Три удара колокола - Павел Кошовец

Пессимизм в полной мере был присущ высокорождённым, невзирая на повсеместную невозмутимость и показные равнодушие с хладнокровием. Они были подвержены настроениям, хотя и тщательно это скрывали, предпочитая маску высокомерия и холодности. Конечно, у долгожителей стиралась острота чувств, и эльфы "в возрасте" действительно выглядели, как кожные мешочки на костяных каркасах, набитые льдом. Но, опять же, и это не было правилом. Как говорится, все люди разные, так и у эльфов: у кого-то геморрой, у кого-то почка отказала, а кто-то вообще слюни пускает по причине их изобилия. Но склонность к чернению будущего порой прямо-таки мазохистская была. Опять же, в зависимости от обстоятельств: один от скуки запланировавший охоту, при виде надвигающейся бури может загнать себя в такую чёрную меланхолию, что лучшим выходом будет повеситься (применительно к человеку, а эльфу подобное расстройство сродни наслаждению), а другой, подставляя шею под топор палача, радуется, что всё произойдёт быстро. Как люди, прямо.

Вот и Листочек, проведя рукой по волосам (всё ли там эстетично и практично?) - жест волнения накануне сражения, попытался занервничать и... получил подтверждения своим чувствам. Он даже обрадовался: его эльфийская натура порой так уставала, что даже появление богов не могло ба наверно её потревожить. А тут, видишь как волнуется, переживает остроухий посланник смерти. Ничего-ничего, сейчас будет у тебя возможность в очередной раз проверить благосклонность судьбы.

Листочек скупо про себя улыбнулся - ему иногда доставляло удовольствие вот так подтрунивать над собой. Извлёк из ножен меч и прикинул сверху, где больше всего нуждаются в помощи (он до сих пор находился на карете). Редких арбалетчиков он выбил в первую очередь, а метатели ножей и прочих острых предметов из тяжёлых пехотинцев были аховые.

Горстка людей, чуть больше десяти, как прикинул эльф, прорвавшихся к ним оказалась не спасением, а, как бы это помягче выразиться, - отсрочкой неизбежного, и сейчас они, смешавшись с остальными, держали две линии обороны. Несколько из новоприбывших, судя по одежде, явные наёмники, опытные и сильные, составили костяк с одной стороны, судиматцы с маркизом и крупной квадратной женщиной - с другой. Амазонки - а они тоже пополнили ряды защитников, разбились поровну, заполняя прорехи в обороне. Женщины, не участвовавшие в отражении атак с оружием в руках сгрудились в центре, буквально бок о бок с нервно перебирающими копытами лошадьми - маркиз, посовещавшись с принцессой, таки не дал отмашку отпустить четвероногих друзей, явно рассчитывая на что-то. Или надеясь. Сама принцесса в паре с раненым восточником и каким-то рыжим парнем находилась на повозке, которую вначале пытались перевернуть атакующие, потом, когда спешно сорвали полог, и солдаты увидели, кто им противостоит, атаки с той стороны поутихли.

Если внимательно проследить за действиями противника, то можно было сделать вывод, что он аккуратничает. Ведь, что ни говори, при всех фехтовальных и рукопашных умениях некоторых членов эскорта принцесс, без соответствующей защиты и отсутствия нормальных укрытий, противопоставить крепкой, действующей, как единый организм, сотне тяжёлой пехоты им было нечего. И, по большому счёту, их давно уже должны были смять, растоптать и вывесить просушиваться. В крайнем случае, блокировав пути отступления, позвать стрелков и издалека расстрелять всю их тёплую, торчащую занозой в одном месте посреди заднего двора компанию.

В тот же момент, пока он ещё рассматривал поле боя, противник пошёл в атаку. Сразу с обеих сторон. Защитникам пришлось туго. И если квадратная женщина, стоявшая на острие оборонительной линии, продолжала успешно отбиваться, поддерживаемая по бокам восточниками (эмир теперь наравне со своим воином вышел вперёд, что только добавляло к нему уважения) и визжащей сзади пятёркой амазонок под предводительством Оливии, отчаянно орудующим двумя пиками над головами товарищей, то другая сторона, ставшая в такой же позиции с навершием из трёх наёмников, не устояла. Коренастый седой воин пошатнулся, и сразу меч и копьё отыскали брешь в его защите. Он еще медленно - аж мурашки пошли по коже Листочка - продвинулся по древку копья, явно загоняя его в себя и вонзил из последних сил меч в лицо пехотинца, прежде чем упасть.

Двое других наёмников словно обезумели и ринулись спасать товарища, но дело было сделано: несколько солдат проскочили за их спины и схлестнулись с амазонками Деметры. И только благодаря большему количеству и хорошей реакции девушки сразу не понесли потери. Но это было всего лишь дело времени, и Листочек, не раздумывая больше, спрыгнул с кареты и устремился к месту схватки.

В первый же удар сердца чуть не случилась сильная неприятность. Он успел скользнуть за спину одному из пехотинцев, связанному боем с двумя воительницами и только собирался нанести завершающий удар, как заметил, как одна из амазонок, незнакомая в отличие от рыжей Деметры, чуть сместившись в сторону, зло кривя губы, смотрит на него и... её сабля в ударе сверху вниз летит прямо на него...

Следующие действия происходят просто очень быстро. Деметра успевает толкнуть бедром напарницу, и этой малости вкупе с небольшим изменением движения головы эльфом, спасают оную от столкновения со смертельной сталью - только прядь волос не спеша заскользила к земле. Пехотинец, не отвлёкшийся на неожиданную подмогу (раз сзади, ещё и бьют его, значить свой), не успевая довернуть меч, левым локтём бьёт в грудь подставившуюся рыжую, отчего ту с вытаращенными глазами просто уносит. Ну и эльф доводит удар до логического конца, и солдат хватается за бок, откуда обильно простпует кровь. Мельком глянув на ошарашено застывшую на коленях девушку, едва не лишившую его жизни, он коротко подмигнул и поспешил дальше.

Тут он опоздал. Тяжёлый меч пехотинца буквально разрубил девушку от ключицы чуть ли не до пояса. Удар был очень силён и меч застрял, и пока солдат рывками пытался извлечь его, девушка белая, как в мелу, с выбившимися из-под шлема светлыми волосами, словно печально смотрела на своего мучительно, не веря, что уже мертва.

Заминкой и воспользовался эльф, загнав меч в смотровую щель отвернувшегося убийцы.

Третьего же солдата закололи две знакомые амазонки, подчинённые Деметры. Как они умудрились это сделать, непонятно, но факт налицо.

На этом прорыв был устранён. Наёмники, ставшие спина к спине над телом товарища, не подпустили и не пропустили больше никого.

Зато сзади, за лошадиными спинами усилился шум, и Листочек заторопился теперь туда. Но не успел. Всё было кончено - враг отброшен. Квадратную тётку в иссеченных доспехах под руки вели маркиз и воин - судиматец. Сам эмир с окровавленной головой и подвязанной рукой продолжал стоять на линии обороны.