Суфии - Идрис Шах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут нелишне будет добавить, что словам «арабский» и «иудейский» суфии не придают никакого значения, и это уже само по себе объясняет симбиоз испанских христиан, мусульман и евреев, которые следовали суфийскому пути и передали столь многое из воспринятого ими суфизма христианскому Западу.
Каббала, конечно же, служила своего рода формой, структурой для достижения определенных целей. Подобно большинству других систем такого же рода (суфийские ордена – одна из разновидностей таких систем), она не распалась и не адаптировалась к новым условиям, когда истек срок ее жизни, и в результате продолжает влачить свое существование в виде пустой скорлупы.
Магия и чудеса обладают для суфия сходными, активными функциями. Их действенность обусловлена фактором времени, места и другими обстоятельствами. Поскольку и чудеса, и магия являются продуктом времени и средствами развития, их следует считать ограниченными в одном отношении и действенными – в другом. Пока люди будут упрямо применять иные критерии для их исследования, они (эти феномены) будут снова и снова представать для них в своем наиболее эксцентричном и бесполезном аспекте.
Учитель, учение, ученик
Сам ты ничего не сможешь сделать – ищи Друга.
Если бы ты мог ощутить хотя бы толику своего безвкусия,
ты бы с отвращением отпрянул от него.
Низами. Сокровищница тайн
Часто говорят, что восточные люди в силу уже одной своей ментальности склонны подчиняться руководству учителя и исполнять его указания с покорностью, которую лишь очень редко можно встретить у людей западного склада ума. Для тех, кто имеет хоть какой-то опыт общения с восточными людьми, это мнение столь же ошибочно, как и другое западное обобщение, смысл которого сводится к тому, что все восточные страны более или менее одинаковы. Самое большее, что можно сказать о восточном отношении к учителям, это то, что на Востоке их больше и что там можно найти больше свидетельств их благотворной деятельности.
Почти всем человеческим существам прививается в процессе воспитания определенная уверенность в собственных силах, которая впоследствии становится привычкой мышления. Вследствие вполне естественного недостатка способности к истинно логическому мышлению, идея принятия руководства смешивается с потерей свободы. Как на Востоке, так и на Западе, большинство людей не понимают, что отдать себя в руки специалиста никак не подразумевает потерю собственной значимости. В нарушение всякой логики такие люди, например, позволят хирургу удалить у себя аппендикс, но поставят под сомнение высшее знание или опыт учителя в той области, в которой они столь же невежественны, как и в хирургии.
Поскольку суфии не проповедуют свое учение и не пытаются привлекать последователей, единственно доступные материалы, касающиеся подхода к учителю можно поискать в высказываниях развитых суфиев, которые, как правило, сами учителями не являются. Вот что сказал по этому поводу один суфий: «К священнику вы ходите по привычке или по убеждению, а также потому, что он подтверждает те или иные истины. К врачу вы приходите по рекомендации или по необходимости, а то и вовсе от отчаяния. К магу вас приводит ощущение собственной слабости, к оружейнику – уважение к внешней силе, к сапожнику – наглядные образцы его работы и желание приобрести его обувь. Не приходите к суфию, если не хотите получить от него пользу, ибо он пошлет вас куда подальше, как только вы начнете с ним препираться».
Суфии считают, что влечение, испытываемое человеком к суфийскому учителю, возникает вследствие интуитивного признания его функции, тогда как причины, которыми объясняет свое влечение сам кандидат на суфийское обучение, имеют второстепенное значение, являясь попросту рационализацией. Один суфий рассказывал: «Я знал, что мастер был великим и добрым человеком еще до того, как встретил его, но только после того, как он принес мне озарение, я осознал, что его величие и доброта были гораздо выше моей первоначальной способности судить об этом».
Ощущение свободы или несвободы у обычного человека чаще всего субъективно. Один суфий писал: «Мой учитель освободил меня от рабства, в котором я жил, от того рабства, которое я считал свободой и которое в действительности было для меня заколдованным кругом».
Некритический перенос ощущения уверенности в собственных силах в те области, где оно фактически не может принести никакой пользы, проиллюстрирован в отрывке из автобиографии одного суфия: «Я решил, что могу идти один по мистическому пути, и пытался делать это, пока внутренний голос не сказал мне: «Иди к нашедшему путь, только он сможет показать тебе дорогу через непроходимые дебри. Или ты предпочитаешь искать свой собственный путь и разрушить себя в процессе поисков?»[92]
Хотя некоторые суфийские способности могут развиться спонтанно, личность суфия не способна достичь зрелости в уединении, потому что искатель не знает точно, каким путем он идет и, в какой последовательности будут приходить к нему переживания. В самом начале он слишком подвержен собственным слабостям, которые воздействуют на него и от которых учитель его «защищает». По этому поводу шейх Абу аль-Хасан Салиба сказал: «Аучше поместить ученика под контроль кошки, чем позволить ему контролировать самого себя. Порывы будущего суфия на ранней стадии столь же изменчивы и неуправляемы, как порывы и влечения кошки».
В суфийском учении непреображенный человек часто уподобляется животному, наделенному способностями, которые он не в состоянии правильно использовать: «Чем больше животного в человеке, тем меньше
