Суфии - Идрис Шах

Думай хорошо о Братьях Чистоты,

Пусть даже они шокируют тебя своей грубостью.

Ведь если недобрые подозрения овладеют тобой,

Ты будешь отрезан от сотни друзей.

Когда благонамеренный друг обращается с тобой жестко, желая тебя испытать,

Неразумно на этом основании отказывать ему в доверии.[88]

В вышеприведенном отрывке содержится намек на суфийский обучающий прием, применяемый учителем, когда ему необходимо испытать стойкость ученика, или развить в нем основу для получения суфийского опыта, используя для этого меры, которые могут показаться грубыми.

Незадолго до 1066 г. Аль-Маджрити (Мадридец) из Кордовы, или его ученик Аль-Кармани, привез в Испанию «Энциклопедию» Братства. Научные труды Аль-Маджрити были переведены Аделяром из Бата, первым арабистом Англии и величайшим английским ученым из предшественников Роджера Бэкона.[89] Вклад Аделяра в западную науку поистине велик, потому что в классическую эпоху ее зарождения он обеспечил один из первых каналов передачи суфийских идей. Во время своего обучения в Испании и Сирии Аделяр, видимо, установил в обеих странах контакт с суфийскими центрами, которые занимались распространением книжного знания, а также внутреннего учения.

За свои взгляды он прослыл платоником, но с точки зрения суфиев, платонизм является разновидностью течения, позднее названного суфизмом. Современный историк средневековья[90] показал, что в числе плодотворных деяний Аделяра, совершенных им в «центре по изучению гуманитарных наук и платонизма» Шартрской школы, было и то, что он сделал предметом полемики суфийские взгляды. Аефф пишет: «Идеи Аделяра состоят в том, чтобы сделать индивидуальное таким же, как и универсальное; чувства обременяют наши умы индивидуальными особенностями. Он был первым мыслителем этого периода, проследившим непосредственную связь между божественными идеями и актуальным бытием. Во многом этому способствовало его знание греческой и арабской науки».

Однако влияние Братства на другие формы мистицизма и трансцендентального мышления Запада было еще более поразительным.

Начиная с XI в. некоторые великие умы Востока и Запада были буквально очарованы системой, известной как Каббала, – иудейской мистической концепцией микрокосма и макрокосма с ее теоретическими и практическими ответвлениями. С помощью Каббалы человек мог постичь самого себя, получить доступ к неизмеримому могуществу, обрести сверхъестественные силы, делать почти все, что угодно и стать почти всем, кем угодно. Считалось, что Каббала, которую усердно изучали и иудеи, и христиане, фиксирует суть древней иудейской доктрины, истинного и исконного учения, которое фактически представляло собой внутреннюю и тайную систему (знаний).

На Западе нет ни одной оккультной школы, ни одного мага и ни одного мистика, которые не испытали бы на себе, в той или иной степени, влияние Каббалы. Уже само это слово источает благоухание какой-то невыразимой тайны и могущества. Но возникает вопрос, каковы истоки Каббалы?

Иудейскую ученость характеризует убеждение, что поиски истины должны сочетаться с честностью и беспристрастностью. Поэтому, едва ли нас должно удивлять, что «Еврейская энциклопедия» подчеркивает решающую роль Братьев Чистоты в создании могущественной каббалистической системы: «Преданные Братья из Басры установили восемь элементов, которые (в совокупности) выражают существо Бога; некий иудейский философ середины XI в. увеличил количество таких элементов до десяти».[91]

Из района, где была сосредоточена деятельность «Братьев Чистоты», Каббала пришла в Италию и Испанию. Истоки каббалистического способа манипуляции словом, возможно, следует искать в параллельном иудейском учении, существовавшем с самой далекой древности, но при этом он основан на арабской грамматике. Вообще связь суфийского потока с евреями, побуждавшая суфийских учителей подчеркивать сущностную идентичность этих двух традиций, весьма и весьма интригует. Приведем некоторые факты, связывающие суфиев с иудео-христианскими мистиками:

Ибн Массара из Испании был предшественником Соломона ибн-Габироля (Авицеброна или Авенцеброля), который и распространил его идеи. Как заявляет «Еврейская энциклопедия», эти суфийские принципы «повлияли на развитие Каббалы больше, чем любая другая философская система». И конечно же Ибн-Габироль, иудейский последователь арабского суфия, оказал огромное и общепризнанное влияние на западное мышление. Иудейский учитель Азриель в своей каббалистической системе называет Бога ЭН СОФ – абсолютной беспредельностью. После того, как Каббала появилась в Европе, именно он взял на себя миссию донести ее до философов. Изучение арабами грамматики и значений слов несомненно легло в основу того особого словоупотребления, которое применялось в Каббале для мистических целей. Арабская грамматика послужила моделью для грамматики иврита. Первая грамматическая система иврита была сформулирована иудеем Саади (ум. в 942 г.), который, подобно его предшественникам, создал свой труд на арабском языке и дал ему название: «Китаб ал-Аугха» – «на арабском языке и под влиянием арабской филологии» («Еврейская Энциклопедия», т. 6, стр. 69). Евреи начали изучать свою грамматику на иврите не ранее, чем с середины XII в.

Суфии и «Братья Чистоты» воспроизвели то, что они считали наидревнейшим учением, тайным знанием завершенности и могущества, и передали эту систему арабизированным евреям. Иудейские каббалисты приспособили данное учение к современному им еврейскому мышлению, и Каббала арабов стала Каббалой евреев, а впоследствии и христианской Каббалой. Однако мистические школы суфизма, никогда не считавшие книжное знание, в его заведомо организованной форме, достаточным первоисточником, продолжали скрещивать практику суфийских ритуалов с сущностными элементами древнего каббалистического учения, и именно в такой форме, а не исключительно через иудейскую Каббалу, суфии оказывали влияние на еврейский мистицизм.

Акцентируя особое внимание на этой суфийской традиции, «Еврейская Энциклопедия» заявляет: «Благодаря распространению суфизма в VIII в., вероятно, и стало возможным возрождение иудейского мистицизма в мухамеданских