Призма тишины - Роман Викторович Титов

а из-под разбросанных глыб выглядывали конечности раздавленных в лепешку пиратов. Беднягам, конечно, не повезло, но если на чистоту, я их не жалел. Знали, с кем связывались. А раз не сумели разглядеть капкан, то сами и виноваты. К тому же…

– Паучихи не видно, – сказала Эйтн.

Я оглянулся через плечо. Солнце, будто бы зависшее над головой леди Аверре, придавало ее стройной фигурке золотисто-зеленоватый ореол.

– Прошло всего пару часов, – заметил я и, в надежде уловить слабое эхо знакомого присутствия, коснулся ладонью поверхности каменного озера. – Вряд ли они додумались бы сунуться в пустыню. Возможно, укрылись в Храме.

Эйтн, чей взгляд снова замер на строении, произнесла:

– Не слышала, чтобы лейры строили храмы. Они никогда не казались мне особенно религиозными. Монастыри – дело другое. Но храмы… Чему они могли там поклоняться?

Целиком и полностью разделяя ее скепсис, я пожал плечами:

– Видимо, Теням.

И тут как будто что-то уловил!

Тень – ха! – присутствия. Знакомая и, как это ни прискорбно, вполне себе живая.

«Условно, мой мальчик. Условно!»

Ну, конечно же, я его узнал. Иначе и быть не могло. Другое дело, что теперь этот хитрый и злобный старикашка больше не имел ни малейшей возможности хоть как-то навредить окружающим. О, он все еще оставался тем же призраком – могучим отпечатком лейра из давних времен, – и Тени могли слушаться его как прежде. Проблема заключалась в том, что Бавкида слишком хорошо знала, с кем имеет дело, и устроила так, чтобы Паяц нипочем не смог выбраться самостоятельно.

Поймав свое отражение в гладком черно-зеленом камне, я расфокусировал взгляд и попытался найти его. Методично водил глазами из стороны в сторону, пока не уловил отражение эдакого второго слоя, некой призрачной маски, словно надетой на мое собственное лицо. Не самая приятная находка, если спросить мое мнение. Впрочем, бывали и похуже.

– Ну и как на новом месте живется?

«Издеваешься над старшими, Сети? Все же я был прав. Нынешнее поколение никуда не годится».

По-стариковски дребезжащий голосок, что раздавался внутри моего разума, заставил улыбнуться.

– Потому что оказалось куда хитрее, чем вы могли себе вообразить? Что ж, вы не первый, кого Бавкида сумела обыграть. Но, вполне возможно, что последний.

«Что ты имеешь в виду, малец?»

Я не ответил. Внимание переключилось на Эйтн, которую, похоже, сильно заинтересовала треугольная арка, ведущая в Храм. Желание продолжать беседу с древним отродьем пропало так же внезапно, как испаряется параксанский туман. Я распрямился и, не отрывая взгляда от спины девушки, бросил Паяцу:

– Посидите пока тут.

«Думаешь, это смешно?»

Но я больше не слушал.

– Эйтн?

Она оглянулась. Идеальные брови были нахмурены, а рука лежала на бластерной кобуре.

– Мне показалось, в проходе что-то мелькнуло. Хочу проверить.

Я не стал ни уточнять, ни сомневаться. Лишь поравнялся с ней и, устремив пристальный взгляд в сторону главного храмового входа, сощурился. Само собой, обратился к Теням за подсказкой, однако не преуспел. Ментальный зов просто разбился о стену, как о волнорез. И это немало настораживало.

В Галактике полно мест, где эманации теневой энергии ведут себя непредсказуемо, и еще больше таких, в которых эти самые эманации считаются отзвуком влияния извне. Но здесь… Шуот и без того считался весьма уникальным. Уже одно то, что никому в Цитадели (кроме Бавкиды, разумеется), о нем не было известно, говорило многое. Сам же факт, что все мои попытки прощупать внутренние помещения Храма ни к чему не приводили, только усугублял и без того малоприятное впечатление.

– А еще говорят, будто Боиджия странная, – проворчал я, продолжая игнорировать насмешливые ремарки Паяца. – Пошли вместе.

«Время тянется лишь для тех, кому терять нечего, Сети! Пока ты тут играешь в археолога, твоя наставница и мать твоей подруги бьются за судьбу лейров! Помни об этом!»

А я и не забывал. Но я также помнил и то, что поделать с этим все равно ничего не мог. Мне нечего было противопоставить Бавкиде. С Шенгом вышло удачно. Но Шенг был идиот, так что и это немалую роль сыграло в его гибели. С Бавкидой же все иначе. Я мог бы остаться при ней. Мог бы наблюдать за тем, как Обсерватория под ее руководством уничтожает риоммский флот (если подобное вообще было возможно). А еще мог наблюдать за попытками лейров Цитадели отбить атаку. И утешать себя осознанием, что их смерти меня больше не касаются, ведь я не Адис Лейр.

Я не ожидал, что Паяц выловит это из моего ментального фона, но он каким-то образом сумел. И даже не поскупился вставить свои пять риммкоинов.

«Кого ты пытаешься обмануть? Себя что ли? Ты и есть Адис Лейр! Просто ты выбрал сторону. И я даже не знаю, что такое эти риммкоины!»

Я покосился на Эйтн. Шагая в ногу со мной, она ни на секунду не ослабляла бдительности и, держа оружие наготове, смотрела строго вперед. Чуть улыбнувшись ее сосредоточенности, я мысленно кивнул сам себе.

Да, я выбрал сторону. А еще выбрал действие – принести пользу там, где это было в моих силах.

У самой арки, я помедлил и предложил своей спутнице:

– Позволь я войду первым.

Она не стала спорить. Я шагнул через проход. Момент казался почти торжественным, если б не одно все портящее «но» – тихий, практически неуловимый смех, что гулял между высокими колоннами. Первой мыслью было, что это все проделки Паяца, но прислушавшись, я отмел эту идею. Слишком уж непохожим казался здешний «смех» на трескучий и вполне «человечий» хохоток первого лейра. А звук, щекотавший уши, был куда более глубоким и… чужим.

– Сет?

Я вздрогнул и будто очнулся от дремы. Осмотрелся и с удивлением обнаружил, что сам не заметил, как углубился в недра Храма. Стены, исписанные уже знакомыми мне письменами юхани, зловеще мерцали в косых и тусклых солнечных лучах. И ни намека, во всяком случае видимого, на присутствие паучихи.

Я оглянулся и крикнул Эйтн, терпеливо ожидавшей снаружи:

– Заходи. Не похоже, что здесь кто-то есть.

Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть. Есть.

Эхо! Оно оглушало. Дробилось и множилось, разлетаясь во все стороны, подобно вдребезги расколоченному стеклу. Одна странность – оно не копировало и не искажало мой голос, а каркало своим, бесформенным, потусторонним.

Я ощутил, как страх лизнул меня по шее шершавым языком, и на каблуках развернулся, на сей раз бросив Эйтн:

– Стой!

Ой!