Реликт - Василий Головачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Агония, – тихо сказал Пинегин.
В экспедиционном зале крейсера находились лишь руководители погранслужбы и УАСС, ученые и члены экипажа. Диего чувствовал себя вполне сносно, что дало ему возможность покинуть медсектор и тоже присоединиться к руководству.
Все понимали, что решается судьба Марса, судьба отношений Конструктора с людьми, а может быть, и судьба человечества. Никто не знал, каковы размеры взрослого Конструктора, может быть, он способен расти до размеров Солнечной системы, может, планетарной материи ему окажется мало и он примется за Солнце!.. Неизвестность – вот что терзало людей – худшая из пыток!
– Если Сеятели не помогут – не поможет никто, – сказал Торанц. – Завтра, возможно, будет уже поздно начинать войну.
– Разве ТФ-удар уже решен? – спросил Нагорин, испытывающим взором обводя лица руководителей операции.
– Решен. Сначала в качестве предупреждения, потом…
– Но уничтожение Конструктора – это мера, которую требуют, как вы сами говорили, только чрезвычайные обстоятельства! Да, Марс мы потеряли, как новый дом, новую базу отдыха, экспериментальную базу и так далее… Но разве не мы сами виноваты? Разве не мы спровоцировали, если так можно выразиться, развитие Конструктора из яйца сверхоборотня?
– И все же вопрос уничтожения Конструктора решен. – Угрюмые глаза Торанца скользнули по фигуре ученого. – Как только возникнет прямая угроза Земле – удар будет нанесен. Иного выхода у нас нет!
– Возможно, мы все же сумеем объяснить Конструктору, чем грозит его присутствие в Системе?
– Все попытки контакта окончились неудачей, – пробормотал один из ученых ИВК. – Мы и сейчас не оставляем таких попыток, но результат…
– А свечение сутки назад? – спросил Диего. – Я помню, тогда ваш институт пытался его анализировать.
– Да, – нехотя признался ученый. – Свечение – это, возможно, его реакция на какой-то из наших сигналов. Мы смогли выявить несколько гармонических рядов свечения, поддающихся сложнейшим пространственным формулам, но дальше дело не пошло… А продолжения не последовало, и на какой именно сигнал прореагировал Конструктор, мы не знаем. Пробовали повторить программу дня – ничего похожего.
– Я, кажется, догадываюсь, на какой сигнал он прореагировал. Именно в тот день… – Диего рассказал о попытке Грехова передать Конструктору запись, включающую лучшие музыкальные произведения человечества для детей, и психосигнал, содержащий волну нежности и любви.
– Вот это любопытно, – оживился ученый. – Ведь Конструктор действительно еще дитя, а мы ему все время долдоним взрослые истины. Где же этот ваш экспериментатор?
– Он… в реанимации, в медцентре управления. Во время патрулирования его модуль упал на диск Конструктора.
– Извините, я не знал. Вы разрешите повторить эксперимент? – обратился ученый к Торанцу.
– Если есть хоть малейший шанс, его надо использовать. Жаль, что Грехов не поделился своей идеей раньше. Действуйте.
Ученый отошел к пульту технических операций, потом подозвал Диего:
– Запись у вас сохранилась?
– К сожалению, нет, модуль Грехова остался… внизу, и тогда мне было не до аппаратуры воспроизведения.
– Жаль, но мы попытаемся синтезировать новую запись.
В течение последующих двух часов крейсер несколько раз менял позицию вокруг Марса, вскипающего по всей поверхности султанами дыма, пара и огня. А потом в зале появился серый призрак.
Произошло это неожиданно для всех – ни одна сторожевая установка не отметила приближения к крейсеру какого бы то ни было тела. Главный виом зала вдруг словно раскололся, впустив в зал сгусток серого тумана. «Туман» собрался посередине зала в причудливое облако, из которого к людям вместе с волной теплого воздуха вышел человек! Не великан-гуманоид, как в прошлый раз, на полигоне, а обыкновенный человек с усталым лицом, одетый в серебристо-голубой комбинезон спасателя. Он сделал несколько шагов, остановился, оглядел присутствующих в зале и сказал:
– Странные вы существа – люди. Вы не останавливаетесь на достигнутом даже в том случае, если материальные издержки превышают моральный выигрыш. Нам казалось, что в прошлую встречу мы хорошо объяснили ситуацию, что ваше стремление обуздать силы, многократно превышающие ваши собственные, не более чем своеобразная реакция вашего сообщества на сопротивление окружающей среды, что разумные доводы понятны всем разумным существам. И снова убеждаемся – человек непредсказуем! Не потому ли, что разум ваш еще не закончил эволюцию социальных форм?
Нам надо было еще в первые встречи обратить на вас, на ваше движение к познанию пристальное внимание, ведь мы знаем – история сохранила факты: познание может принимать столь уродливые формы, что подобные цивилизации гибли в чрезвычайно короткие промежутки времени, не успев даже осознать причин своей гибели. Мне кажется, переоценка своих сил и возможностей тоже ведет к отклонениям в развитии цивилизаций, и вот об этом вам придется подумать всерьез, и думать не после развязанных событий, а до их свершения. Как ни горька преамбула, примите ее такой, какова она есть.
Сеятель прищурился, прошелся перед сбившимися в группу людьми, озабоченный и усталый, как человек, на которого неожиданно свалилось бремя ответственности за жизнь других. Поднял голову.
– Конструктор родился. Он еще не созрел, но и от этого ребенка можно ожидать любого действия, сравнимого по мощности со вспышкой новой звезды! Уничтожить его не удастся, я слышал – в качестве экстренной меры вы были готовы пойти на это. Не удастся даже локализовать его в пространственном коконе, как только что пытались мы. Он слышит нас, но то ли не хочет понимать, то ли занят более важными делами – у сверхразума их более чем достаточно. Но, вернее всего, он не может ответить так, чтобы мы поняли, ибо живет уже и в ином времени, и в ином пространстве…
