Август – июль - Вера Мусияк

Моим подругам: Тане, Даше, Алине

Август

1

Полуночный актовый зал лагеря «Березка» был наполнен желтым светом. Пахло средством от комаров и водкой. Надя, в красной толстовке поверх белого выпускного платья, стояла на сцене спиной к залу и смотрела на стену, четыре часа назад служившую фоном каждого представления вечернего конкурса «Визитка». На стене были нарисованы бордовые кулисы, а между ними – солнце, березка и речка, утекающая в какое-то недоступное всем остальным пространство. Примерно в одном направлении с речкой бежал пионер в белой рубашке и синих шортах. Краска на носу мальчика облупилась, обнажая несовершенство идиллической картины. Надя почему-то не могла оторваться от этой выщерблинки; ее взгляд весь сегодняшний вечер сбегал к ней, отвлекая от представлений конкурса «Визитка», оставляя непонятыми большинство шуток про вожатых и начальника смены Плаксина и не расслышанными – большинство песен про подъем, накрывание в столовой и другие тяготы отрядной жизни. И все десять секунд, что она провела одна на сцене в ночь вожатского посвящения, Надя смотрела только на этот обезображенный нос напротив себя. Честно говоря, это были очень долгие десять секунд. За время, предшествовавшее падению, в голове Нади пронеслось почти целое лето.

Две секунды Надя вспоминала дождливый июнь с бесконечной сессией. Тогда она была так насыщена чужеродными пыльными знаниями, что почти ощущала в ночной тишине физическое присутствие бородатых мужиков из Новгородского вече; лоснящихся монголов, как будто сросшихся со своими коричневыми лошадьми, и каких-то мутных печенегов и половцев, которых ей никак не удавалось представить. Чтобы прогнать их, она открывала окно своей общажной комнаты, такое старое, что через него, наверное, смотрели в светлое коммунистическое будущее еще первые студенты университета, и вдыхала черный сырой воздух, который ласково забирал с собой всех призраков из учебника отечественной истории. Эта муть закончилась ближе к июлю, когда наконец-то вылезло солнце и принялось торопливо испарять всю жидкость, вытекшую на землю за предыдущие недели.

Следующие две с половиной секунды длился в Надиной голове последний экзамен. Надя вспоминала, как она шла туда через неухоженное универское футбольное поле, как в этой густой пахучей испарине, поднимавшейся над травой, она, наконец, ясно ощутила присутствие лета. Это был ерундовый экзамен, «Историческое краеведение», и народу там было всего человек пять, потому что всем остальным, кто съездил в марте на какую-то викторину в библиотеку Пушкина, давно поставили «автоматы». Надя что-то наплела про Бухгольца и про Омскую крепость с четырьмя воротами, на которую так никто и не напал, и Егор Сергеевич, единственный молодой препод на их кафедре, небрежно черкнул ей «отл.» и неожиданно рассказал про эту лагерную смену, «Интеллект». Что она проходит в августе, на базе «Березка» в Чернолучье. Что там будут отдыхать всякие умные дети с пятого по восьмой класс. Что будут разные лекции, соревнования, кинопоказы и (почему-то эта фраза озадачила Надю больше всего) интеллектуальные игры. Что сам он, Егор Сергеевич, поедет на смену для старшеклассников, «Логос», а в «Интеллект» не хватает вожатых, и он приглашает Надю. Что ей не нужно будет читать лекции и придумывать загадочные интеллектуальные игры; она должна будет просто будить детей из своего отряда в восемь утра, водить в столовую, следить за дисциплиной и помогать с представлениями для вечерних мероприятий. Ничего из этого Надя раньше никогда не делала, а формулировка «вечерние мероприятия» повисла смутной загадкой, но она подумала, что это все равно должно быть веселее, чем торчать в Исилькуле с мамой и сестрой, и согласилась. Подумала, что нужно взять с собой что-нибудь нарядное, раз будут вечерние мероприятия.

Всего полсекунды заняли воспоминания об июле. Это был долгий пустой месяц, проведенный дома в Исилькуле. Надя прочитала случайно подвернувшуюся «Над пропастью во ржи». В целом, ей понравилось, но она была немного разочарована: всю книгу ждала, что произойдет какое-нибудь важное, колоссальное событие, но там так ничего и не произошло. Да и парней таких, как этот Холден Колфилд, она не встречала. Больше ничего в июле не было, Надя даже толком ни с кем не общалась. Школьная подруга Кристина, которая училась в педагогическом на инязе, почти на все лето уехала работать волонтером то ли в Венгрию, то ли в Бельгию. Или вообще в Болгарию. Надя все собиралась написать ей сообщение во «Вконтакте», но Кристина так редко туда заходила.

Целых три секунды ушли у Нади на события трех последних дней. Как ехали в Чернолучье в душном автобусе, как ей выдали вожатскую футболку истерично-голубого цвета, как она познакомилась с Витей, с которым они вместе были вожатыми Второго отряда (или отряда «Интеллектуальные Тигры» – это туманное название в первый вечер придумала группка самых бойких детей). Витя, толстенький парень с короткими бесцветными волосами и круглыми глазами, учился на четвертом курсе матфака. Он работал в «Интеллекте» уже третий август подряд и был уверен в своей вожатской неотразимости: играл на гитаре всякие веселые песни типа «Все идет по плану, я люблю сметану», постоянно носил бейджики с именами других вожатых и разговаривал так, как будто выучил наизусть книгу «Тысяча и один прикол». Короче говоря, дети его обожали, и Надя с облегчением поняла, что ей не придется целыми днями мучительно пытаться быть веселым и классным примером для подражания – это была только Витина роль. Она почти все время проводила с застенчивыми девочками и мальчиками, которые составляли примерно половину их отряда: в перерывах между насыщенной интеллектуальной программой смены, казавшейся Наде невыносимым позерством, она играла с ними в волейбол или в «Мафию», а перед сном заходила в комнаты поболтать. Время шло медленно и уперлось в первое вечернее мероприятие, сегодняшний детский конкурс миниатюр «Визитка», во время которого Надя почему-то смотрела только на одного ребенка на сцене – нарисованного и безносого. А после «Визитки», когда дети, настоящие и носатые, наболтались друг с другом, набродились по коридорам в своих разноцветных пижамах и уснули, все взрослые пошли на это странное вожатское посвящение.

Две секунды Надя вспоминала предыдущие два часа. Раньше слово «посвящение» ассоциировалось у нее исключительно с дискотекой, которую проводил университет в клубе «Атлантида» в честь первокурсников, почти год назад, когда она только поступила. У нее тогда не было ни денег, ни времени купить что-нибудь новое, и она пошла в своем выпускном платье. Прямое, белое, в греческом стиле – оно ей так нравилось, и стало нравиться еще больше после