Золотые миры.Избранное - Ирина Кнорринг

7. III.33

«Не те слова, не те, что прежде…»

Не те слова, не те, что прежде,Когда в азарте молодомМы глупо верили надеждеИ думали: «переживём!»

Что ж? Пережили? СвоевольемСломили трудные года?И что ж? В тупой, обидной боли —Тупое слово «никогда».

И с лихорадочным ознобом,Приподнятая сгоряча,Рука, дрожащая от злобы,Бессильно падает с плеча.

И в безалаберном шатаньеСудьба (уже который раз?)За безрассудные желаньяТак зло высмеивает нас.

И всё, что нам еще осталосьВсё, чем душа еще жива, —Слова, обидные, как старость,Как жизнь, жестокие слова,

О том, что не нашли мы рая,О том, что преданы в борьбе,О том, что стыдно погибаемОт горькой жалости к себе.

5. IV.33

«В этих комнатах я вечерами…»

В этих комнатах я вечерамиНе люблю оставаться одна.В окна мёртвыми смотрят глазамиТемнота — пустота — тишина.

И сплетаются мысли ночныеО пустой и бескрылой судьбе.И мне кажется, что домовыеШевелятся в каминной трубе.

Я пугаюсь бесшумных виденийИ темнеющих выступов стен,И тревожно отпрянувшей тениУ моих неподвижных колен.

Всё мне чудится шорох невнятный,Будто кто-то стоит у дверей.А за окнами тусклые пятнаНеживых городских фонарей.

Я одна в полутёмной квартире,И мне кажется в призрачной мгле,Что одна я в покинутом миреНа усталой и грустной земле.

5. IV.33

«В этих комнатах я вечерами…»

А.Л.

Проходили года за большими, как волны, годамиВ окнах девичьей спальни покорно погасли огни.Призрак лёгкого счастья растаял с наивными снамиИ тяжелая радость наполнила трудные дни.

Я уже не найду той скамейки под синей сиренью,Ни весеннего леса, ни светлых внимательных глаз.Но не знаю, зачем, отчего, — по чьему наущеньюЯ в Страстную Субботу всегда вспоминаю о Вас.

16. IV.33

«О том, что жизнь нехороша…»

О том, что жизнь нехорошаИ горько старится душа;О том, что средь пустой возниПроходят медленные дни;

О том, что быть всегда больной;О том, что быть всегда чужой;О том, что столько длинных летВ холодном доме смеха нет…

— А всё-таки ещё живаВ лесу весенняя трава,И около седых домовКаштаны зацветают вновь.

И чудится благая весть,Что где-то в мире счастье есть.И, может быть, еще оноНе мне, так сыну суждено.

24. IV.33

«Мне приснился опять ряд больничных кроватей…»

Мне приснился опять ряд больничных кроватейИ на башне большие часы.Безнадёжная боль о последней утрате,И навеки оставленный сын.

Где-то жизнь волновалась, томила, шумела,Только стала жестокой, чужой.И сиделка в халате безжизненно-беломПриносила мне вечный покой.

Не боюсь я тупой, одинокой кончины(Ведь и жизнь веселей не была)Только мысль о беспомощном брошенном сыне…Только… И я всю ночь не спала.

Всё смотрела на пухлые детские губы,Суеверно крестила кровать.Нет, сейчас, в этой жизни, и стыдной и грубой,Не хочу, не могу умирать.

25. IV.33

«Так или иначе, а жизнь ушла…»

Так или иначе, а жизнь ушла.Так или иначе, мы постарели.Дневные, торопливые делаНас отвлекли от самой главной цели.

А, может быть, и не было её?А, может быть, — всё миф и наважденье, —Всё это бессловесное круженье,Всё это жалобное бытиё?

Так или иначе… В годах глухихМы сами стали сдержанней и строже.Уже нам стали не нужны стихи,Уже любить мы разучились тоже.

И стала жизнь трагически-тиха.И только разум сетует порою,Что не было ещё грешней греха,Чем примиренье с горькою судьбою.

29. IV.33

«Таким, как я — физически больным…»

Таким, как я — физически больным,Неверующим, глупым, одиноким,Таким, кто стелется, как серый дым —Я отдаю беспомощные строки.

Всю безнадежность вечеров глухих,Всю скопленную нежность и тревогу.Пусть никому ненужные стихиТаким, как я, хоть чуточку помогут.

29. IV.33

О смерти («О смерти, это значит — о не бывшем…»)

О смерти, это значит — о не бывшем,О не пришедшем в ледяных годах,О том, что мы всю жизнь так жадно ищемИ не находим никогда,

«О смерти», это — о несовершённом,О том, чего мы сделать не могли,О сердце, без любви опустошённом,И о легчавшем запахе земли.

«О смерти», это — вовсе не о смерти,Не о конце, — о горечи стыда,О том, что нужно, наконец, ответитьЗа долгие и страшные года.

18. V.33

Письмо (Которое никогда не было послано)

Я не просила ничего,Я годы, долгие молчала.А для чего? Из-за чего?Но — правда? — Вам я не мешала…(А жизни не начнешь сначала.)

Я не мешала никогда.Да мы почти и не встречались.А стало трудно — я тогда.— Ведь я ушла, а вы остались.

Я знала счастье и любовь(Но счастье ускользало мимо)Я написала тьму стиховДругим, влюбленным и любимым.

Жила другими и собой.Вы где-то шли своей дорогой,Всегда далёкий и чужой,Не замечающий и строгий.

Вы людям не прощали злаИ чуть задетого покоя.А я — я глупенькой была,Томясь безтворческой тоскою.

Но вас мне не в чем упрекнуть;Хоть с каждым днём я к людям строже.Когда-нибудь и где-нибудьМеня вы вспомните, быть может.

Но только никогда (кривитьДушой нельзя!) я, с сердцем сжатым,Вам не прощу своей любви.Но в этом вы не виноваты.

29. VI.33