Срывая маски (СИ) - Лимонова Аврора

— Эльдар… — повернулась к парню Майя, не понимая, куда должна смотреть. Тот стоял и потрясенно смотрел на поле битвы. Он точно понял, что показала ему прародительница. — Я не вижу тварей.

— Их и нет, — едва слышно сказал он. — Посмотри, кто на их месте…

Майя озадаченно вернула взгляд к долине и спустя несколько секунд ахнула. Там, где ночью топтались сотни чудовищ, лежали люди. Они свернулись и дрожали, закрыв головы руками. Их тела были худыми, истощенными и обессиленными. С них ошметками, словно вторая кожа, слезала скверна.

Майя вспомнила, как горели кинжал и венец в пасти голема. Как кипела и вылезала наружу темная магия в артефактах. Нечто подобное происходило и с телами людей в долине — из них, как гной, вытекало черное колдовство и обращалось в дым.

— Что это за чертовщина? — резко повернулся к призраку Эльдар. — Кто эти люди?!

Иллюзия растворилась, вернув очертания склепа. Основательница села на гроб и посмотрела на растерянные лица юных чародеев.

— Все те, кого вы видели, простецы.

— Обычные люди? — нахмурилась Майя. — Я не понимаю… Твари — это люди?

— И да, и нет.

И призрак поведала им, что произошло после великой битвы.

Трем Заклинателям удалось поймать пытавшегося сбежать Темного Князя. После пыток он рассказал Заклинателям, как заполучил себе почти непобедимую армию.

Однажды, когда Стратос еще был обычным колдуном, ему повезло выкупить полуживого чернокрылого ангела у работорговцев. Он-то думал пустить новую игрушку на опыты, но тот оказался, немного-немало, древним божеством.

Стратос тогда был ничем не примечательным колдуном и практиковал темную магию. Он изучал проклятия на простецах. Любил наказывать селян, превращая их в овец или камни в назидание остальным, если те отказывались платить дань. Но его раб вдруг заявил, что может возвести его куда выше посредственного чернокнижника, что горазд только селян пугать.

Речи темнокрылого ангела опьянили Стратоса. Он спал и видел, как властвует над Чарогорьем. Как все преклоняются перед его именем и боятся его силы. Он дал доступ своему слуге к темной мастерской. Маскарон (так странно назвал себя его слуга) не особо разбирался в темной магии, но быстро познал ее суть. Стратос видел в нем гения — так быстро его слуга изучил темные искусства. Объединив свои древние знания о магии с исследованиями колдуна, за год Маскарон создал для хозяина самое страшное и сильное проклятье, которое когда-то появлялось в Чарогорье.

— Такое проклятье не может создать человек, — произнесла призрак. — Для такого нужно знания высшей расы. Божества. Маскарон знал такое о магии, что нам и не снилось. Пока мы не увидели правду, мы так и не смогли понять, с какой силой сражались.

Майя вспомнила Беатриче в своем дворе. Королева Неблагих упомянула, как легко смертных во что-то обратить. А затем Майя вспомнила, как сам Маскарон угрожал ей при первой встрече, что сделает червяком. Самое распространенное проклятье у бессмертных — превращать во что-то смертных. Но одно дело — принца в жабу (суть проклятья господин Ждан угадал!), а другое — в кровожадное чудовище для войны.

— В магии ничто не берется из ниоткуда, — выдохнула Майя, вспомнив слова мага в маске. Одну из любимых его фраз, смысл которой теперь предстал в куда более ужасном виде.

Для проклятия нужны были сосуды, где оно могло жить и питаться душою своей жертвы. Хочешь создать жизнь — забери другую жизнь.

Призрак поведала, как сначала Маскарон обратил для Стратоса несколько деревень с беззащитными селянами. Когда их войско возросло, они стали нападать на небольшие города и обращать взятых в плен простецов в новых тварей. Так их армия постоянно росла, а остальных всех убивали — магов оказалось нельзя обратить, магическая душа сопротивлялась проклятию, и обращенный умирал от боли. Но это не было большой потерей — простецов всегда больше, чем чародеев.

Так продолжалось семь долгих лет — Чарогорье затопила кровь и скверна темной магии. Не перешедшие на сторону Темного Князя Дворы лесного народа и жители городов собрались вместе. Ради своих семей и дома они поставили все на карту — заманили Стратоса с его Армией в долину, где их уже ждали три Заклинателя.

— Я своими руками казнила Стратоса, — холодно произнесла Основательница. — Заставила гореть его живьем и кричать так, как кричали мои погибшие друзья, когда его твари разрывали их. Мы выиграли войну, но не чувствами себя победителями. Большая часть Чарогорья была разрушена и сожжена. Землю на десятки лет пропитала миазма, на ней ничего не росло. Но даже на скорбь у нас не было времени. После войны сотни пленников проклятья Армии оказались без дома. Их города разрушили, но они даже не понимали, что с ними произошло. Когда мы спросили их, что они помнят, они сказали, что как будто спали и смотрели длинный непрерывный кошмар.

Призрак рассказала, как после долгих совещаний три Заклинателя решили не раскрывать правду несчастным. Ведь тем и так пришлось достаточно страдать, а осознать, что годами был чудовищем, убивал и пожирал себе подобных только добавило бы бедным мучений.

В итоге Заклинатели не раскрыли правду ни спасенным простецам, ни Верховному Ковену.

— Вы не доверяли Ковену, — догадалась Майя. Морган знал про Аллана, но не про саму армию.

— Есть знания, которые лучше оставить в забвении, — сдержанно заметила призрак. — Стратос был человеком, но получив мощное заклятье в руки стал самым отвратительным чудовищем, которое я встречала.

Майя вспомнила мастерскую проклятий Моргана и содрогнулась.

— Спасенным простецам некуда было возвращаться, а половина Чарогорья опустела от войны. Мы основали в долине город. Тут было три сильных магических источника, и еще не полностью испорченная скверной земля и река — подходящее место для города, — продолжала рассказ призрак.

Чтобы защищать жителей от новых бедствий, Заклинатели построили три замка-крепости над Источниками. К их удивлению, город с невероятной скоростью рос и креп. Жители возводили яркие дома, празднуя свободу и счастье от завершения войны. Впрочем, новорожденный Цветоч был городом, построенным на костях и сразу дал понять, что будет необычным местом.

— Говорят, жителям снились образы улиц, — вспомнила Майя беседу в библиотеке днем. — Они устанавливали на домах этих жутких тварей.

— Магия, особенно темная, оставляет следы. Мы думали, какая-то часть их помнила о случившемся. Возможно, это были тени в их разуме того страшного проклятия. Но им становилось легче, когда они позволяли кошмарам выйти из себя. Их сны были очень похожими, и мы решили, что между ними осталась какая-то неясная нам связь.

Майя вспомнила магический круг на обратной стороне маски. Это и есть то чудовищное заклинание. Теперь, зная его суть, она даже не удивилась — Маскарон видит в людях свое самое большое проклятье. И создал расплату под стать своим чувствам — сделал из врагов себе оружие. Воспользовался гордыней и амбициями Стратоса, притворялся его слугой и дергал его за ниточки. Он даже в свое проклятье умудрился вплести иронию — расплатился с людьми их же монетой, обратив в чудищ-кукол и заставив пожирать друг друга…

— Это всё, что я могу вам поведать об Армии Тварей, — сказала Основательница, заканчивая рассказ. — Скоро я вернусь обратно, ваш призывной круг теряет силу. По правилам я могу ответить только на три ваших вопроса. Одно вы уже задали.

— По чьим правилам? — не поняла Майя.

— У Грани свои законы, — глянула на нее Основательница. — И мы, их обитатели, не можем нарушать то, что велено силами высшими. У вас еще два вопроса, юные чародеи.

— Миледи, я благодарен вам за доверие и помощь, — в почтении склонил голову Эльдар. — Вы очень нам помогли. И буду очень признателен, если скажите… — Он сглотнул и на его лице застыло странное выражение. — Роза… Роза Яхонт Красный… Моя мать, она там…в порядке? В смысле… С ней всё хорошо?

— Я не могу ответить на этот вопрос.

— Вы не видели ее?