Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева - Данила Зайцев

– Да пошли оне подальше.

– Так же и я. А каки́ оне остались довольны, что у них будет своя деревня!

– Да ето глупыши. Ну, слава Богу, хоть будем на спокое. А у нас уже есть двадцать семей. Конечно, ето будет не сразу.

Андриян:

– А где ты их взял?

– А вот шшитай. В нашай семье пять семей, у Степана пять семей, Царёвых пять семей, Алёша, Аверины три семьи, Перекрестовы две семьи, и ишо пять семей есть на примете, но пока промолчу, потом узнаете.

– Дак тятя, ето здешны?

– А как ты хотел? Губернатор просил подобрать порядошных здешных, ети семьи проверенны, и заслуженны, и грамотны.

– Ну, смотри сам, тебе виднея. – Мне чу́дно: после тюрмы Андриян стал совсем другой, можно стало с нём рассуждать. – А ты как, Марфа?

– А я думаю, как бы подальше от маме. Где она живёт, там покою не бывает.

– Всё-таки поняла?

– Давно поняла, да молчу.

– Ну, Андриян, остаёшься за хозяина, смотри хороше́нь за всем, и решайте всё с Алёшай. Землю приготовьте и рулоны сена свозите, всем поровну.

– Не заботься, тятя, можешь ехать спокойно. Но прости нас Христа ради и благослови.

– Бог простит, аминь, Бог благословит. И меня простите Христа ради и благословите.

– Бог простит и Бог благословит, счастливого пути.

– Вам оставаться с Богом.

На другой день Татьяна собралась со мной, мы заехали в Шебекино, я зашёл к Рубаненко, стал ему говорить:

– Неправильно мерите. – Он занервничал. – Стоп-стоп, не вам там жить.

– Но, Данила Терентьевич, закон не позволяет.

– Всё позволяет, можешь спросить у губернатора.

– О, нам ето недоступно.

– Но тогда подождите – когда вернусь, решим.

– Ето очень слишком долго, нам надо отдать отчёт.

– Но раз не соглашаетесь, не имеете права мерить без меня, а нет – снова будете мерить.

– Но ладно, Данила Терентьевич, как хошь.

Ишо новость, зоотехник сообчает: коров, что выбрали, за них залупили по семьдесят шесть рублей килограмм. Ох вы идивоты, толькя и стараются нажиться! Я звоню Севальневу Алексею Анатольевичу:

– Ето что, издевательство? Уже губернатора не слушают.

– В чём дело, Данила Терентьевич?

– Да коров, что выбрали, задрали по семьдесят шесть рублей килограмм.

– Данила Терентьевич, хто вам сообчил?

– Да зоотехник Шебекина.

– Хорошо, мы разберёмся, не переживай, Данила Терентьевич.

– Как не переживать, всё идёт не так, как надо.

– Да что вы!

– Как что вы, Алексей Анатольевич, ничего по-простому нету, хотят, чтобы модель разработать, а сами каждый по-своему планирует и лезет со своими планами. Алексей Анатольевич, я ишо не видал ни одной деревни порядошной нигде: сколь едешь по России, всё видать сталинские курятники. Неужели не могли придумать боле порядошны деревни? – Нет ответу.

– Когда выезжаешь, Данила Терентьевич?

– Сегодня, Алексей Анатольевич.

– Ну, счастливого пути.

– Спасибо.

Я позвонил Картавенке, рассказал, что вылетаю в Южну Америку, и попросил, что:

– Пришёл груз в Санкт-Петербург, вдруг что, пожалуйста, помогите.

– Да не заботься, Данила Терентьевич, всё будет исправлено. Счастливого пути, Данила Терентьевич.

– Большоя спасибо, Николай Васильевич.

Заходим к Елене Талгатовне.

– Ну как, был круглый стол?

– Ой, Данила, ето идивоты, оне ничего не хочут делать, я уже настояща с ними поспорила, и оне меня ненавидют.

– Елена Талгатовна, пожалуйста, потерпите, пускай мале́нькя скопются проблемы, тогда тряснём в Москве, у нас есть куда обратиться.

– Ну молодес, Данила, у тебя есть всегда выход.

– Не хвали, Елена Талгатовна, у меня тоже есть лимит.

– Данила, но я вижу твою работу и на каким уровне ты работаешь – и безграмотный, ето же поразительно. Вижу, как ты поступаешь, везде аккуратно, с таким старанием, об себе не думаешь, толькя о остальных.

– Но не все так понимают, Елена Талгатовна.

Она насторожилась:

– Что ты говоришь, Данила?

– Елена Талгатовна, на всё есть лимит, я же сказал. – Она меня не поняла, но толькя посмотрела прямо мне в глаза.

– Ну, Таня, мы тебя ждём, школа готова.

– Большоя вам спасибо, Елена Талгатовна, я всё оформлю и вернусь.

– Ну что, ждём, Таня. Данила, замечательна твоя семья.

– Спасибо, Елена Талгатовна. Ну, смотрите хороше́нь здесь за нашими чиновниками, и вообче поручаю вам – смотрите за всем.

– Да не беспокойся, Данила, всё будет хорошо, езжай себе спокойно.

– Ну, пока, оставайтесь с Богом.

– Вам тоже с Богом, Данила.

6

Приезжаем в Москву, заходим к Руслану:

– Ну что, Руслан, где Коля?

– Данила, у нас мале́нькя не получается.

– Почему?

– Да Коле визу не могли достать.

– Дак я же вам сообчал, Руслан. Ну что, пушай так.

– И у нас много работы.

– Как жалко, было бы веселея.

– Ну что, поезжай один.

– Руслан, Якунины оттягают фрукту садить, оне боле настаивают на посевы и скот, а губернатор посулил даже помогчи на фрукту. Слушай, тысяча гектар – ето очень важно.

– Да, Данила, но, когда вернёшься, об етим поговорим. Когда вылетаешь?

– Завтра в семнадцать часов.

– А обратно?

– Двадцать восьмого.

– Думаешь, успеешь?

– Да не знаю уж, заказу много.

– А что заказывают?

– Да Якунины заказывают экспортировать дорадо, мясо, фрукту, вины, собак дого, кофе с Бразилии.

– Здорово, Якунины, ну молодсы! Данила, желаю добрых успехов и счастливого пути.

– Ну, и вы оставайтесь с Богом.

Я позвонил Якунину Владимиру Димитриевичу, мы встретились.

– Ну, Данила Терентьевич, како́ настроения?

– Да са́мо наилучшая.

– Ну хорошо. Как у вас там в Белгороде?

– Посевы кончены, землю готовют к весне остальную, выбрали коров дойны́х, но цены задрали по семьдесят шесть рублей килограмм. Когда вернусь, разберусь.

– Да мы их вам возмём. Коровы-то хоть хоро́ши?

– Да ничего, хоть говорят племенныя, но ето не племенныя. Стали под деревню разбивать на участки, Рубаненко капрызничат, не хочет размерять.

– А что ему надо?

– Где я указывал места, он говорит: ета земля посевная.

– А он где настаивает?

– Да внизу, чисто по сталинскому моделю, а я не разрешаю, модель должен быть совремённый и европейского типа.

– Правильно, Данила Терентьевич.

– А всё остальноя всё по-прежняму тормозят, Елена Талгатовна с ними воюет.

– Да, она замечательна женчина. Ну, а проект дому?

– Вот он, но мне его не надо.

Я выташил, показал, Владимир Димитриевич посмотрел:

– Да ето обман.

– Теперь понятно, почему он надулся, когда я сказал: один дом.

– Вам деревню станет поставить минимум тридцать милливонов долларов одне дома. Ты толькя подумай, сколь оне денюшак отмоют. Ну, ты не беспокойся, мы уже узнавали здесь в Москве, и порядошны строители берут по тридцать тысяч рублей квадратный метр, но не сорок.

– Но, Владимир Димитриевич, такого размеру дома – ето нам позор, между сталинских курятников поставить таку́ деревню.

– Да, вы правы, Данила Терентьевич.

– Но и я не хочу быть отменный[343] от других.

– Ето неправильно, все власти знают твой проект, и многи захочут лично познакомиться с тобой и будут приезжать в гости.

– Да пускай приезжают. А чем лучше всех? И чтобы была зависть? Нет, етого я не хочу.

– А вот Татьяне билеты не нашли, толькя на следующу неделю.

– Вот беда. Ну что, Тань?

– Ничто, поеду домой, а на другой неделе вернусь.

– Ну хорошо.

Владимир Димитриевич:

– Татьяна, а на чё вы желаете учиться?

– На економиста.

– А что, вас устраивают номера[344]?

– Тятя просит, ему хто-то должен помогать.

– Да, он прав. Но вы, Татьяна, у́мны, я бы вам посоветовал выбрать боле подходящую профессию и быть хозяином, но не банковским рабочим. Ты хороше́нь подумай, потом решим.

– Да, я подумаю.

– Данила Терентьевич, мы смотрели машины и думаем всё-таки взять тебе пикап «Форд».

– Отлично.

– Вернёшься, машина будет готова.

– Хорошо, спаси вас Господи.

– Ну, Данила Терентьевич, удачи и доброго возврату.

– Ну и вы оставайтесь с Богом.

– Данила Терентьевич, про Белгород не заботьтесь, мы будем контролировать.

– Ну, спаси вас Господи, Владимир Димитриевич.

Мы попрощались и пошли к Лидии Ивановне.

Я позвонил в МИД Поздоровкину Владимиру Георгиевичу и сообчил, что вылетаю. Он пожелал доброго пути, «и что нужно, звони». Я поблагодарил.

Лидия Ивановна приняла нас, как всегда, ласково, всё выспросила про наши успехи, я подробно всё рассказал, она удивилась:

– Какой кошмар! Да, у нас чиновники так и поступают, пе́рво заманют, а потом за нос водют. А губернатор что, знает?

– Да нет.

– А почему?

– Лидия Ивановна, за каждоя дело надоедать нехорошо, у него и без нас делов хватает.

– Но он должен знать, что происходит.

– Ну, придёт время, узнает.

– Данила, на сколь вылетаешь?