Никому не доверяй - Мерил Сойер

Броуди мгновенно выкрутил пистолет из руки Лоренцо. Эллиот бросился к Джине и тоже попытался вырвать пистолет. Раздался выстрел, и левая задняя лапа Пини окрасилась кровью. Пес завыл от боли.

Эллиоту удалось выбить пистолет из руки Джины. Тори нагнулась за ним, но Джина успела пнуть пистолет, который пролетел через все помещение по скользкому от вина полу и скрылся под ящиком с бутылками.

И тут оказалось, что Тито Бардзини тоже вооружен. Он подскочил к Тори и, схватив ее за плечи, приставил дуло к виску.

– Брось оружие, или она умрет! – крикнул он Броуди.

– Пини, Пини! – плача, причитала Тори, не обращая внимания на пистолет. Она нежно гладила дрожащую от боли собаку.

– Наложи жгут выше раны, – сказал ей Броуди спокойным голосом, чтобы разрядить обстановку.

– Отдай Лоренцо пистолет, или я нажму спусковой крючок! – продолжал кричать Тито.

Должно быть, осколок стекла ранил Лоренцо в лоб: его лицо заливала кровь. Он пытался стирать ее одной рукой, а другую протянул Броуди:

– Пистолет!

Броуди не видел другого выхода. Он медленно протянул Лоренцо пистолет и выразительно посмотрел на своего брата, мысленно приказывая ему быть готовым к следующей атаке.

– Подожди! – крикнула Джина сыну. – Мы сейчас не можем начать пальбу.

– Но мы ведь уже стреляли, – подал голос Тито.

Тори изо всех сил сжимала обеими руками лапу Пини, стараясь остановить кровь. Она действительно стала течь немного слабее, но Броуди знал, что пес все равно скоро умрет от потери крови.

– Я знаю, что мы уже стреляли, идиот! – прошипела Джина. – Ты понимаешь, болван, что теперь мы должны скорректировать наши планы? У нас в руках оказались оба наследника! Они умрут, и мы получим «Хоукс лэндинг» целиком. Важно только как следует все просчитать.

– Я уже понял это. – Лоренцо бросил на мать ненавидящий взгляд. – Ты никогда не даешь мне возможности сказать!

– Неужели вы думаете, что шериф не вызовет специалистов из Сан-Франциско? – спокойно заметил Броуди. – Ведь очень важно, в каком порядке мы будем убиты, расположение тел, чья кровь на ком… Ничто не должно противоречить вашей песенке.

– Если вы не сделаете все правильно, то будете арестованы, – вступил в игру Эллиот, поняв замысел Броуди.

Тори продолжала гладить собаку.

Она всегда знала, что Броуди придет на помощь, но не ожидала, что его приведет Пини. Так неужели теперь ему предстоит умереть?..

Внезапно возле головы Пини она заметила блестящую в полумраке фольгу, которой была обернута верхняя часть разбитой бутылки. Против пистолета это было не ахти какое оружие, но другого у нее не было.

– Это должно выглядеть, будто Эллиот застукал их на месте. – Джина осмотрелась вокруг. – Поставьте их туда! – Она показала в другой конец помещения.

Тори за спиной Пини протянула руку к осколку.

– Вы бы лучше продумали, как рассчитать, чтобы убить Эллиота точно в висок, – сказал Броуди. – Иначе будет не похоже, что он не выдержал мук совести и застрелился.

– Мы знаем! Мы не идиоты! – вновь встрял Лоренцо.

– Это я уже понял, – усмехнулся Броуди.

Эллиот не выдержал и рассмеялся, даже Тори улыбалась. Дурацкий план Бардзини не обманет полицейских. Беда в том, что они трое уже будут мертвы.

– Броуди издевается над тобой! – прорычал Лоренцо. – Не слушай его.

Пальцы Тори нащупали стекляшку, и она чуть сдвинулась, заняв более удобную позицию.

– Поставь Тори и Броуди туда! – сказала Джина. – Поторопись!

Тито отвел пистолет от виска Тори и помахал им перед лицом Эллиота.

– А ты вставай к двери!

Эллиот сделал два шага в сторону, оказавшись ближе к двери. Броуди стал медленно двигаться в другой конец помещения. Тори по-прежнему стояла на коленях, зажав в кулаке свое оружие.

Лоренцо слегка пнул ее ногой:

– Вставай!

Краем глаза Тори увидела, что Броуди и Эллиот находятся на расстоянии прыжка от Лоренцо и Тито. Но оружие на них не направлено. У нее был один-единственный шанс ранить Лоренцо. Если ей это не удастся, она умрет. Но как только она начнет действовать, Броуди и Эллиот повторят свою прежнюю попытку. Они смогут спастись.

– Поднимайся! – приказал Лоренцо.

Тори отшатнулась, как будто испугалась, перенося центр тяжести тела. А затем изо всех сил ткнула Лоренцо острием осколка в живот.

– А-а-а! – закричал он, падая. Из его живота хлестала кровь.

Тори успела заметить, что Лоренцо не выпустил пистолет из рук. В следующую секунду она услышала громкий хлопок, затем что-то обожгло ей грудь.

– Броуди! – закричала она.

Подвал закружился. Гул голосов стал удаляться, превратившись сначала в эхо, а потом в полузабытое воспоминание. Свет сменила непроницаемая мгла – напоминание об аде…

Броуди сидел в приемном покое больницы рядом с Эллиотом. Прислонившись головой к стене, он смотрел в потолок, которого не видел.

– Сколько времени прошло?

– Две минуты с тех пор, как ты меня последний раз спрашивал, – ответил Эллиот. Он наклонился к Броуди и положил ему руку на плечо. – Я знаю, что прошло уже пять часов, но ты слышал, что сказал хирург. Пуля застряла около сердца. Он должен быть максимально осторожным.

Броуди посмотрел на Эллиота. Ему не казалось странным, что они сидят здесь вместе: у него уже сложилось четкое ощущение, что он знает брата всю жизнь.

– Жаль, что у нас не было времени перевезти ее самолетом в Сан-Франциско, – сказал Броуди.

– Нам повезло, что мы успели доставить Тори сюда.

Броуди закрыл глаза, вспоминая эту сумасшедшую гонку. Эллиот держал под дулом пистолета семейство Бардзини, а Броуди в это время совершал самый быстрый в своей жизни марш-бросок: по подземным тоннелям и дальше, к дому Хоуков. К счастью, на полпути он встретил Алекса, который по своему мобильному телефону и вызвал «Скорую помощь» и шерифа. Ему показалось, что прошли долгие годы, прежде чем «Скорая помощь» приехала.

– Я люблю ее, – сказал Броуди брату. – Я знаю, что это выглядит странным, потому что мы знаем друг друга всего несколько дней, но я действительно люблю ее.

– Я понимаю. – Эллиот вздохнул. – Она тоже тебя любит.

Броуди вскинул голову:

– Она говорила тебе об этом?

– Нет, но… Она смотрит на тебя иначе, чем на остальных людей. Я знаю, что говорю. Она любит тебя.

Броуди вынужден был признаться себе, что до сих пор точно повторял жизнь своего отца, холодного, равнодушного мизантропа и эгоцентриста, для которого в жизни имеет значение только его работа. До встречи с Тори. Она сумела разбудить в нем душу, которая до этого спала летаргическим сном, и открыть для него весь мир. Богатый мир настоящих чувств.