Сталин и Гитлер - Ричард Овери

Те же принципы наследственности и расового здоровья вскоре стали применяться по отношению к бракам. Раса будущего зависела от мудрости выбора брачного партнера; государство оставило за собой право отказывать в оформлении нежелательных союзов. В 1935 году были приняты два закона, призванные гарантировать, что браки отвечают биологическим императивам расы. Закон «О защите немецкой крови и чести», объявленный на съезде партии в сентябре 1935 года в Нюрнберге, запрещал браки или сексуальные контакты между немцами и евреями; в следующем месяце были объявлены вне закона браки между представителями расы, имеющими незапятнанные документы о состоянии здоровья, и теми, у кого были наследственные заболевания или инвалидность. Сертификаты о состоянии здоровья и о генеалогических данных иметь было не обязательно, но в высшей степени желательно, и регистраторы могли отослать каждого желающего вступить в брак в расовую клинику в случае, если возникали какие-либо сомнения о их расовом соответствии. Тем, кто подвергся насильственной стерилизации, было разрешено вступать в брак только с бесплодными партнерами, но дисквалификация также распространялась и на обычных преступников, алкоголиков, психопатов с установленным диагнозом и на любого из 750 000 немцев, страдающих венерическими заболеваниями, в отношении которых факт заболевания был установлен. Даже после того, как бывший пациент венерической клиники успешно прошел через унизительную процедуру сдачи мочи и крови на анализ, ему или ей все равно могли отказать в разрешении на брак, если сохранялись хоть малейшие сомнения в том, что он или она излечились. Переболевшие туберкулезом, диабетики, страдающие лейкемией или астмой могли получить отказ на основе того, что все перечисленные заболевания могли нанести ущерб счастливому браку или ослабить потомство112.

Для остальной части населения брак представлялся режимом как своеобразный обет верности германскому народу, в него следовало вступать только после долгой тщательной проверки и медицинского осмотра. Партийным управлением по расовым вопросам был опубликован сборник из десяти руководств для будущих молодоженов, в котором подчеркивалось, что брак основан не только на любви, но и на расовых критериях и показателях здоровья. «Когда вы находитесь в поисках своего партнера, интересуйтесь его или ее предками!»; «Если наследственные показатели соответствуют стандартам, не оставайтесь одинокими!» и так далее, и в том же духе113. Эти же самые критерии применялись к системе брачных займов, введенных в июне 1933 года для того, чтобы бороться с безработицей, выводя женщину, вышедшую замуж, из рынка труда. За восемнадцать месяцев было выдано 365 000 займов тем супружеским парам, у которых не было биологических или социальных оснований для отказа. Половина заявок, получивших отказ, потерпели неудачу по причине физической и умственной недостаточности114. Главной целью брака было деторождение («Надежда на то, что родятся столько детей, сколько только возможно!» была конечной целью и предназначением партийного списка). Супружеские пары, не имеющие детей, официально считались как домовладения, а не семьи, и работники социальных служб и медицинские работники могли оказывать на них прямое давление (или налагать повышенные налоги) за их «промах». В то же время были предусмотрены щедрые дотации семьям с детьми: одноразовые пособия многодетным семьям, так же как и ежемесячные прогрессивные выплаты, к 1941 году стоившие государству более миллиарда марок ежегодно115. Эти выплаты могли быть конфискованы, если в семьях обнаруживались какие-либо социальные отклонения или физические недостатки. В результате целенаправленных наказаний наиболее слабых семейств естественный отбор привел к искусственному росту рождаемости.

«В моем государстве, – вещал Гитлер, – мать является самым важным гражданином». Сотни пропагандистских постеров идеализировали новый образ женщины, довольной и полноправной помощницы своего мужа, но больше всего как образец героической плодовитости. 12 августа каждого года, в день рождения матери Гитлера, тысячи беременных женщин награждались медалями, бронзовой – за четырех детей, серебряной – за шесть и семь детей и золотой – за восьмерых детей и более116. Женщина как мать и помощница, мужчина как боец и мыслитель стали стереотипами национал-социалистической риторики. И все же роль полов была более сложная, чем кажется на первый взгляд. Женщина-мать была когда-то девочкой, участвовавшей в длительных, организованных партией, прогулках на природе, выполняя свою «ежегодную обязанность», работая на земле в восемнадцать лет и насыщая свою жизнь оздоровляющей физкультурой, которая была популярной повсеместно в Европе в период между двумя войнами. В 1939 году более 14 миллионов женщин были включены в статистические данные о численности работающих граждан, что составляло 37,3 % от всей рабочей силы. С партийного календаря 1939 года на нас смотрят десять потрясающих, высокого роста подростков с тоненькими косичками, в шортах и фуфайках, все с дротиками в руке; внизу надпись: «Будущие матери». Идеальный образ новой женщины также включал силу, независимость, образец жизнестойкости и мужества; если она выполняла свой долг перед родиной, рожая детей, это тоже считалось выполнением национального долга. Во время войны СС даже продвигали идею того, что незамужние женщины могли бы рожать детей для родины без того, чтобы быть заклейменными как социальные отщепенцы. В родильных домах ведомства «Лебенсборн» почти половина из 12 000 младенцев были рождены незамужними матерями117. Но, с другой стороны, замужество даже для расово полноценных лиц не было священнодейством. В 1938 году правительство подготовило новые законы о разводах для того, чтобы привести их соответствие с приоритетами расового сообщества. Цель этих законов состояла в упрощении процедуры разводов в надежде на то, что это приведет к новым бракам с последующим рождением еще большего числа детей. В тех случаях, когда тот или другой партнер оказывался виновным в расово неприемлемом поведении, либо у него проявлялись умственные дефекты, либо тот или другой партнер дезертировал с поля боя, оставив детородный фронт в результате насильственной стерилизации или отказавшись участвовать в репродуктивном процессе, развод мог быть одобрен118.

Ядро всего народного сообщества составляла семья. Но семья не была полностью независимой единицей. В течение всего периода Третьего рейха семейная жизнь формально была подчинена императивам расового сообщества. Рождение нового человека нельзя было полностью препоручить воле природы. Удостоенным чести семьям оказывалась поддержка социальных и медицинских служб, для того чтобы предотвратить дальнейший процесс ослабления расы. Общенациональные программы скрининга, нацеленные на выявление туберкулеза, зубных инфекций у детей, и регулярные проверки семей с плохим состоянием здоровья или низкими стандартами гигиены, были предназначены для обеспечения гарантии того, дабы конечный биологический продукт как можно в большей степени приближался к расовому идеалу. Шестидневное посещение школ было заменено на пятидневное для того, чтобы оставить день для занятий организованным спортом119. Гитлерюгенд был школой для воспитания бесстрашия и интуиции, где строгая дисциплина сочеталась с раундами жестоких свободных игр и полувоенных тренингов. Также создавались специальные школы, где из юношей, демонстрирующих прекрасные внешние данные и внутреннюю силу, описанную во многих руководствах по расовым вопросам, появившихся в 1930-х годах, могли готовить будущих лидеров. Здесь, как говорил министр образования Бернгард Руст, они научаться «побеждать в борьбе за жизнь»120.