Тревожная ночь - Марк Симович Ефетов

Кущин пробился к тепловозу и поднялся по крутой лесенке в кабину управления.

Люди ждали, когда маленький серебристый локомотив возьмет состав.

Но тепловоз не завелся. Ведь так только с виду кажется, что тепловоз привести в движение куда проще, чем паровоз. В тепловозе нажал кнопку — и заработали дизели, чуть передвинул маленький рычаг — и красавец локомотив сдвинул с места состав длиной в целый километр.

Нет, все это не так-то просто. Тепловозник должен не только знать назубок все сложные механизмы своего локомотива. Это, как говорится, еще полдела. Все органы чувств водителя — зрение, слух, осязание и даже обоняние — должны чувствовать машину через множество приборов, аппаратов и приспособлений.

Именно так знал тепловоз, «чувствовал машину» механик Кныш. Но он лежал в больнице. А по инструкции оказалось не так-то просто привести тепловоз в движение.

В это время на станцию Большие Березки пригородным электропоездом прибыл машинист Голубев.

15

Виктор Петрович Голубев прошел от станции большой железной дороги до станции малой, и люди, столпившиеся у тепловоза, расступились. Голубева хорошо знали по портретам и потому еще, что многие жители поселка были у него на приеме. И никто из них не уходил от Виктора Петровича без помощи или доброго совета.

Виктор Петрович подошел к тепловозу и крикнул:

— Поликарп Филиппович, поздравляю!

Но в окошко тепловоза высунулся Кущин, а не Кныш.

— Здравствуйте, — сказал Кущин. — Поликарпа Филипповича нет. Он в больнице.

— Да я ведь вчера еще говорил с ним по телефону. — Голубев взялся за поручни и быстро поднялся в кабину. — Здорово, ребята!

— Поликарп Филиппович заболел ночью, — сказал Женя.

А Толя добавил:

— Ему очень плохо…

Между тем на платформе станции детской железной дороги выстроился весь наличный состав юных железнодорожников. С правого фланга стояли самые высокие — Митя и Витя.

Кущин объявил юным железнодорожникам:

— В двенадцать ноль-ноль тепловоз потянет первый поезд. Поведет локомотив старший машинист Голубев. Помощником машиниста в первом рейсе буду я. Дублерами — Женя Степуков и Толя Сечкин.

…До первого рейса оставалось меньше часа.

Солнце светило, как говорится, во все лопатки. Текли ручейки, будто наступила уже весна, и стало так припекать, что многие из толпившихся около путей ДЖД людей расстегнули пальто, сняли шапки, подставляя лбы и щеки под долгожданные теплые лучи.

Билеты брались с бою, а десятичасовые и одиннадцатичасовые поезда отошли пустые. В это воскресенье никто не хотел ехать в поезде, прицепленном к паровозу. Это казалось таким же неинтересным, как трястись в телеге, когда есть автомобиль. Все пассажиры — и маленькие и большие — ждали поезда, который поведет тепловоз. Конечно, это было очень огорчительно тем юным железнодорожникам, которые вели первые утренние поезда. Каждому человеку ясно: что за интерес обслуживать пустой состав, будь ты проводником, машинистом или смазчиком — все равно?

16

— Внимание! Внимание! В двенадцать часов со станции Березки Малые отправляется поезд, который поведет тепловоз «ТУ-2».

Радиорупоры во всех концах вокзала ДЖД — на путях, в будках переездных сторожей и обходчиков, в депо и мастерских — одновременно прокашлялись и продолжали:

— Граждане пассажиры! Просьба не толпиться. Контролеры пропустят только установленное количество пассажиров. В первую очередь пройдут дети до пятнадцати лет, едущие самостоятельно. Во вторую очередь — взрослые, едущие с детьми. Взрослые, едущие самостоятельно, проходят в последнюю очередь.

— Внимание! Внимание! Становитесь по одному человеку к проходам на платформу.

Рупоры щелкнули и замолчали.

Милиционер еле сдерживал толпу. Он стоял рядом с контролером, протянув руку поперек прохода на уровне своего плеча. Нет, эта рука не мешала пассажирам, если рост их не превышал полтора метра. Но кто был повыше, пройти не мог. Хотя завларьком Бык уже сидел в первом вагоне, ему было неудобно — скамейка, рассчитанная на детей, заставляла сидеть, уперев колени в подбородок. Не беда! Бык должен был испытать новое, побывать там, где еще никто не бывал. А потом, при случае, он сможет невзначай бросить фразу: «Помню, я открывал тепловозное движение на ДЖД». Ведь люди делятся на две половины: одни живут, чтобы работать и жить, но бывают и другие. Для них главное — чтобы казаться и хвастать. Бык принадлежал к последним…

Вагоны поезда заполнились быстро. Стало тесно.

Тесно было и в кабине управления.

Голубев открыл капот машины, проверил воду и масло. Затем крикнул за дверь, где у дизелей стоял Женя:

— Запуск!

Женя нажал кнопку стартера — пустил дизель в ход. Машина заурчала. В кабине стало чуть теплее, запахло работающим мотором.

— Молодец! — крикнул в машинное отделение Голубев.

От этой похвалы у Жени жарко запылали щеки. Ведь это так только кажется: нажал на кнопку стартера — и готово. Не так-то все просто. Надо нажать так кнопку, чтобы не пережать, и не отпускать ее раньше времени; завести точно, быстро, с одного нажатия стартера новичку удается редко.

Женя не замечал ничего, кроме дизелей и кнопки стартера: ни толпы за окнами тепловоза, ни мамы с Минькой, который кричал ему что-то с платформы…

И снова во всех уголках ДЖД щелкнули рупоры, и голос невидимого Мити сказал:

— Внимание! Внимание! Через две минуты со станции Березки Малые отправляется в первый рейс поезд с тепловозом «ТУ-2». Граждане пассажиры, отойдите от тепловоза. Предупреждаем: новый тепловоз гладить и вообще трогать руками нельзя.

Репродуктор на минуту умолк. Затем из него раздался