Связанные кровью - Пэт Ходжилл

Торисен ощутил, что его кожу покалывает. Ему не нравились мысли о том, что шарф Джейм носит Тиммон, или о двух пропавших флагах, или о кровавых чистках среди Рандиров. Он чувствовал, что обычно Зимняя Война была прямой и честной кампанией, реалистичной партией в ген, а не чем-то столь изобилующим опасными подводными течениями.

— Там снова идут Эдирры, — сказал кто-то у окна.

Держась в стороне, Торисен подошёл посмотреть. Там и в самом деле шли Эдирры, размахивая перед собой своим флагом, чеканя марш своего собственного эксцентричного сочинения и распевая во весь голос.

— Мы же Эдирры и нам всё равно[81].

— Выходите и ловите нас, если осмелитесь[82]!

Торисен заметил в конце процессии одну кадетку, которая выглядела не столь весёлой, как все остальные, девушку с коричневыми, пышными волосами, за которой стремглав неслись мыши.

— Они используют их как шпионов, — сказал кадет у его локтя. — Мы убиваем их везде, где только можем.

— А как же правило Коменданта о недопустимости чрезмерного насилия?

Кадет пожал плечами.

— Они же вредители. Кого это волнует?

— Внимание, Ардеты!

Раздался крик снизу. Под прикрытием отвлекающего манёвра развлекающихся Эдирров, кадеты Ардеты просочились на первый этаж помещений Норфов через дверь во внутренний коридор, который бежал из одного конца Нового Тентира в другой. Оружие было под запретом, но все кадеты с обеих сторон превосходно владели рукопашным боем. Некоторые из них метнулись вверх по лестнице в общую комнату. Кадет, ответственный за доску с данными, в отчаянье обхватил руками карту с блоками.

Торисен держался сзади, наблюдая. Чего они добиваются? Затем он опознал среди них золотистую голову Тиммона и встретился взглядом с его ищущими глазами. Он выглядел достаточно похожим на своего отца Передана, чтобы всякий раз заставлять Торисена вздрагивать. Но хуже того, вокруг своей шеи, он носил сразу два шарфа, один из которых украшала чрезвычайно нелепая вышивка профиля раторна; Джейм ещё ни разу не удавалось вышить хотя бы одну прямую линию.

Он должен увести Тиммона подальше от его войск. Похоже, для этого вполне подходило стратегическое отступление. Используя технику ветер-дует, Торисен заскользил между бойцами, держа их между собой и Тиммоном. Добравшись до лестницы, он побежал вниз.

Под первым этажом располагалась общая зона и подземная кухня. Торисен вошёл в неё и скользнул за дверь. Завтрак давно закончился и здесь было довольно темно, горел только дежурный огонёк. Он взял свечу со щелчковым фитилем[83] и стал ждать.

Тиммон на всех парах пролетел мимо него в комнату, его едва не занесло прямо в центральный очаг, когда он запутался в своём собственном снаряжении.

— Где ты там? — Он зарыскал из стороны в сторону, не желая ждать, пока его глаза адаптируются. — Что ты тут делаешь, когда я оставил тебя оскальпированной в комнате твоего проклятого дяди? И не говори мне, что это только потому, что я сорвал твой шарф за пару минут до того, как эта пародия на войну действительно началась. Я могу позволить себе выкидывать подобные штучки. А ты — нет.

— Нет?

— Вот ты где. — Он сфокусировался на тёмной фигуре Торисена у дверей. — Что не так с твоим голосом? Если ты подхватила простуду, сидя на этом грязном полу, то так тебе и надо. Ты должна была позволить мне себя согреть.

— Неужели?

Теперь они закружили вокруг очага, два сгустка мрака в тёмной комнате. Тлеющие угольки выхватывали произвольные линии их движущихся фигур. Всё это жутко напоминало собой сцену в зале тлеющего железного дерева, низведённую до фарса.

— Ты же знаешь, что в конечном счёте ты мне поддашься. Я всегда получаю то, что хочу и я заслуживаю того, что получаю, подобно моему отцу. Неужто я настолько ничтожней его?

— Больше, я надеюсь.

— Тогда, в чём дело? Чёрт возьми, я ведь не тот, кто продолжает затаскивать твоего жалкого братца в наши сны. Здесь так тихо и уединённо. Иди сюда. Давай используем эту возможность по максимуму.

Торисен остановился. Тиммон двинулся, чтобы его обнять, но резко замер на месте, когда щелчковый фитилёк вспыхнул и пробудился к жизни между ними.

Торисен улыбнулся в потрясённое лицо Ардета. — Я польщён, но нет, спасибо.

С этим он сдёрнул оба шарфа Тиммона, отступил за дверь и запер её за собой.

— Ты определенно не знаешь мою сестру достаточно хорошо, — сказал он и отправился на поиски покоев своего дяди.

За его спиной Тиммон принялся молотить в дверь и кричать.

Мальчик запинался и спотыкался. Он не понимал, почему он чувствует себя таким несчастным. Его никто не высмеивал, и даже его лучший друг Шет не отпустил одно из своих остроумных замечаний — того рода, что начинают жалить только со временем. Шет, вероятно, вовсе не хотел заставлять его чувствовать себя тупым. Возможно, умные люди просто не понимали, как больно жалит их ум менее одарённых.

Кроме того, отец мальчика был нынешним комендантом Тентира. Разве это не то, чем стоило гордиться? И Харн очень гордился своим отцом. Халлик Беспощадный воплощал в себе всё то, чем страстно хотелось обладать мальчику: силу, ум, благородство, а прежде всего, уверенность. В голове Харна никогда не возникало и мысли о том, что его отец мог быть когда-то неуклюжим, запинающимся кадетом, вроде него самого.

В данный момент отец был в отъезде вместе с остальными восемью прежними комендантами рандонами и этим зверем Грешаном. Они охотились на винохир Бел-Тайри, которую Грешан покалечил, чтобы выместить злобу на свою бабушку, чьим верховым животным была Белая Леди. Конечно Верховный Лорд, отец Грешана, смотрел на происходящее иначе. Высокое вдохновение, назвал он его. Просто охотничий энтузиазм мальчика зашёл немного не в ту сторону.

Но даже Верховный Лорд Геррант понимал, что раненой винохир нельзя было позволить сбежать, плача кровью у всех на глазах. Другие могли не понять мальчишеского ликования Грешана, могли углядеть что-то тёмное и извращённое в пытках столь невинного создания по столь ничтожному поводу. Так что он созвал своих комендантов — весь Верховный Совет Рандонов — чтобы закончить то, что начал его сын. Пусть они тоже обагрят свои руки красным. Пусть они тоже разделят вину, чтобы никто, никогда больше, не смел заговорить о случившемся, или так сказал Шет.

Лошади в квадрате. Охота вернулась. Выглянув в окно, он не увидел тела винохир, но вот тело лордана было переброшено через спину его лошади, красивые волосы скошенной травой закрывают лицо. Халлик с трудом спешился, почти что упал. Его охотничьи кожи были заляпаны кровью. Он баюкал свою сильную, левую руку, а сквозь рукав просачивалась кровь. Они должны отвести его в лазарет.