Золотые миры.Избранное - Ирина Кнорринг

9. II.33

«Ещё не раз в тревоге зыбкой…»

Ещё не раз в тревоге зыбкойТы вспомнишь глупые мечты.Не оскорбляй же их улыбкой,Не отрицай, что это — ты.

Ведь это молодость простаяТебя томила и вела.Ведь это молодость, играя,Как конь, кусала удила.

И в жизни путаной и стыднойЕщё не раз, устав от бурь,И ты взлетишь душой пустыннойВ нерукотворную лазурь.

И, может быть, назвав ошибкойСвой долгий, кропотливый путь,С простой и радостной улыбкойЗахочешь прошлое вернуть.

9. II.33

«Устав от трезвости и воли…»

Устав от трезвости и воли,От непреклонной высоты,От этой непосильной роли,От напряжённой суеты,

От твёрдых, педантично-строгихНепоколебленных основ,От неуступчивых, жестоких —Когда-то выдуманных слов, —

Как хочется вдруг опуститьсяКуда-то в сумерки, на дно.Безвольно опустить ресницыИ тихо бросить: «Всё равно!»

16. II.33

ПАМЯТИ ЖЕРМЭН («Был день, как день. За ширмой белой…»)

Был день, как день. За ширмой белойСтоял встревоженный покой.Там коченеющее телоПокрыли плотной простынёй.

И всё. И кончились тревогиЧужой, неласковой земли.И утром медленные дрогиВ туман сентябрьский проползли.

Ну что ж? И счастье станет прахом.И не во сне и не в бреду —Я без волненья и без страхаПокорно очереди жду.

Но только — разве было нужноТомиться, биться и терпеть,Чтоб так неслышно, так послушноЗа белой ширмой умереть?

20. II.33

«Спи, не думай о долгах…»

Спи, не думай о долгах:Как-нибудь уладим.Не убьют же нас впотьмах,Притаившись сзади.

В жизни света больше нет,Ни пути, ни цели.Завтра матовый рассветТихий снег расстелет.

И уйдёшь опять один…Каждый день всё то же,Тут тебе уж и кальминБольше не поможет.

Спи и обо всём забудь.В думах толку мало —Всё устроим как-нибудь,Всё начнём сначала.

Ну и что ж? Весь путь земнойСоткан из печали.Разве прежде мы с тобойЭтого не знали?

Так учись на всё смотретьБез волнений грозные.А не хочешь — умеретьНикогда не поздно.

24. II.33

«Всё забыто — и радость и горе…»

Всё забыто — и радость и гореТех бессмертных, казалось бы, дней:Ледяное Эгейское море,Ледяные огни кораблей.

Ледяные от холода руки,Ледяные — от боли — сердца.Всё забыто — и радость, и муки,И печаль, и любовь без конца.

Стало ясно, что жизнь отшумела,Отдразнила, прошла, отошла,Только ветром осенним задела,Только в тёмный тупик завела.

Сердце брошено где-то далёко,Воля к жизни обидно мертва,И слова о «просроченных сроках»Не совсем уж пустые слова.

4. III.33

«Мы мало прожили на свете…»

Мы  мало прожили на свете,Мы мало видели чудес.Вот только — дымчатые этиОбрывки городских небес.

И эти траурные зданьяВ сухой классической пыли,Да смутные воспоминаньяМы из России привезли.

В огромной жизни нам досталасьОт всех трагедий мировыхОдна обидная усталость,Невидимая для других.

И всё покорнее и тишеМы в мире таем, словно дым.О не пришедшем, о не бывшемУже всё реже говорим.

И даже в мыслях, как бывало,Не рвёмся в огненную даль,Как будто прошлого не мало,И настоящего не жаль.

III.33

«Мы опять с тобой одни остались…»

Мы опять с тобой одни остались.К нам никто сегодня не придётВновь — дневная, грубая усталость,Тишина (уже который год?)

Ты устал — набегался немало.Спать тебя в кроватку уложу.Заверну пушистым одеялом,Сказку про медведей расскажу.

Хорошо, что ты не понимаешьЭтой бедной жизни. Ведь и тыНикогда, должно быть, не узнаешьЖизненной, счастливой полноты.

Никогда! А сердце жадно бредитТолько этим — долгие года.Ты во сне увидишь трёх медведей,Я — тупое слово — никогда.

Никогда… А вечер длинный-длинный,Тишина придёт меня пытать.В лампе нет, наверно, керосинаИ придется свечку зажигать.

И под пламенем белесоватымСтану я опять сама собой —Слабой, одинокой, виноватой,С жалкой и обиженной душой.

5. III.33

«Я знаю: нужно верить в Бога…»

Я знаю: нужно верить в Бога,Любить людей, не помнить зла,И в жизни благостно и строгоТворить хорошие дела.

Я это знаю. Но ни разуМне в душу свет не пролился.Не сердце, а спокойный разумДаёт мне веру в чудеса.

Ведь никого ещё на светеНе назвала я словом «брат»,И никому — десятилетья —Ещё не сделала добра.

А дни идут, изнемогая,А дни идут, — и в каждом днеОдна лишь ненависть глухая,Моя — к другим, других — ко мне.

И с каждым годом всё ничтожнейУходит жизнь в потоке слов.И всё трудней, всё невозможнейПростая, светлая любовь.

7. III.33