Доктор гад - Евгения Дербоглав

Позже у себя на кровати он долго хмурился над сборником репродукций этого бойкого талантливого Таттцеса. Того приглашали оформлять фресками административные здания, как-то раз он даже работал на гралейское посольство, расписав им атриум фресками. Условный правитель в центре апофеозной композиции имел знакомые точёные черты лица и чёрные кудри – Таттцес не слишком заморачивался с натурщиками и просто вписал туда физиономию лучшего друга. Также Ребус обнаружился на этюде, который составители сборника репродукций назвали «Портрет друга», – мрачноватый и серьёзный, без лживой ухмылки, совсем юный, лет двадцати, при униформенном мундире с черепом на груди и с неухоженной бородой отличника-неряхи. А ещё – на выпускной работе Таттцеса под названием «Диптих о поиске». Правую часть занял портрет Равилы Лорцы, которая сгорбилась над микроскопом как изувеченная пружина, левую – Ребуса в профиль, строчившего что-то на печатной машинке с папиросой в зубах. И хотя работа представляла собой две отдельные части, Дитр понял, что сидели они друг напротив друга, за одним и тем же захламлённым, грязным столом, где вперемешку с окурками и скомканными промокашками валялись стёкла для проб, какие-то иглы и лупы. Двое учёных на диптихе искали способ увидеть душу.

Равилу Таттцес тоже рисовал, она даже позировала ему обнажённой. Они, похоже, дружили втроём. А когда Таттцес погиб, оба так и не смогли оклематься. Правда, Равила держалась куда лучше, но она во все времена, как бы те ни сложились, оставалась крепкой. Ребус же дурел от одиночества.

Дитр понял, что больше не заснёт – слишком много случилось за несколько часов после его пробуждения. Он нашёл человека, за которым прибыл в это время, он видел чужую душу, он видел прошлое время. И соображал он без капли сонливости, быстро читая книгу по истории войны, которую по его просьбе накануне принёс Клес.

Война в этом времени и впрямь пошла иначе, Конфедерация вышвырнула Доминион со своей территории за один неполный год. Дитр припоминал историю своего времени – за несколько дней до битвы за столицу диверсанты убили всемирно сильного командующего Улдиса, Конфедерация осталась без офицера, на которого возлагали надежды по спасению столицы. Столицу деморализованная конфедератская армия чуть не потеряла – доминионцы дошли до Технического Циркуляра, а вернее, доехали на бронированном составе. Но наступление провалилось, и началась затяжная кампания по вытравливанию Церлоса за пределы страны. Армию Церлейского Доминиона возглавил Эрль, которого убили заговорщики под предводительством знаменитого шефа разведки Зенерля, того самого, что в своё время благополучно прикончил и Улдиса. Заговорщики винили Эрля в агонии своей страны, но их действия окончательно погубили Доминион – и началась Наступательная Война.

Здесь же Улдиса не убили. Книга была совсем новенькой и в сносках описывала Улдиса как ныне Министра границ. Не доехал бронепоезд и до столицы – железную дорогу удалось подорвать патриотической группе женщин. При попытке покушения на Улдиса убили того офицера разведки, а вернее – случайно взорвали всемирной силой ярости и страха, и сделал это Джер Таттцес, которому на тот момент было всего четырнадцать лет. Что там делал будущий художник, Дитру оставалось только догадываться, но его куда больше заинтересовал Эрль. Тот действительно организовал массовое дезертирство, увидев, что его армия проигрывает в решающей битве уже на территории Доминиона. Подгоняя солдат плёткой, он умчался на север – за горы, в пустыню, и отныне находится там, напоминая о своём присутствии периодическими поджогами кактусовых ферм, вылазками на гралейскую границу и пальбой из пушек по кораблям.

Здесь и сейчас организация Песчаного Освобождения стала бы логичнее, чем в родном временном узоре Дитра, ведь пустыню теперь было от кого освобождать. Но Конфедерация даже не смотрела на север, видимо, Эрль был не таким уж призрачным пугалом, на него сил уже не хватало.

Он читал, когда ему принесли завтрак. Сотрудник клиники, которому уже невесть что наплёл Клес, опасливо на него косился и боялся коснуться его рукой, когда Дитр принимал у него поднос с едой. Он перечитывал об операции «Разрез», в результате которой уничтожили отрезок железной дороги за двести сотнешагов от столицы, и наткнулся на имя Лирны Сиросы, что была в той группе женщин, – как вдруг его прервали.

Бледная темноволосая дама в униформенном мундире мелкой чиновницы после короткого стука просочилась в палату и молча шла к его койке. Сперва Дитр подумал, что это кто-то из Министерства общественного благополучия, потом вдруг понял, что это за женщина. Без разрешения бывшая жена шеф-душевника уселась на край кровати и нависла над ним, немигающе глядя на него своими зелёными глазами. Дитр спокойно отложил книгу. Женщина была молодая и хорошенькая, но что-то в ней казалось отталкивающим. Не ему, понял Дитр, не ему она казалась отталкивающей – не его нутро бесилось от одного присутствия женщины. Тень сжимала оплавленные кулаки в бессильной ярости, но ничего не предпринимала, затаившись злобным паразитом на дне души Дитра Парцеса.

– Это не вы взорвали площадь, – заявила женщина.

Она занесла руку, словно хотела его ударить, но вдруг схватила его за затылок и притянула к себе. Дитр почувствовал вонь сгнивших цветов, а внутри него клокотала беснующаяся тень. – Нет, не вы, – прошептала она ему на ухо, коснувшись губами вдовьей серьги. – В вас столько нежности. Откуда? Покажете?

Она прильнула к его лбу своим и снова вперилась в его зрачки, но теперь совершенно иначе. Её сущность, острая, словно часовая отвёртка, нагло вторгалась в его время, руками женщина обвила его за шею и впилась своим всемирным нутром в самое сокровенное, похлеще душескопа. И сердце застучало куда-то в обратную сторону, и вдох стал как выдох, и перед его мысленным взором завертелось ближайшее прошлое.

Ребус сползает по стене после битвы за чужую душу, Лорца разговаривает со змеёй с папиросой в пасти, его везут в душевный приют прямиком с процесса, камера одиночного заключения, суд присяжных, следователь Бонеэ выспрашивает его о площади, мелкие капли облепили лицо, пока его волокут с площади двое полицейских. И тут женщина вскрикнула и отшатнулась, потирая веки над густыми чёрными ресницами. Тень угрожающе вздыбилась подобно испуганному животному, которое ещё не понимает, может ли оно убить противника или сейчас убьют его. – Что, Эдта, понравился он тебе?

К дверному косяку прислонился шеф-душевник и, не отрываясь, смотрел на бывшую жену запавшими, покрасневшими глазами.

– Я пыталась изучить его ретроспективу, – она отвернулась от Дитра, словно его тут не было, и, поднявшись с кровати, направилась к двери.

– Не надо оправдываться, – Ребус улыбнулся. – Но тебе его отдать, к сожалению, я не могу. Больше не те у