Особая примета - Сергей Русанов

— Да, именно вот сюда, в руку. Еще немного — и мы с вами не разговаривали бы сейчас.

— Это правда? Вы меня не обманываете?

— Можете мне не верить, конечно, но это так. Подумайте сами: вы отлично перенесли операцию, совершенно очнулись после наркоза, помните, как вернулся Юзеф, что он рассказывал, как он погиб. А затем на несколько часов потеряли сознание. Почему?

Дива задумалась.

— Видите, какой это страшный человек. Его люди — везде. А мне сказали, что эта женщина не имеет к нам никакого отношения, что при ней надо молчать… Значит… Да, вы правы; мне уже нечего терять, действительно нечего!

В отчаянии она опять заломила руки.

— Хорошо, я расскажу о Яне все, что знаю. Но мне известно очень мало. Он — глава всей нашей работы здесь. Работает в каком-то институте или университете в Брацлаве, я слышала, как его называли профессором.

— Кто называл?

— Какой-то молодой человек на улице.

— Его зовут Яном, а фамилия?

— Ян — не имя, а кличка, фамилии я не знаю. Что он, когда нужно было обмануть Козинского, принял фамилию Влоцкого — вы уже знаете. Ян руководил всеми нами. Когда меня сюда сбросили на парашюте, я явилась в его распоряжение. Он помог мне поступить в театр и давал задания. Он прислал ко мне и Юзефа. Не знаю, зачем им понадобилось мое участие в покушении на русских генералов, — ведь меня послали сюда как разведчицу. Однако Ян дал мне понять, что можно только повиноваться… Меня еще там предупреждали, что он имеет право ликвидировать каждого из нас по своему усмотрению… Не верьте ничему, что он говорит вам. Повторяю, Ян — страшный человек. Если он узнает о нашем разговоре…

Она пугливо оглянулась на дверь.

— Куда же вы явились к нему?

— Явка была назначена в Брацлавский кафедральный собор. Я узнала Яна по условному знаку и сказала пароль. Мы вышли, сели в машину и ездили по городу, пока он меня инструктировал.

— По какому знаку вы узнали его?

— Черная повязка на левом глазу и на пальто, слева средняя пуговица больше и светлее остальных.

— Какое задание он вам дал?

— Познакомиться с генералом Репой и постараться увлечь его… но этот человек куда-то уехал. Тогда мне было приказано заняться полковником Кублицким. Я познакомилась с полковником, он за мной ухаживал, но Ян послал меня сюда.

— Как вы поддерживали связь с Яном?

— Через Юзефа. Лично меня он только раз вызвал, когда дал мне это последнее задание»

— Кто называл Яна профессором?

— Когда в первый раз мы встретились и выходили из собора, подошел молодой человек и попросил разрешения с ним поговорить. Ян ответил, что ему некогда — пусть зайдет завтра утром.

— Этот молодой человек. узнал его, несмотря на повязку?

— Повязку он снял, когда я сказала пароль.

— В Ментно Ян отвез вас на своей машине?

— Нет. Машина как будто была та же, но правил незнакомый мне человек.

— Опишите его наружность.

— Я плохо его рассмотрела. Молодой, с большими усами, черными.

— И на этой же машине он привез Юзефа в день покушения?

Дива на мгновение замялась.

— Я не знала, что Ян приезжал в этот день. Мне Юзеф сказал только, что приехал в автомобиле. Сама я не видала — это ведь было ночью. Но раз они виделись с Юзефом в эту самую ночь — значит Ян там был, наверное, он и правил машиной.

— Он курит?

— Да, я помню его с сигаретой.

Следователь вынул из портфеля фотографию и, не показывая ей, сказал:

— Опишите наружность Яна.

— Он — высокий, бритый, с серыми глазами.

— Похож на Кларка?

— Да. Они, конечно, совсем разные, спутать их нельзя, но общие черты есть.

— С кем Кларк держал связь в Любнице? Откуда было известно о поездке и маршруте командующего?

— Повторяю, я совсем ничего об этом не — знала, пока меня не привезли к Кларку. Он со мной не делился. Мне просто сказали, что я должна участвовать в диверсии, а как она готовилась, — не знаю. „„

— Так! Ну, на сегодня довольно. Вы еще слабы. На днях я опять побеседую с вами. Постарайтесь вспомнить все, что знаете о Яне, и приготовьтесь к очной ставке с ним. Предупреждаю, он вас называет организатором всей преступной работы, которая здесь велась.

Дива протянула к следователю руки:

— Я сказала все. То же я повторю ему в лицо. Но умоляю, защитите меня! Уверяю вас, я в страшной опасности. У Яна осталось еще много людей, и он найдет способ дать им указания. Даже, наверное, уже дал…

— Не беспокойтесь, с его стороны вам ничто не угрожает больше. Да, последний вопрос— опишите его машину.

— Большой темно-синий лимузин, очень шикарный.

— А марка?

— Не могу сказать. Я не знаю европейских автомобилей.

— Темно-синий, вы говорите?

— Может быть, темно-зеленый. Я видела ее только в сумерках. В общем — темный.

— Хорошо. Достаточно.

Он позвонил.

— Можно увезти!

Когда дверь закрылась и скрип колес затих в коридоре, генерал Чугунов вышел из-за ширмы.

— Ну, теперь ясно! А, признаться, у меня все-таки были сомнения насчет этого двойника — не в его существовании, правда, но в его значении. Вы, конечно, тоже заметили: сообщение о двойнике подействовало на нее сильнее, чем разоблачение собственной персоны. Удачно вы догадались — ввернуть насчет попытки отравления. Это ей сразу развязало язык. А Ян, видно, и вправду очень опасен; теперь нет сомнения, что монашка не случайно налила морфий вместо спирта. Выходит, как и говорил ваш шеф, мы держим только пальчик, а надо захватить всю руку. К Яну сходится много нитей, и мы до него доберемся, раз он существует.

— Разрешите заметить, товарищ генерал, что Ян существует — это теперь очевидно; но задача мала облегчилась. Что она в сущности сказала? Не то в университете, не то в институте, фамилия неизвестна, приметы — самые общие, и неопределенные. Лесоводов с такой наружностью в Брацлаве может оказаться много десятков.

— Но не профессоров. Впрочем, у студентов каждый педагог — профессор, особенно, когда его хотят о чем-нибудь просить. Конечно, будут еще большие трудности. Но нужно идти по двум путям — искать человека и искать машину. Похоже, приходится отказаться от предположения, что Ян сам вел машину в ту ночь. Юзеф не стал бы ему ссылаться на Диву.

— Товарищ генерал, а вы не думаете, что Юзеф вовсе не получал от нее такого указания? Она владеет собой неважно, а тут ничем себя не выдала.

— Юзеф, конечно, мог проявить инициативу, дело не в этом, а в том, что он прикрылся ее авторитетом, а шофер принял это как должное, без всякой критики. Она-то, безусловно, лжет, когда преуменьшает свою собственную роль в этом деле. Вот почему важно узнать, кто вел машину.

— С другой стороны, эта скрытность шофера…

— Да, тут еще много всяких вопросительных знаков. Но — не сразу, понемногу разберемся во всем… Ну, на этом закончим. Попрошу вас дать указание, чтобы Диву, по возможности скорее, забрали в тюрьму. Я со своей стороны предупрежу начальника госпиталя. Здесь действительно не очень надежно, как бы с ней и вправду чего-нибудь не случилось. Вон как она боится Яна, даже считая его арестованным, а ведь он гуляет на свободе.

Днем генерал Чугунов собрал совещание, на котором был намечен план дальнейших действий. Наибольшее внимание решено было сосредоточить на Брацлаве. Капитану Смирнову поручили организовать поиски таинственного автомобиля. Нескольким наиболее опытным работникам Народной безопасности — систематически изучить преподавательский состав учебных заведений, имеющих отношение к лесному хозяйству. Установить наблюдение в Брацлавском соборе — не появится ли человек с черной повязкой на глазу. Полковник Заремба осуществляет общее руководство поисками в Брацлаве. Работники Народной безопасности на местах продолжают искать следы Влоцкого-Кларка. Особая задача была возложена на майора Петренко — он должен был найти рентгеновский кабинет, в котором был сделан снимок Влоцкому. Если это удастся, то, возможно, обнаружится какая-нибудь новая нить, ведущая к Яну.

Генерал решил привлечь Козинского к участию в поисках Влоцкого. Козинский хорошо знал в лицо подставного Влоцкого и мог дать следствию ценные материалы.

На другой день вечером машина, посланная в Бялу-Суль, доставила Козинского к генералу. Чугунов увидел перед собой небольшого, сухощавого человека в сером пиджаке и бриджах. Его узкое лицо, без усов и бороды, с коротким подбородком и тонким, слегка вздернутым носом было моложаво, но в темных волосах просвечивала седина. Глаза, выпуклые, с большими, тяжелыми веками, смотрели внимательно и спокойно. Он вошел в комнату и остановился, стройный, подтянутый, привычно сомкнув каблуки щегольских, нерусского фасона сапог.

— Прошу, пане Козинский! — генерал шагнул ему навстречу и протянул руку. Небольшая рука Козинского была тепла и суха, пожатие— в меру крепкое и в меру продолжительное. «Воспитанный человек, и нервы хорошие», — подумал генерал.