Морфология сознания. Том 2 - Сергей Вячеславович Савельев

с трудом влияет на гормональные страсти или, что случается значительно чаще, является изобретательным справочником для успешного размножения. Через несколько лет эта репродуктивная активность снизится, а становление мозга ещё не завершится. Его позднее созревание приводит к разочарованиям в юношеских увлечениях, а затем и к трагедиям распада гормонально-обезьяньих семей. Все эти поведенческие и семейные ужасы являются побочным следствием продолжительного созревания мозга и заметно влияют на структуру общественных отношений.

Настоящий кошмар состоит в том, что никакой социальной регуляции гормональное созревание лимбической системы не поддаётся. Что-либо сделать с этими процессами индивидуального созревания головного мозга просто невозможно, поэтому следует терпимо относиться к ним, как к неизбежным явлениям природы.

Следовательно, анаболия является активно действующим механизмом филэмбриогенеза сознания современного человека. Анаболия оказалась востребованным эволюционным процессом, в котором есть биологический смысл и существует действенный способ искусственного отбора. Драматичность двукратного отставания созревания головного мозга от становления репродуктивной системы гарантирует интенсификацию искусственной селекции и рассудочную эволюцию.

Кроме анаболии, в теории филэмбриогенеза большую роль играет ещё одна форма изменений в пути индивидуального развития — девиация. По сути дела, этот термин обозначает некое отклонение нормального формирования органа в середине индивидуального развития. В этом отношении девиация столь же эффективный механизм филэмбриогенеза, как и все остальные. Его суть состоит в том, что отличное от родителей структурное приспособление возникает у организма в середине эмбрионального периода. В конечном счёте это приводит к отклонению развития потомка от стандартного пути онтогенеза родительской формы. Отклонение развития может быть положительным, но чаще становится отрицательным и ведёт к гибели организма. Однако любое событие, увеличивающее внутривидовую изменчивость, следует рассматривать как рискованный и быстрый способ получения адаптационных преимуществ. Такова точка зрения на девиацию как составную часть теории филэмбриогенеза. Попытаемся перенести этот процесс на дифференцировку и индивидуальное созревание головного мозга.

На первый взгляд кажется, что небольшие изменения дифференцировки нейронов намного менее значимы для эволюции, чем девиации в росте конечностей, зубов или хвостов. На самом деле всё, как всегда, наоборот. Любая девиация в развитии центральной нервной системы меняет поведение животного намного больше, чем незначительные соматические изменения. В этом случае мы обращаемся к контролю за системными адаптациями организма. Рассмотрим эволюционный потенциал девиаций в развитии нервной системы. Допустим, что положительная девиация затронула миндалину мозга самца мартышки. Положительной девиацией будем считать увеличение числа нейронов в ядре или поле мозга, а отрицательной — уменьшение. Итак, в рамках индивидуальной изменчивости миндалина мартышки увеличилась до верхней границы своих размеров. В стайно-семейной системе отношений мартышек такое приобретение может стать очень ценным. Дело в том, что с миндалевидным комплексом ядер, входящих в состав лимбической системы, связано агрессивное поведение. Если разрушить этот центр мозга, то агрессия животного резко снижается, а покладистость возрастает. Этим пользуются некоторые дрессировщики, работающие с опасными и массивными хищниками.

Допустим, что наш самец мартышки получил крупный миндалевидный комплекс и стал обладателем необычайно высокой агрессивности. Если он глуп и агрессивен, то рано погибнет в конкуренции с более сильными и старыми самцами. Однако если вместе с центрами агрессии он приобрёл увеличенные центры коры больших полушарий, то его шансы на перенос генома в следующее поколение резко возрастают. Умный и очень агрессивный самец почти всегда становится доминантом в стае мартышек, что гарантирует сохранение особенностей его мозга в дальнейшей эволюции.

Мы рассмотрели очевидную ситуацию, связанную с увеличением числа нейронов в одной из частей мозга с последующим изменением поведения. В этом случае всё понятно: чем больше нейронов, тем сложнее и ярче функция центра головного мозга. Это крайний случай структурной девиации, описанной А.Н. Северцовым на других соматических примерах (Северцов, 1939). В нормальном развитии головного мозга девиации могут носить и непрямой характер, обусловленный увеличением числа клеток. Девиация может быть и структурно-педагогической. Это означает, что животное или человека можно поставить в необычные условия созревания мозга, которые повлияют на формирование межнейронных связей. В конечном счёте это приведёт к появлению дополнительных возможностей анализа, переработки и хранения информации в нескольких областях мозга.

Примером может служить художественное образование. Например, если с детства целенаправленно обучать ребёнка различать тонкие вариации цвета, то к моменту полового созревания он получит заметные преимущества перед сверстниками. Его принудительно обогащённая и специализированная зрительная память будет хранить намного больше знаний и образцов для цветового анализа и сравнения. Такие дополнительные j способности цветового анализа связаны с тем, что в процессе развития зрительных полей их дополнительно нагружали. Требования к различению и запоминанию цветов в полях затылочной области способствовали как увеличению кровообращения, так и активному морфогенезу дендритных синаптических комплексов нейронов. Без этих процессов никакое долговременное запоминание сложной информации о цвете было бы невозможно. Вполне понятно, что во взрослом состоянии обладатель таких способностей к различению цветов будет иметь огромные преимущества.

Описанная принудительная специализация связей головного мозга и есть структурно-педагогическая девиация. Она возникает в результате обучения, а закрепляется в системе морфологических связей между нейронами. Собственно говоря, это необычная специализация мозга во время образования. Мы все так или иначе продукты такой девиации. Она не очень заметна из-за огромной индивидуальной изменчивости головного мозга, но неизбежно возникает у каждого человека.

Не вызывает сомнения, что персональные особенности мозга могут в десятки раз превышать любые педагогические усилия воспитания и образования. Тем не менее девиационный синаптогенез при ранней детской образовательной специализации сказывается на дальнейшем поведении. Это прекрасный вариант увеличения внутривидовой конкуренции гоминид в реализации эволюционного процесса.

III. ПЕРВИЧНЫЕ ЛИМБИЧЕСКИЕ ЗАПЕЧАТЛЕНИЯ

Запечатления являются фундаментальным свойством любого растущего мозга. Под ними следует понимать независящие от желания ребёнка процессы запоминания. С их помощью формируются базовые формы поведения, которые быстро становятся социальными инстинктами. Замены или полного исчезновения запечатлений почти никогда не происходит. Запечатления возникают непроизвольно и независимо от желания растущего мозга. Возникнув один раз, они закрепляются на долгие годы или даже на всю жизнь. Ранние осознанные впечатления вместе с бессознательным запоминанием (имплицитная память) создают базовый каркас социальных инстинктов, которые становятся основой первичного детского сознания. Именно им дети пользуются вплоть до начала созревания, когда влияние половых гормонов радикально меняет все стратегии поведения.

Исследование запечатлений началось с наблюдений за молодыми животными и анализа их приёмов узнавания родителей ещё в XIX веке. Наибольший вклад в разработку этой проблемы внёс К.З. Лоренц (Konrad Zacharias Lorenz, 1903—1989). Он назвал это явление, если перевести