Два рейда - Иван Бережной

Однако машина остановилась. Видимо, заметили нас. И прежде, чем командир орудия успел скомандовать «огонь», из автомашины выскочил человек в немецкой форме и начал размахивать руками.

Мы поразились: вроде это Юра Колесников. Не своим голосом он кричал:

— Стой! Свои! Я еще жить хочу…

Мы никак не могли понять, откуда взялся Колесников, да еще на столь шикарной немецкой автомашине. Не верилось глазам. Артиллеристы тоже узнали старшего лейтенанта и облегченно вздохнули. Ведь еще несколько секунд, и кто знает… Пушкари наши, да и бронебойщики, мимо цели очень редко стреляли, тем более на таком близком расстоянии…

— Что же ты без предупреждения прешь? — напал я на своего помощника, когда он подъехал на машине.

— Хотелось быстрее доложить результаты операции, — скороговоркой ответил Колесников и кивнул на сидящего в машине пассажира.

— Но эта поспешность могла стоить жизни тебе и тем, кто с тобой…

В машине, кроме Колесникова, были старшина Боголюбов, пулеметчик Исаев — любимец Юры и пленный немец, здоровенный детина.

— Как машинёнка? Нравится? — спросил старший лейтенант, нервно покусывая свои рыжеватые усики.

— Ничего особенного, — ответил я. — Мы таких немало уничтожили…

— Знаю, — сухо согласился Колесников. — Но те не в счет «Как думаешь, от кого эта досталась нам?

— Понятия не имею, — пожал я плечами и в шутку добавил — Может, от фюрера?

— Не от самого бесноватого, но почти, — почему-то сердито ответил Юра и вздохнул.

— Точно! — подтвердил Боголюбов. — От генерала одного — командира немецкой дивизии…

Я посмотрел на Юру. Бледный, с крепко поджатыми губами, он переминался с ноги на ногу. Такое с ним случалось в минуты крайнего расстройства.

— Можешь убедиться, — пробурчал Юра и, указав на вылезавшего из машины немца, добавил — Личный шофер генерала.

Колесников что-то рявкнул пленному по-немецки. Гитлеровец вмиг вытянулся, щелкнул каблуками и, опустив одновременно руки по швам, отчеканил неведомые нам слова, из которых мы уловили «дивизионе генералы.

Юра оттолкнул пленного от машины, открыл дверцу и извлек новенькую шинель с блестевшей серо-зеленой шелковой подкладкой, мундир со всеми генеральскими регалиями, крестами, бляхами и прочими причиндалами, которыми так любили украшаться высшие представители вермахта. Но нас поразило, что среди побрякушек был и значок члена гитлеровского рейхстага.

— А вот и карта с обстановкой района Немана, документики, удостоверяющие личность герра генерала, — произнес Колесников гем же недружелюбным тоном и вновь полез в машину. Выбросил оттуда какие-то мелкие вещицы, бинокль и большой никелированный термос. Открыв его, Юра понюхал и передернулся:

— Кофе, кажется…с ромом.

— Все это хорошо — кофе с ромом, — не выдержал я, — но сам генерал-то где?

— Генерал? — переспросил грустно Колесников.

— Ну да, — поддакнул и политрук Прутковский, также не понимавший, почему Юрий, обычно разговорчивый, теперь отделывается отговорками.

Причину всего этого раскрыл старшина Боголюбов.

Согласно заданию Колесников и начальник штаба майор Мороз повели партизан в намеченный район действия. В пути следования головной дозор полковой разведки с ходу захватил железнодорожный переезд. Среди взятых в плен охранников были и два итальянца. Один из них — смуглолицый, худощавый, с посеребренной нашивкой на рукаве сердженти мажори[25] привлек к себе внимание партизанского разведчика своей необыкновенной подвижностью и словоохотливостью. К тому же Колесников умел располагать к себе такого рода людей. «Адъютантом» у него одно время был француз Мишо Легре. Теперь этот только что взятый в плен итальянец стал вдруг проявлять инициативу, указывая на уязвимые места фашистов, расположение охраны и укреплений.

— Глядим, — сказал Боголюбов, — калякает наш старший лейтенант с итальянцем, ну, прямо, как со своим, вовсю!

Было установлено, что примерно в трех-четырех километрах от переезда в городе Мосты гитлеровский гарнизон готовится отступать. С противоположной стороны моста приближались наступающие части Советской Армии. Гитлеровцы, однако, не собирались уйти, предварительно не взорвав ряд важнейших военных и хозяйственных объектов. Среди них были железнодорожная станция и депо, а главное — железобетонный мост через реку Неман. Немцы рассчитывали, что благодаря этому удастся задержать форсирование нашими войсками крупного водного рубежа.

Оценив создавшееся положение, Колесников и Мороз всеми силами батальона ударили по фашистскому гарнизону в городе Мосты, нацелив основные усилия в направлении переправы.

В момент атаки партизан у моста находилась на трех автомашинах подрывная команда фашистов. Подтверждались показания пленного итальянца. Больше того, итальянец проникся уважением к Колесникову и симпатией к советским партизанам или же старался спасти свою жизнь, и во время атаки вырывался вперед, показывая, каким путем легче пробраться к мосту с меньшими потерями.

Партизаны пробрались к виадуку с той стороны, откуда немцы меньше всего их ждали. Установили противотанковую пушку в непосредственной близости от дзотов, откуда немецкие пулеметчики прикрывали прицельным огнем, работу своих саперов на мосту…

Пока партизанская пушка расстреливала прямой наводкой укрепления немцев, а несколько, пулеметчиков отвлекали внимание фашистов, рота Деянова прорвалась к мосту и атаковала подрывную команду. Когда овладели мостом и допросили пленных, то оказалось, что до взрыва моста оставались считанные минуты.

Тем временем от начальника штаба батальона Мороза было получено сообщение об обезвреживании железнодорожной станции и депо.

Овладев полностью городом Мосты, переправой через Неман, Колесников наиболее толковых и лихих разведчиков направил по мосту на связь с частями Советской Армии, подступавшими к городу.

Вдруг с наблюдательного пункта от командира второй роты Халупенко поступило донесение: к городу мчится легковая автомашина.

Группа партизан тотчас же вскочила на коней и бросилась на перехват машины. Пассажиры ее, видимо, были уверены, что гарнизон немцев по-прежнему продолжает удерживать город. Ничего не подозревая, они вкатили на полном ходу в город. Их встретил Колесников в своем обычном облачении: немецкий френч с зеленым бархатным воротником и венгерские брюки с кожаными леями. Он поднял руку. «Оппель-капитан» вроде сбавил ход, но не остановился, прошмыгнул, обдав пылью старшего лейтенанта. Тут же по машине ударили из бронебойки. Попадание было удачным: прострелили капот. Шофер растерялся, и машина съехала в кювет. Ее пассажиры — немецкий генерал и шофер оказались в «объятиях» партизан. Вмиг пленных обезоружили, обыскали, а ретивые разведчики «разжаловали» высокопоставленного фашиста, сняв с него френч с побрякушками.

Перепуганного генерала партизаны проводили к одной из хат и втолкнули в темный чулан. Колесников приказал Морозу организовать охрану, глаз не спускать с пленного. Сам же умчался на коне к мосту, где полным ходом шло разминирование. Но не успел подъехать к мосту и отдать кое-какие распоряжения, как вслед за ним прискакал разведчик с донесением: с востока подходила к городу колонна немцев.

Положение осложнялось. Старший лейтенант поспешил в штаб батальона. Мороз был встревожен.

— Наверное, немцы хотят создать 9 Мостах опорный пункт, — сказал майор. — Мост они, конечно, сразу же взорвут, как только займут город.

— В отношении опорного пункта — вряд ли… Что же касается взрыва моста, то мы не допустим, — твердо сказал Колесников. — Сдать такой мост — преступление! Это же не только переправа, но и плацдарм для наступления наших войск.

Взвесив обстановку, Колесников и Мороз на входе в город подготовили достойную встречу фашистской колонне, командование которой не подозревало, что город уже в руках советских партизан. Деянов и Халупенко расположили роты в оборону.

Как только колонна вступила в город, партизаны открыли шквальный огонь из всех видов оружия. Гитлеровцы, не успевшие развернуться в боевой порядок, в короткий срок были смяты, частью уничтожены, частью рассеяны. Это оказался 122-й артиллерийский полк 50-й немецкой дивизии. Немецкая часть была разгромлена на марше. Вся ее материальная часть досталась партизанам.

В городе воцарилась тишина. Но опять не надолго. На окраине города неожиданно разразилась стрельба. Когда старший лейтенант прискакал на взмыленном коне к месту, где был расположен штаб, Мороз его встретил бледный и взволнованный. Оказалось, что пленный генерал сбежал. Его заперли в темном чулане, а там в стене было окошко, заложенное мешком с соломой, о существовании которого никто из партизан не подозревал. Мороз оставил, как положено, для охраны пулеметный расчет. Но гитлеровец обнаружил лазейку, вылез и задворками, на четвереньках устремился в высокую рожь. Когда партизаны спохватились, гитлеровец был уже далеко. Открыли стрельбу, начали прочесывать рожь, но безрезультатно. Генералу удалось добраться до леса. Сколько ни искали беглеца, как ни прочесывали кустарник и лес — найти фашиста не удалось. Словно сквозь землю провалился…