь кончается моя.

Всё это — я наполовину,Я, но без моего лица.Я не родившемуся сынуУже дала черты отца.

Зачем? Как странно и как дико,Когда он — мой, и только — мой.Ведь жизнь ему с последним крикомДавала я, а не другой.

И всё любимое, родное,Всю душу тёмную мою,Всё, не содеянное мною,Ему сейчас передаю.

Всё, чем жила, чего хотела,Всю жизнь без завтрашнего дня,И это маленькое телоВсё — продолжение меня.

А я? А все мои — затеи?О чём грустить? О чём молчать?Чем старше мы, чем он сильнее, —Тем больше умирает мать.

15. IV.32

«Я люблю заводные игрушки…»

Я люблю заводные игрушкиИ протяжное пенье волчка.Пряди русых волос на подушкеИ спокойный огонь камелька.

Я люблю в этом тихом покое,После бешеной сутолки дня,Своё сердце, совсем ледяное,Хоть немножко согреть у огня.

Здесь могу я смеяться, как дети,И не помнить жестоких утрат.Здесь мне кто-то спокойно ответитНа тревожный, беспомощный взгляд.

И в бессоннице лоб мой горячийТронет ласково чья-то ладонь…— А в углу — закатившийся мячикИ бесхвостый, облупленный конь.

Это всё, что мне в жизни осталось,Всё, что в ней научилась любить.Остальное — тупая усталость,И тупое желанье — не быть.

25. IV.32

«Ещё о Боге можно говорить…»

Ещё о Боге можно говорить,И о политике, и об искусстве.— А вот о том, что страшно в жизни жить,О пустоте, ненужности и грусти,

О сыне и о тишине лесной,О том, что много холода и злобы,О нас двоих, и о себе одной —И некому, и незачем, должно быть.

20. VI.32

ЧТО С НАМИ БУДЕТ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ЛЕТ (Ответ на анкету)

Всё, как было, так и будет,Ровное для всех:Где-то втайне — вопль о чуде,А наружно — смех.

Те же жалобы и слезы,И нужда, и страх.Лишь, пожалуй, меньше позы,Да огня в глазах.

А на небе те же тучи,В жизни тот же бред.И ничто не станет лучшеЧерез десять лет.

22. VI.32

Тишина («Я не забуду дымных зданий…»)

Я не забуду дымных зданий,Больших нагромождённых лет,Ни тёмных встреч, ни расставанийЯ здесь не позабуду, нет.

Я говорю, что не покину,Не променяю никогдаНа эту тихую равнинуМятущиеся города.

Но потаённым знаньем знаю,Себе безмолвно говорю,Что жадно я в себя вбираюГустую, тихую зарю.

Пусть суета проходит мимо,А дни по-новому полныПочти до боли ощутимойС ума сводящей тишины.

И больше ничего не надо —Ни встреч, ни жалоб, ни стихов,Когда в траве высокой садаМелькают зонтики цветов.

Когда в кустах белеют розы,И так безмолвны вечера,И запах тёплого навозаЛетит с соседнего двора.

Когда стихает голос ветра,И дышит пьяная земля,Когда на много километров —Одни пшеничные поля.

19. VI.32.Бужеле

Ветер

I. «Навеки: вот эти обои…»

Е. А. Голенищевой-Кутузовой

Навеки: вот эти обои,Тарелки на круглом столе,И небо — такое седое —Над ширью несжатых полей.

За садом — мычанье коровы,И в дымчатых тучах закат,А крики мальчишек в столовойИз мира иного звучат.

Рассеянность в каждом ответе,Удушливый дым папиросДа ветер, озлобленный ветер,Как с цепи сорвавшийся пёс.

II. «Все эти дни беспутный ветер…»

Все эти дни беспутный ветерШумел в саду, шумел в полях.Взметались ветки, словно плети,И зябла старая земля…

Сидели дома, толковалиВсё об одном: да что, да как?..И заволакивались далиВ сырой, вечерний полумрак.

Должно быть, стал совсем несносенИ тихий сад, и тихий дом.И дым от крепкой папиросыВисел, как ладан, над столом.

За эти дни покрылись лицаНепоправимой белизной.А в поле тихая пшеницаКазаться стала золотой.

И над жестоким расставаньем, —Над грудой равнодушных дел, —Над человеческим страданьем —Холодный ветер свирепел.

28. VII.32

В деревне(«Пробежимся со мной до Распятья…»)

Игорю Софиеву

Пробежимся со мной до РаспятьяСредь сухих, оголённых полей.На ветру моё пёстрое платьеЗамелькает ещё веселей.

Будут дали ясны и привольныИ на западе чист небосклон.Вдалеке, с городской колокольниБудет падать размеренный звон.

Я сгрызу недозревшую грушу,Ты — хрустящий, сухой шоколад.И в твою нерасцветшую душуПерельётся широкий закат.

А обратно наперегонкиПобежим без оглядки домой.Будет голос твой тонкий и звонкийРазрезать предвечерний покой.

И, завидя наш маленький домик,Ты забьёшься в густую траву, —Ну, совсем белобрысенький гномик,Чудом сбывшийся сон наяву.

Зацелую любимые глазки,Обожжённое солнцем плечо.И в ответ на привычные ласкиТы обнимешь меня горячо.

И потом, опуская ресницы,Ты задремлешь в кроватке своей,И тебе непременно приснитсяБелый зайчик с колючих полей.

30. VIII.32.Бужеле